"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Божич Бранко. Страница 88

Засыпал Йока с мыслями о том, что ему очень хочется иметь способности мрачуна. Чтобы учиться прикладному мистицизму, чтобы жить возле свода, чтобы стать путешественником и служить чудотворам – а значит, вместе с ними защищать людей от мрачунов.

11–13 мая 427 года от н.э.с.

Йера Йелен не хотел отпускать сына с Индой Хладаном, но не смог найти повода для отказа. Да, он слышал о школе в Ковчене, откуда прямая дорога вела в Ковченский университет, курируемый чудотворами. И не было никаких причин не желать своему сыну поступления в этот университет, не менее, а гораздо более престижный, чем Славленский. Это было бы едва ли не самое блестящее образование в Обитаемом мире. Оно открывало перед выпускником все двери, которые могут открыться перед человеком, не принадлежащим к клану чудотворов.

Йера всего лишь ревновал. Когда Инда Хладан принес к ним в дом крохотного младенца, то пообещал, что не бросит мальчика и когда-нибудь поможет устроить его судьбу. Тогда Йера еще не испытывал к ребенку никаких чувств, но уже ощутил укол: он брал на себя ответственность за дитя, осознавал эту ответственность и не сомневался, что и сам сможет устроить судьбу мальчика. Теперь, когда Инда вернулся после десятилетнего отсутствия, когда Йера привык к тому, что он – единственный, кто заинтересован в судьбе Йоки, предложение чудотвора было ему неприятно. Не Инда вставал по ночам к постели ребенка, не Инда вел его в школу в первый раз, не Инда слал телеграммы доктору Сватану, когда мальчик болел, не Инда разыскивал его по всему городу, когда Йока терялся. А теперь Инда – друг и благодетель, а он, Йера, – занудный ворчун.

Да, подростки склонны искать понимания на стороне, родителям очень трудно найти с ними общий язык, но это проходит. И в такое трудное для мальчика время он будет оторван от дома, от семьи?

При этом Йера отдавал себе отчет в том, что времени на воспитание сына у него нет. Его карьера стремительно летела вверх, и отказаться от нее он был не в силах. Инда Хладан – не какой-нибудь проходимец, вроде этого «сказочника» Змая, и дружбу мальчика с чудотвором надо ценить. Но все же… Йера ревновал.

Во вторник в его кабинет в здании суда явился классный наставник Йоки, выяснить, почему мальчика нет в школе. Йера долго извинялся, что не послал телеграмму, но приход наставника удивил его с самого начала.

– Вы всегда проявляете такое беспокойство, если отсутствует кто-то из ваших учеников? – спросил он, предлагая молодому учителю сесть в кресло.

– Не всегда. Иногда я заранее знаю, что ученик может заболеть или уехать. Но до экзаменов остается меньше трех недель, у Йоки есть проблемы с дисциплиной, и я не могу пустить дело на самотек. Отсутствием Йоки интересовался директор, а я не смог ему ответить. Поэтому и решил заехать к вам: я знаю, как часто вы задерживаетесь здесь допоздна. Мне это было нетрудно, я живу недалеко.

– Я бы не хотел пока распространяться о причине отъезда мальчика. Но, надеясь на вашу порядочность, скажу: ему пришло приглашение в Ковчен. Собеседование назначено на среду, в пятницу первый экзамен.

– В Ковчен? – наставник поднял брови.

– Что в этом удивительного? Вы считаете, что мой сын не достоин того, чтобы там учиться?

– Нет-нет. Йока – способный парень, я думаю, его примут.

– Что же тогда вас так удивило?

– Видите ли, последний вступительный экзамен в старшую Ковченскую школу прошел тридцатого апреля… Учителя обычно следят за такими событиями, эта школа знаменита.

– В этом нет ничего странного. В конце апреля из Элании вернулся друг нашей семьи, чудотвор. Он и посодействовал этому приглашению. Он знает Йоку с пеленок и принимает участие в его судьбе.

– Но… В июле будет второй набор ребят, незачем торопиться. Ковчен набирает учеников в три захода: по результатам экзаменов в апреле, в июле – по конкурсу аттестатов и в августе – среди особо одаренных детей-сирот, по результатам их летней научной практики. Йока мог бы поехать в Ковчен в июле, с оценками в аттестате. Возможно, ему бы вообще не пришлось сдавать экзамены, только пройти собеседование. У него будут хорошие оценки, я уверен.

– Наш друг посчитал, что так будет лучше, – сказал Йера, желая поставить на этом точку.

– Это ваше дело, судья Йелен. Но… нам как наставникам Йоки немного обидно, что не посоветовались с нами. Для Академической школы будет честью, если ее ученик поступит в Ковчен, мы могли бы уделить больше внимания занятиям Йоки, лучше подготовить его к экзаменам… У нас есть программы вступительных экзаменов, задания прошлых лет…

– Признаться, для меня это тоже стало неожиданностью, – улыбнулся Йера, – иначе бы я непременно обратился к вам за помощью.

А в среду поздним вечером, едва Йера вернулся домой и сел в библиотеке досмотреть взятые в дорогу бумаги, к нему пришел «сказочник». Визит его был неожиданным, прислуга давно спала, и некому было задержать странного и малознакомого человека на пороге.

– Здравствуй, Йера Йелен, – начал тот фамильярно и, не дожидаясь приглашения, сел в кресло возле письменного стола. Впрочем, в его фамильярности не было развязности или хамства, скорей странное и несмешное шутовство.

– Что вам угодно? – холодно спросил Йера.

– Я пришел узнать, где мальчик. Никто не видел его с воскресенья, свет в его комнате не горит по вечерам, из чего я сделал вывод, что он куда-то уехал. И уехал неожиданно. Я всего лишь хочу спросить: куда?

– Я обязан давать вам отчет?

– Послушай, я же не стал выяснять этого тайно, шпионить за твоим домом, допрашивать прислугу, подслушивать и подсматривать. Я пришел и просто спросил: где мальчик?

– И на основании вашей честности я должен дать вам ответ? Мне кажется странным, что взрослый мужчина интересуется подростком. Я мог бы понять, если бы мальчик тянулся к вам, как к старшему товарищу. Но ваш интерес вызывает вопросы и подозрения.

– А мой приход к тебе эти подозрения снимает. Если бы я желал зла Йоке Йелену, разве посмел бы я прийти? Напротив, я бы хранил нашу с ним дружбу в тайне от всех, и это было бы нетрудно.

– Что может связывать вас с моим сыном?

– Он не твой сын.

Йера похолодел. «Сказочник» говорил уверенно, он не хотел Йеру уязвить или напугать, он просто поправил… И первое, что пришло Йере в голову: а не является ли этот странный субъект биологическим отцом Йоки? Это было неприятно, гораздо более неприятно, чем участие Инды.

– Вас это не касается. И я надеюсь, мальчик об этом никогда не узнает.

– Мальчику придется это узнать. Для него это будет ударом, но я ничего не могу изменить. На твоем месте я бы смягчил удар, рассказав ему всю правду.

– Я никогда этого не сделаю. И я не понимаю, почему я должен это делать. И кто вы такой, что вам нужно от меня и моего сына?

– Я сказочник.

– Простите, вы случайно… вы…

– Нет, я не его отец. Но я в некотором роде приложился к его появлению на свет, а поэтому чувствую к нему привязанность.

– Я не понимаю, как можно приложиться к появлению ребенка на свет лишь в некотором роде.

– Это очень просто. Я всего лишь предсказал его рождение. Я… я выдумал его, понимаешь? Он – плод моего воображения.

Йера Йелен с облегчением вздохнул: этот человек сумасшедший. Сказочник, свихнувшийся на своих сказках. Йере доводилось встречаться с поэтами, художниками, писателями – все они были немного не в себе. Верней, не от мира сего.

«Сказочник» не улыбался, лицо его оставалось серьезным, но Йера уловил в его глазах еле заметные искорки смеха: нет. Этот человек не сумасшедший, он хочет, чтобы Йера считал его сумасшедшим. Стало страшно вдруг. Тоскливо и страшно. Йера ощутил себя уязвимым, беззащитным и подумал, что один в библиотеке, а комнаты прислуги – в другом крыле дома. И этот человек, с виду простак и балагур, на самом деле таит в себе что-то зловещее, чужеродное.

– Вчера днем в Светлой Роще был арестован один парень, – как ни в чем не бывало продолжил «сказочник», – ты слышал об этом?