Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса - Делягин Михаил Геннадьевич. Страница 52

Ветхозаветная максима Томаса Карлейля «сила – это право» в полной мере выражала повседневную британскую практику. Уничтожение ханаанеян англиканский священник Кингсли в 1849 году рассматривал как более чем достаточное оправдание перехода колонизаторов от самообороны к геноциду, восклицая: «Истребить одно племя, чтобы спасти [для колонизации англичанами – М.Д.] целый континент, – значит ли это “пожертвовать жизнями людей”? Пусть докажут, что это жизни людей. Это жизни хищных зверей.» «Вы, малайцы и даяки Саравака, вы… враги Христовы, вы звери, тем более опасные, что обладаете получеловеческой хитростью» [240].

Организатор движения бойскаутов Баден-Пауэлл в 1899 году называл «охоту на людей» лучшим из всех возможных видов спорта, который поможет справиться с «дикими зверьми человечества». Совершаемые нацистами массовые убийства, как мы хорошо помним, опирались на точно такое же восприятие русских как «зверолюдей», а евреев как «недочеловеков», то есть вообще не людей [240].

Классический английский историк, описывая войну за независимость Индии 1857 года, описывает ветхозаветную же, по его прямым наблюдениям, готовность англичан «убивать каждого, разить в плечо и бедро» [233, 366]. Именно после этого индийцев начали повсеместно называть «черномазыми» и говорить о них с «полным презрением и настоящей ненавистью», а повстанцев «стали относить к низшим формам жизни – наравне с крысами, змеями, насекомыми» [208].

«Ни один цветной не мог чувствовать себя в безопасности… потому что британцы стремились убивать всех “туземцев” без разбора.» Подозреваемых в участии в мятеже или сокрытии бунтовщиков вешали, насаживали на штыки, расстреливали. По ряду свидетельств, в 1857–1858 годах в Дели британские солдаты массово подкупали палачей, чтобы те продлевали мучения приговоренных к повешению; им очень нравилось наблюдать, как те «танцуют хорнпайп [129]», извиваясь в предсмертных судорогах [215].

«…Британские солдаты даже слишком старались, исполняя приказ не щадить никого старше 16 лет.» В одном только городе Джханси уже после подавления восстания было убито около пяти тысяч индийцев – в несколько раз больше, чем всех погибших на всей территории Индии британцев. В то же время большинство сообщений о зверствах сипаев, систематически распространявшихся в Англии, были заведомой ложью. Чтобы не допустить её разоблачения, части подсудимых перед началом суда завязывали рты, чтобы не дать им возможности отвечать на откровенно вздорные обвинения [327].

В 1896 году один из англичан исчерпывающе емко описывал наиболее распространенные настроения своих соотечественников в будущей Южной Родезии: «Большинство действительно желает уничтожить всех черномазых, независимо от того, друзья они или враги» [149].

При этом протестанты были абсолютно убеждены в том, что «общепризнанная чистота помыслов могла освободить англичан от моральной ответственности за кровь, пролитую во имя соблюдения империалистических интересов» [342].

Произнесенная в день памяти Ватерлоо и изданная в 1899 году под весьма характерным заголовком «Божественное руководство нациями» проповедь, по восприятию английского же историка Мэнгена, «пропитана кровью ветхозаветных битв, наполнена расистской бранью, отличается чувством самодовольства благодаря островному высокомерию… шовинизму, ханжеству и расизму» [262].

Эта риторика буквально завораживала немецких фашистов: «Коль скоро англичанину… удалось занять ведущее положение внутри белой расы и повсюду предстать перед цветным представителем Европы как таковой, нельзя не… признать, что он… предназначен расой для выполнения этой задачи. Важнее всего, что религиозное учение о предопределении (почерпнутое ими из Ветхого Завета) трансформировалось у них в выраженное расовое сознание. Уже не как протестант, но как англосакс он [англичанин] считает себя избранным для власти над миром. Власть над миром стала для него важнейшей частью его земного призвания. Свои притязания на роль единственного избранного народа они воплощают в жизнь с ветхозаветной… жестокостью» [180].

О том, что англичане должны сохранять свою избранность «в духе Ветхого Завета», не уставал всячески напоминать им почитаемый до сих пор Дизраэли [306], а неутомимый певец британского империализма Киплинг объявил им же: «Воистину, вы происходите из Его Крови» [255].

Основой имперской идеологии являлась именно британская кровь: задолго до Гитлера английское общество обосновывало претензию на свою гегемонию в империи [196] именно своей чистокровностью. Нацисты даже в 1940 году, уже после начала Второй мировой войны с восхищением признавали британскую мотивировку избранности английского народа, основанную на «духе расы», «узах крови, которые связывают предков и потомков» и избранности Судьбой [351].

Не менее важным культурным кодом британцев, крайне повысившим эффективность их действий в процессе захвата и порабощения колоний и потому крайне высоко оцененным немецкими фашистами (и заимствованным ими с искренним восторгом новообращенных), стало кальвинистское (а кальвинизм являлся по сути своей протестантской версией иудаизма) представление о принципиальной непогрешимости избранных Богом. (Правда, в кальвинизме и в Англии, в отличие от нацистской Германии, непосредственным признаком и конечным доказательством избранности служило богатство: богатый по определению не мог быть грешником, – и вот этот подход, в отличие от немецких фашистов, в полной мере усвоен современными либералами)

С 1619 года кальвинизм провозглашал: «Бог так хранит избранных… что, несмотря на их грехи, они всё равно не лишаются милости Божьей» [351а]. Тем самым принадлежность к избранным сама по себе уже санкционировала любые преступления: считавшие себя таковыми истово верили в то, что любые их действия по определению угодны Господу. «Пусть английский народ, избранный Богом, предназначенный Им для господства, народ, которому суждено блаженство, впадет в самый тяжкий грех – на его избранности это не отразится ни в малейшей степени. В том, что делают святые… греха быть не может… как бы скверно их дела ни выглядели. [Не в том дело… что совершается… а в том… кто свершает эти дела: «Британцы – раса… избранная Богом… потому действия британцев не могут быть неправедными.»] Для английских мещан это… догмат непогрешимости… в который они верят более ревностно… чем католики – в непогрешимость папы» [172].

Убежденность англичан в том… что их поступки в принципе не могут оказаться безнравственными… полностью исключала для них саму возможность оценивать свои действия на основании этических критериев. А органическая неприменимость понятия «правды» в качестве критерия своей деятельности привела к тому… что эта деятельность оценивалась исключительно с точки зрения пользы [311]; сферой же применения этических критериев осталась лишь деятельность «других»… не принадлежащих к избранным и уже только поэтому заслуживающих лишь осуждения.

Отсюда вытекает фундаментальный принцип английской (и в целом англосаксонской) морали: оценивать свои действия (и деятельность своих властей) исключительно с прагматичной… а действия всех остальных (и прежде всего противников) – исключительно с моральной точки зрения. Этот «двойной стандарт» является базовой основой не только любых рассуждений о каких-либо конкретных вопросах… но и основой английского (и в целом англосаксонского… а сейчас уже и в целом западного) мышления как такового.

В 1889 году оксфордский профессор истории Джеймс Фрод (последовательный противник отмены рабства для африканцев даже в те времена) выразил этот подход с кристальной ясностью: совершаемые британцами поступки… даже внешне неблаговидные… всегда по самой своей природе направлены на благо человечества… – однако для всех остальных… не-британцев эти же самые поступки являются недопустимым грехом [142; s. 167]. Практическое применение этого принципа выразилось прежде всего в «тенденции нравственной переоценки, при которой грех или вырождение приписываются жертве, а не виновнику империалистической агрессии» [293, 318].