Трофей для Зверя (СИ) - Верховцева Полина. Страница 64

Над одной из таких трещин Сеп-Хатти начал замедляться.

Вот теперь точно все…

Но не успела Мел попрощаться с собственной жизнью и теми, кто был дорог, как их снова поволокло вперед. Дальше и дальше. Перескакивая через последние пики Драконьих Скал, вздымая снежные облака над Долиной Изгнанников, скользя по плавным склонам Сторожевой гряды. И уже там, на стороне Милрадии, Сеп-Хатти внезапно остановился и выплюнул на снег своих пассажиров. Потом промчался вокруг них, поднимая ледяную вьюгу, и рванул обратно через перевал.

Перед глазами все кружилось. Мел почувствовала, как накатывает дурнота, и не смогла удержать содержимое желудка. Ее выворачивало на снег до тех пор, пока в животе не осталось ничего, и болезненные спазмы сжимали так сильно, что еще немного внутренности тоже оказались бы снаружи.

Когда ее отпустило, она повалилась на снег, вытирая обветренные влажные губы рукавом. Ей было плохо. Настолько, что хотелось растянуться рядом с Маэсом, который по-прежнему не подавал признаков жизни, и заснуть. Каждый удар сердца будто через силу и дурнота то разгоралась снова, то затихала, но не пропадала насовсем.

Решив, что это из-за переезда верхом на своенравном Сеп-Хатти, Мел заставила себя подняться:

— Чего расселась, принцесса? — ворчала на саму себя, — вперед.

Все еще неуверенно держась на ногах, она подошла к Маэсу и принялась разгребать снег вокруг него. Руки у императора были ледяными и дыхание таким редким, что его с первого раза и не заметишь. Мелена стащила с себя плащ и укутала мужчину.

— Держись. Мы почти дома, — коснулась холодной щеки и тут же отпрянула, испугавшись того, как внутри отозвалось на это прикосновение жгучей болью.

Времени оставалось мало.

— Смотри за ним, — приказала Эссе, — я приведу помощь.

Судя по привычным ориентирам — верхушкам утесов и шпилям Асоллы далеко за горизонтом, Сеп-Хатти выкинул их к востоку от перехода в Долину Изгнанников. А это значит, что недалеко должна быть небольшая деревня.

Без плаща стало гораздо легче двигаться, и Мелена несмотря на то, что ее штормило все сильнее, перешла на легкий бег. Не только у Маэса силы были на исходе. Она сама так устала за последние дни, что двигалась вперед на чистом упрямстве. Дойти самой, довезти остальных — она повторяла это про себя, как молитву и бежала дальше, представляя оставшийся путь.

Сосновый подлесок, чуть ли не до макушек занесенный снегом, дубовая роща, в которой летом не угасает гомон птиц и ждет приятная прохлада, даже в самую лютую жару, переход по льду на другую сторону реки — и деревня.

И пускай силы на пределе. Она справится. Она всегда справляется.

Так вышло и в этот раз. Ей удалось преодолеть все препятствия на пути — и снег, и хрупкий лед, и внезапно налетевший ветер, бьющий в лицо.

И все это оказалось напрасно.

Потому что деревни не было. Вместо нее – котлован, наполненный талой, едва тронутой морозом водой, обугленные скелеты домов с провалившимися крышами и тишина.

От деревни остались одни руины, а дальше ровно линией шел глубокий ров с рваными краями. Будто сама Трехликая взяла плуг и пропахала им землю Милрадии от Сторожевой гряды в сторону Асоллы.

Глава 23

Никогда прежде Мелене не доводилось видеть прорывы, но чутье подсказывало, это именно он. Сама земля тут была пропитана горечью, болью и неясной тревогой. Мел аккуратно взяла в руки холодный камень. Он еще хранил отголоски чужого присутствия, тихую вибрацию, будто где-то затихал колокол, и его гул приглушенно звучал в обломке.

Милрадия оказалась не готова к таким событиям. Слишком долго она пряталась за горными хребтами и двумя границами, предоставляя Андракису самому разбираться с нашествием. А теперь…теперь пришло время расплачиваться за беззаботную жизнь для многих поколений. И плата будет кровавой.

Мел это понимала и принимала, но пока не могла думать ни о чем, кроме как добраться до Асоллы, или до любого поста, где им смогут оказать помощь. Самой ей просто не хватит сил, чтобы справиться и вытянуть остальных.

Сжав камень в кулаке, Мелена громко позвала:

— Есть тут кто?

Заброшенная деревня ответила тишиной. Тоскливой, обреченной, полной страха и безысходности.

— Кто-нибудь! — крикнула еще раз.

Между домов отчетливо послышался скрип снега под тяжелыми шагами.

— Кто здесь? — Мелена до рези в глазах всматривалась в узкий, наполовину засыпанный обвалившейся кровлей, проход. — Кто…

Это оказалась просто лошадь.

Старая, с впалыми боками и провисшей спиной. Блеклая, бурая грива неопрятными клочьями торчала на костлявой шее, а хвост больше походил старую метелку для скотного двора.

Она угрюмо пережевывала пучок неизвестно откуда выдранной соломы и равнодушно смотрела на Мелену, пытающуюся подманить ее поближе:

— Иди сюда. Не бойся.

Лошадь фыркнула и отвернулась, мол я слишком стара, чтобы бояться кого попало.

— Стоять! — крикнула Мел, перебираясь через развороченный провал.

Та остановилась, через плечо наградив ее задумчивым взглядом, потом почесала себе бок, и снова фыркнула.

— Стоять, — уже тише повторила Мелена, ведя ладонью по плешивому боку. Лошадь была настолько тощей, что легко прощупывалось каждое ребро.

Она никак не отреагировала, когда Мел потрепала ее сначала по впалой щеке, потом по мягкому носу, только толкнула ладонь, как бы спрашивая, а нет ли вкусного.

— Вот доберемся до Асоллы, я тебя так накормлю, что дышать не сможешь, — с этими словами Мел потянула ее за гриву и лошадь, послушно пошла следом, — молодец. Идем.

Она подвела ее к одной из обваленных избушек.

— Стой тут.

Аккуратно перебираясь, через прогоревшие, сложившиеся бревна, Мел забралась во двор, где прежде обитала скотина. Теперь курятник и хлев пустовали. Осталась только куча перьев и бурые пятна замерзшей крови.

Рискуя провалиться в подпол, Мелена обследовала каждый закуток и под пропахшими копотью тюками нашла легкую упряжь.

— То, что надо!

Она выбралась наружу, накинула поводья на мирно стоявшую лошадь и повела ее за собой, высматривая какую-нибудь повозку.

Удача улыбнулась только на другом конце деревни, когда за сломанным забором нашлись старые узкие волокуши, застеленные прелой соломой. К счастью, огонь их не зацепил. Стряхнув обломки, Мел впрягла в них лошадку, и отправилась в обратный путь.

Заприметив их еще издали, едва они только вывернули из соснового подлеска, маленькая рысь с облегченным ворчанием бросилась на встречу.

— Все, тише, тише, — Мел потрепала ее за ухом, — я же говорила, что вернусь.

Теперь надо было как-то затащить могучего кхассера на сани.

— Чем вас кормят в этом вашем Андракисе? — надрывно стонала она, медленно втягивая его на волокуши, — как можно вымахать таким здоровенным?! Лучше бы тощим был! Чтобы кожа и кости. И ростом с гнома! Все-е-е.

Справившись со своей задачей, она повалилась на снег и, разметав руки по сторонам, уставилась в небо. Поспать бы. Хоть часик. Она уже даже холода не ощущала, только сплошную усталость.

Эсса тоже выглядела плохо.

— Забирайся к нему, — приказала Мел и, дождавшись, когда рысенок устроится под боком у императора, накрыла их обоих плащом.

Она бы тоже с удовольствием устроилась на санях, но лошадь выглядела настолько изнеможденной, что вряд ли бы вытянула еще и ее. Главное, чтобы ей сил хватило дотащить Маэса до Асоллы. Сама Мелена была уже не пределе

— Давай, — потянула за поводья, — пора отправляться в путь.

Кляча мотнула головой, то ли протестуя, то ли соглашаясь, и тронулась следом за Меленой.

Медленно, стараясь не увязнуть в снегу, они преодолевали шаг за шагом. Когда выбрались на пустынную дорогу, стало немного легче. Копыта не так проваливались, и полозья легко скользили по укатанному.

Чем дальше они продвигались вглубь страны, тем сильнее становилось ощущение беды, пришедшей в Милрадию.