Пропавшая невеста 2 (СИ) - Верховцева Полина. Страница 25

— Проклятье.

Кхассер пинком откинул с дороги драный мешок, внутри которого что-то жалобно зазвенело и разбилось, и подошел к пыльному окну. Старая щеколда не поддавалась, поэтому он просто сорвал ее, оставив болтаться на одном гвозде. Распахнул высокую створку и вдохнул холодный воздух, нашептывающий, что зима не за горами.

Вскочив на подоконник, Брейр впервые за много месяцев обернулся. С непривычки серые, покрытые рубцами крылья расправлялись тяжело и неохотно. Он взмахнул ими как-то скованно и неумело, и ухнул из окна почти до самой земли, но выровнялся, сделал круг над двором, а потом взмыл над городом, чувствуя, как душа наполняется ликованием.

Свобода оказалась такой пленительной и сладкой, что надышаться ей было невозможно. Облетев Андер вдоль и поперек, Брейр свернул к главному тракту и мчал до пересечения семи дорог, то взмывая над облаками, то стелясь низко над кронами деревьев, сбивая когтями облитые золотом и багрянцем ветви.

Казалось, что высоко над землей даже воздух был слаше, чем внизу. Сильное сердце размеренно билось в груди, застоявшиеся мышцы работали на полную, зверь ликовал.

У перекрестка он свернул к реке и камнем упал в стремнину, опустившись до самого дна и спугнув матерую щуку, притаившуюся в засаде. Вынырнул на поверхность и, громко фыркая, поплыл к берегу. Уже там, отряхнувшись миллионами брызг Брейр повалился на траву, потянулся, выпуская когти и довольно щуря янтарные глаза.

Хорошо было. Спокойно. И, наконец, то самое ощущение целостности растеклось по венам, возвращая вкус к жизни.

Не хватало только одного. Вернее одной. Девушки с ярко-синими глазами, которая теперь и смотреть в его сторону не хотела.

Брейр фыркнул, досадливо клацнул зубами и сел. Немного повздыхав, почесал за ухом, клацнул еще раз и, сердито помахивая серым хвостом, побрел обратно. По пути ободрал пару сосен, хорошенько поточив длинные когти, спугнул стаю куропаток и поймал зазевавшегося зайца. Проглотил его одним махом, не оставив даже ушей. Потом заскочил на верхушку самой высокой сосны и, балансируя на пружинящих под его весом ветках, осмотрелся. Позади Андер, а далеко на юге, едва различимые на горизонте, притаились Драконьи Горы. За ними долина Изгнанников, Милрадия и неизвестность.

И он не мог понять, чего хотелось больше — скорее отправиться в путь или оттянуть этот момент как можно дальше, пока не придумает как вразумить Доминику, как вернуть ее расположение и тот свет, с которым она раньше на него смотрела.

Прав был император, когда сказал, что такого провала еще не было. Это же постараться надо, чтобы свою пару упустить. Он постарался. Справился. Молодец.

Широко распахнув пасть, он зарычал, оглушая лес свои ревом, а потом взметнулся к облакам и, сделав небольшой круг, развернулся к Андеру. Прогулка завершилась, пора возвращаться к проблемам и решать их.

Приземлившись на одной из открытых террас, Брейр обернулся человеком и отправился на поиски Доминики. Раньше он мог найти ее через скреп серых нитей, а теперь вело что-то другое. Теплое, размеренно сокращающееся под сердцем, влекущее вперед сладким ожиданием.

Время уже было обеденное, поэтому чутье повело его не в лазарет — любимое место Доминики — а в большой столовый зал.

Здесь было оживлённо. Столы ломились от разнообразных яств: на тяжелых блюдах сочилось мясо, только что снятое с вертела, лежали тугие кругляши кровяной колбасы, зарумяненные куриные тушки и запечённая рыба. В глиняных кувшинах лениво пенилось красное, густое как кровь вино, и прозрачная, как слеза девственницы, настойка на березовых шишках, для тех кто хотел покрепче.

Во главе, за массивным широким столом, возвышаясь над всеми остальными, сидел император Андракиса. По правую руку от него — Хасс, с другой стороны — Валтор и ягуар.

У противоположной стены Брейр увидел Доминику. Она сидела за одним столом с лекарями, а напротив нее, явно затесавшись не в свою компанию, пристроился кхассер из клана пум. Он рассказывал ей какие-то истории, а Ника, прикрывая ладонью рот, смеялась.

Это что вообще такое?

Аж волосы на загривке дыбом встали.

Увидев, как к его паре с явным интересом подкатывал другой кхассер, а она благосклонно принимала эти знаки внимания, зверь моментально взвился, требуя разорвать, сломать, проучить соперника, посмевшего позарится на ЕГО Доминику.

И плевать, что зал полон кхассеров и простых людей! Перед глазами красная пелена и разрывало от желания вцепиться клыками в чужое горло.

До хруста сжав кулаки, он рванул вперед, но не прошел и трех шагов, как в висок пробило дикой болью и где-то глубоко внутри, в голове раздался холодный голос, сковывающий движения:

Стоять.

Остановился, как вкопанный, не в силах перебороть приказ. Сердце гремело на пределе своих возможностей. Мышцы выворачивало, зверь лютовал, но с места все равно сойти не получалось.

Уймись, пятнистый. Не в моем доме. И не за моим столом.

Брейр обернулся к главному столу, туда где сидел Тхе’Маэс

Сел

Молодой кхассер дернулся в сторону ближайшего свободного места, но удержался, снова выхватив среди общего шума смех Доминики.

Сел!

Волю императора была непреодолима, поэтому Брейр опустился на лавку и угрюмо подтянул к себе тарелку. Есть не хотелось. Звериный аппетит, который еще недавно терзал внутренности, отошел на второй план, уступив место жгучей ревности.

Он что-то жевал, не понимая вкуса, и не отрываясь смотрел на Доминику и мерзавца, который так откровенно ее обхаживал. А уж когда тот, как бы невзначай прикоснулся к ее руке, Брейра так перетряхнуло, что, если бы не приказ старшего, точно бы сорвался.

Как она вообще может с ним общаться? Неужели не чувствует, на понимает, что нельзя? Что у нее уже есть тот, кому нужно улыбаться?

Доминика явно ничего не чувствовала, потому что за время обеда ни разу даже не посмотрела в его сторону, вызывая глухое раздражение и желание закинуть себе на плечо и унести подальше от чужих взглядов.

Закончив с трапезой, Ника легко поднялась из-за стола, склонила голову, благодаря хозяина Андера за теплый прием и пошла к выходу. Наглый кхассер увязался следом за ней, а вот сам Брейр даже встать не смог.

— Ешь, пятнистый. Ешь. Силы тебе потребуются.

В этот раз в голосе звучал не только холод, но и насмешка, а Брейру не оставалось ничего иного, кроме как положить себе добавки.

С императором было бесполезно спорить, пытаться обойти его решения и как-то незаметно проскочить мимо. Он замечал все и всех. Брейр убедился в этом на собственной шкуре.

Тхе'Маэс продержал его за столом до самого конца. Больше не было ни взглядов, ни приказов, но стоило только пошевелиться и попробовать незаметно сползти со своего места, как тут же придавливало к лавке невидимой рукой. И только когда особо рьяные едоки начали расходиться, чужая хватка ослабла, позволяя встать.

Кхассер был зол. Ему едва удавалось контролировать своего зверя и все мысли были заняты только одним — куда ушла Доминика, и отправился ли тот мерзавец следом за ней.

В этот раз чутье безошибочно вело обратно в лазарет, и каждый шаг был чуть шире и быстрее предыдущего, пока не превратился в бег.

— Порву, — рычал, взлетая по ступеням на второй этаж, — руки переломаю. И ноги. Хребет перекушу.

Он заводился все больше, но пика достиг в тот момент, когда увидел Доминику в кресле в том закутке, где обычно лекари отдыхали после работы. В кресле напротив тот кхассер из пум, который возомнил себя бессмертным. Он буквально облизывал Доминику масляным взглядом хитрого, кота, готового вот-вот выпустить когти, чтобы поймать доверчивую мышь.

Они были так увлечены друг другом и своими дурацкими разговорами, что не заметили, что уже не одни, и окончательно взбешенный Брейр со всей дури хлопнул дверью, привлекая к себе внимание.