Развод. Ищу папу для ягодки (СИ) - Брис Руфина. Страница 10

Похоже, Вадим без сознания. Что случилось, интересно? Надо бы скорую вызвать. Ощупываю себя. Ну, конечно, телефон дома оставила, в тоненьком платье карманов нет.

Мы что-то проходили про оказание первой помощи. Музыканты, конечно, это не медики. Лекции затрагивали материал поверхностно, но основное отложилось на подкорке.

Быстренько собираю в памяти, как правильно произвести сердечно-лёгочную реанимацию. Необходимо сначала проверить, не закрыты ли дыхательные пути, для этого нужно сделать два вдоха. И только после этого непрямой массаж сердца.

Забираюсь на Вадима, усаживаюсь верхом, поворачиваю к себе лицо, которое в темноте кажется совсем бледным. Глубоко вдыхаю, наклоняюсь, приоткрывая своими пальцами его рот и… Слышу тихий, низкий стон и ощущаю, как его руки ложатся на мою спину, одна быстро скользит к затылку, пальцы проникают в волосы, притягивают ещё ближе, тёплые губы запечатывают поцелуем мои. Почувствовав во рту его горячий, властный язык, мгновенно уплываю, проваливаюсь, утопаю в сладостном моменте. Будто во сне, отмечаю, что дверь машины захлопывается, щёлкают блокираторы.

Господи, спасибо. Всё с ним хорошо. Вадим просто притворялся, это была шутка такая дебильная.

Чего⁈

— Ты придурок? — отстраняюсь, беспорядочно луплю по груди ладонями, — я ужасно испугалась, подумала, что у тебя сердечный приступ, что за шутки идиотские⁈ Раз с тобой всё замечательно, я сама сейчас тебя грохну. Чтоб не пугал меня больше.

Вадим довольно смеётся, уворачиваясь от моих ударов. Мы недолго возимся. Потом он легко захватывает мои руки в ладонь, надавливает на меня, заставляя перелезть на соседнее сиденье, жмёт на рычаг, опуская спинку. Сам нависает сверху. Держит, пока не перестаю дёргаться. Потом потихоньку ослабляет захват.

Отрывисто шепчет:

— Саня одна?

Растерянно:

— С соседкой.

— Хорошо… На ромашке гадала? — голос пьянящий, обволакивающий.

Гладит мои бёдра, сжимает их, отпускает, перемещаясь выше, на талию.

— Да, — отвечаю, не думая, но после одёргиваю себя, — нет, вот ещё.

В ушах колотится пульс. Сумрак вокруг нас делает воздух густым, вязким. И стирает грани. Мне так хорошо сейчас в тишине, темноте, ауре близости. Я с каждой секундой всё больше погружаюсь в чувственный водоворот. И не могу сопротивляться этому. Да и не хочется. Нет желания думать о прошлом, о будущем.

Вот бы раствориться в этом необыкновенном моменте любовного предвкушения… Мои руки сами обнимают Вадима, я не понимаю, почему это делаю. Может быть, ужасно соскучилась по подобным ощущениям. С жадностью всматриваюсь в его лицо, одновременно вырисовывая пальцами узоры на его спине, крепкой, раскалённой шее. Врезаюсь коготками в затылок. Вадим с еле слышным стоном прикрывает глаза и наклоняется ниже, к моему лицу.

Возбуждённо шепчет:

— А я гадал. Придёшь-не придёшь. Если да — будем вместе.

Он нежно накрывает мои губы своими, а я не сопротивляюсь. Мы касаемся языками, и я окончательно теряюсь в пространстве.

Глава 14

Вадим

Внимательно наблюдаю за тенями, мелькающими на кухне. Ну же, любимая, когда ты позвонишь мне? Оповещение, что включила телефон, пришло уже около часа назад. Не может быть, что тебе пофиг было. В прошлую встречу выдала себя с потрохами. Реакции те же, что раньше: так же смотрела, дышала часто, неосознанно губки облизывала. Ничего не изменилось. Не остыла ты. Не обманешь.

Свет гаснет. Да ладно. Спать легли?

Облом… Хмурюсь. Смотрю на часы. Нет, подниматься к ним не вариант, поздновато. Устали, наверное… Пусть отдохнут.

Ничего, я терпеливый. Тем более, идти больше некуда. В пустой квартире тоска. Могу и здесь заночевать, какая разница, если всё равно один. Зато утром точно перехвачу. Надо бы выведать у неё, где работает…

Достаю телефон, лениво смахиваю один за другим видосы. Спать пока не хочется.

В ночной тишине хлопает дверь подъезда. Поднимаю глаза.

А кто это у нас такой хорошенький бежит? Любопытная кошечка моя. Не выдержала. Иди, иди, кыс-кыс…

Быстро прячу телефон в карман, откидываю сиденье, заваливаюсь, типа в обмороке.

— Вадим. Вааадик. Ты спишь?

Стараюсь не дышать. Жаль, не могу посмотреть, что происходит. Только шорохи.

Опа… Моя детка уже на мне верхом. Вот это я круто притворился, какой охуительный бонус. В пах бьёт горячей волной, руки сами тянутся, чтоб подправить поудобнее. Еле сдерживаюсь.

Теперь скорее делай мне искусственное дыхание. И это не шутка. Кажется, оно мне сейчас реально понадобится. Только бы стояк не заметила.

Горячий воздух опаляет губы. Всё…

Обхватываю, притягиваю к себе, отыскиваю сладкие губки своими. И она отвечает!

Одной рукой захлопываю дверь, на ощупь нажимаю на кнопку блокировки. Никуда не денешься. Смирись.

С закрытыми глазами кайфую от её близости, от пальчиков на своём затылке, от вкусного язычка, который играет с моим, от сбившегося дыхания… Как будто мы вместе, и не было того развода дурацкого. Постепенно задираю платье, сжимаю стройные бёдра, смещаю её ниже, к паху. Ласкаю ладонью полную грудь с острым сосочком, тереблю его через тонкую ткань пальцем. Моя девочка со стоном выгибается.

— Ты придурок? — лупешит меня ладошками по груди, — я ужасно испугалась, подумала, что у тебя сердечный приступ, что за шутки идиотские⁈ Слушай, раз с тобой всё замечательно, я сама сейчас тебя грохну! Чтоб не пугал меня больше.

Возбуждённо ржу. Ну, зачем ты очнулась? Всё так хорошо начиналось. Рука сама тянется к пуговицам платья на груди, внутри хочу коснуться, проверить кожа такая же шёлковая, как раньше?

Ответка прилетает моментально. От души врезала. С шипением трясу рукой, но не обижаюсь. Имеет право. Это у меня предохранители слетели, справиться с собой не могу. А Лариска-то нормально, в адеквате.

— Ну, расстегни своими руками, если мне не доверяешь, — ласково шепчу, отвлекая внимание, а сам ещё больше наглею, лезу снизу, — оно тебе мешает, честно.

— Сейчас я тебе кое-что расстегну! Знаешь что, Родионов… — ёрзает, бурно отмахивается.

Знаю, знаю… Ещё немного и ты случайно напорешься кое на что, если так вертеться будешь. Тем более, расстёгивать мне ничего и не надо, только верёвку на спортивных штанах дёрнуть.

Кстати… Осторожно ослабляю её, пока не видит.

Моя детка такая сладкая, аппетитная при тусклом лунном, в салоне автомобиля. Она вся, от мягких длинных волос до аккуратных пальчиков на ногах, как охренительный афродизиак. Меня прёт от каждого её движения, каждого взгляда. Сжираю взглядом её ручки изящные, которыми отталкивать пытается, полусферы груди, которые временами мелькают в разрезе платья, залипаю на ямочке между ключицами…

Спецом лезу, вроде шутя, а вот нет. Не могу справиться со своим желанием затискать её хорошенько, потом повалить,, зацеловать до опухших губ и розовых пятнышек по коже и оттрахать, как раньше, до звёзд перед глазами.

Лариска ругается на меня, носик сладкий морщит, выговаривает что-то, да пофиг. Уже мало чего понимаю. Кажется, мозги сварились, и в паху судорога. С ней рядом быть — пытка настоящая.

— Вот приставучий! — возмущается.

А мне так хочется, чтоб уплыла со мной, как раньше… Переворачиваю её на соседнее сиденье, распинаю. Держу, с наслаждением рассматривая лицо. Волосы растрепались, щёчки раскраснелись, глаза блестят, губки обиженно поджимает. А у самой грудь часто вверх вздымается, и тело подрагивает. Знаю, что это означает. Нежно провожу костяшками руки по щеке, наклоняюсь, легко покусываю губки. Она закрывает глаза, сильно сжимает рот и обиженно мычит. Да хорош, никуда тебе от меня не деться больше, даже не мечтай, что отпущу. Не обманывай себя, детка. Когда мы так близко, искрим с тобой, как и раньше. Просто расслабься, всё супер будет, обещаю…

А если серьёзно, как бы самому расслабиться. Сердце лупит так, что, кажется, скоро рёбра пробьёт. От каждого её движения подо мной кипяток разливается по всему телу. Бля, если сейчас не войду…