Рюрикович (СИ) - Калинин Алексей. Страница 14

Раз за разом выстреливают щупальца, но всё медленнее летят они для поражения. А я продолжаю танцевать, раз за разом поражая всё новые и новые места. И вскоре ещё одна полупрозрачная сущность соединяется с моей грудью.

Вскоре мы остаемся с правым волокушей один на один и…

Он начинает уползать!

Эта тварь решает отказаться от идеи позавтракать живым человеческим телом, предпочитая смыться втихаря!

— Стоять, Зорька! — кричу я. — Куда ты помчалась, корова недоенная?

— Царский сын головой ударился? — послышался позади голос Годунова. — Чего это он волокуши коровой называет?

— Да прикалывается он так, — бурчит Сафронов. — Подбадривает… Идем следом, а то вдруг сзади нас обойдут!

Я же прыгнул вдогонку за волокушей, по дороге пластая его и отрезая мечом ломти разной толщины. Волокуша отмахивался каменными щупальцами, но делал это с таким недовольством, как будто отмахивался от надоевшей мухи.

Он упорно полз в одном ему известном направлении, уменьшаясь по дороге. И вскоре я увидел цель его поползновения — за углом искрился и переливался всеми оттенками красного диск диаметром в полтора метра. По краю этого диска скакали огненные языки. Жара от него не чувствовалось, но зато он внушал благоговение своим величием. Даже тут, среди канализационной вони, грязи и плесени.

Омут!

И прямо в столице! Пусть и под ней, что вернее, но зато в столице!

А это означало только то, что Бездна каким-то образом смогла найти лазейку в обороне столицы и вскоре вместо одного диска могут появиться десятки, а то и сотни. И волокуш пустили вперёд, потому что их не жалко. Ну да, чего жалеть безмозглых глиняных уродцев? Они же даже не понимают, что их просто-напросто используют!

Хотя, последний может и понял, потому что вон как рванул в сторону красного диска.

Мне оставалось только догнать его и помешать вернуться домой.

Я это и сделал в несколько прыжков. Едва не прозевал щупальце, которое неожиданно выплеснулось из почти умершего волокуши.

Сколько раз себе говорил, что нельзя расслабляться до тех пор, пока враг окончательно не замрет, а ты его не ударишь ещё раз десять или не расстреляешь пару автоматных рожков. Говорил, а вот на тебе.

Щупальце ударило в ногу, и только сверхъестественная реакция помогла спасти мою часть тела от протыкания. Я отдернул бедро в самый последний момент. Каменное копьё пропороло штанину и тут же отдернулось назад для нового удара.

Ага, буду я ждать новый удар!

Оскорблённый в лучших чувствах, я тут же нанёс серию ударов, которые покрошили волокуши на мелкие ломти.

Полупрозрачная сущность от убитого врага метнулась ко мне на грудь. Я впитал её с привычной благодарностью к Всевышнему за удачу в бою. Сущность восстановила силы и придала энергии.

Да, закон равновесия в полном своём проявлении — при убийстве врагов тратишь силы, а убийство врагов эти силы восстанавливает. Нужно только уметь впитывать и распределять полученную энергию.

Я умел. Жизнь научила. Жизнь в среде Ведарского Ковена, где она ничего не стоит для других, а для тебя является самым ценным.

Ходили легенды о том, что ведари в одиночку могли истребить целое войско монстров, всего лишь грамотно распределяя получаемые в ходе убийства сущности. И должен признаться, что легенды недалеки от реальности.

В это время подоспели и мои спутники. Сафронов присвистнул, глядя на горящий Омут, а Годунов задал вполне резонный вопрос:

— А чего это такое? Что за фокусы, ваше царское величество?

— Никаких фокусов. Перед вами, господа, самый натуральный Омут. Да, судя по волокушим, он лёгкий, но это явно разведывательный Омут, господин Сафронов.

— Надо доложить куда следует, — сказал он.

— Ага, как только выйдем на поверхность, так сразу же и доложите, — кивнул я в ответ. — А сейчас… Кто со мной?

— Зачем, ваше царское величество? Зачем вам так рисковать? — вздернул брови Сафронов.

— Да уж, не стоит. Это дело ведарей и прочих борцов с монстрами! — напомнил Годунов.

— А я и есть ведарь, — покачал я головой. — И если мы сейчас не запечатаем этот Омут, то вскоре на его месте может появиться новый. И монстры там будут гораздо страшнее волокуш.

И в самом деле, если один Омут оставить без внимания, то через какое-то время он увеличивается в размерах и за переходным диском появляется совсем другая локация. Да, Омуты представляют собой небольшие территории, обычно замкнутые, похожие чем-то на пчелиные соты.

Вот только мёд в этих сотах различный. Если волокуши это одни из самых простых монстров, то после того, как Омут волокуш остается без внимания какое-то время, локация за увеличившимся диском меняется на другую. И там уже будут отнюдь не глиняные увальни, а кое-кто похуже, побыстрее и посмертоноснее.

Чтобы запечатать Омут порой приходится заходить в него и искать главного урода, которого охраняют оставшиеся без вылазки монстры. Иногда уроды так мимикрируют, что пока не зачистишь всю территорию — Омут не запечатается.

Запечатанный Омут меняет цвет переходного диска с красного на синий. В эти моменты в него могут без опаски заходить учёные и прочие башковитые ребята для того, чтобы собрать всевозможные образцы и добавить их в копилку к остальной информации о Бездне.

Ну, а первопроходцы Омута могут взять с собой в качестве трофея всё, что унесут. Я слышал, что некоторым ведарям повезло наткнуться на Омут золотоносных пчёл. После этой вылазки ведари перестали нырять в Омуты, а осели дома, чтобы прожигать вытащенное из локации состояние.

— Иван Васильевич, но нас же ждёт поезд, — неуверенно произнёс Борис.

— Да? После того, как машины были расстреляны, нас вряд ли кто уже ждёт, — хмыкнул я в ответ. — Пока мы не объявимся, мы считаемся без вести пропавшими. А побыть без вести пропавшим лишний часик не помешает. Правда, дядька Кирилл?

— Ну, я не знаю, — пожал тот плечами, глядя на красный переходный диск. — Кто же знает — что там внутри? Вдруг волокуши это лишь замануха? Ты же видел, что они не просто норовили тебя сожрать, а выработали какую-то тактику?

— Да может быть это просто показалось из-за строения канализации? — спросил я. — А вдруг там новый улей золотоносных пчёл? А что? Всякое может быть… Ну что, рискнём? Уж с волокушами-то мы справимся.

Я посмотрел на Годунова. Тот ожидаемо покачал головой. Тогда я взглянул на Сафронова. Вот дядька Кирилл не подкачал. Он усмехнулся и вытянул в сторону правую руку. В ней постепенно сформировался огненный меч. Не такой яркий, как у меня, но тоже солидный. Я кивнул в ответ и произнес:

— Годунов, остаешься на страже. Будешь защищать переходный диск и в случае чего дашь нам сигнал…

— Как? — спросил Борись.

— Крикни выпью, — буркнул Сафронов.

— Выпью? А зачем? Я же не хочу пить!

— Просто кричи, если какая-нибудь пакость приблизится к диску! — отрезал я.

— А? это я смогу. Я так крикну, что вся пакость оглохнет, — пообещал Годунов.

— Вот и хорошо. Дядька Кирилл, прикрывайте спину, — кивнул я и двинулся в сторону красного диска.

— Ох и отчаянный, — ответил Сафронов как будто сам себе. — Прямо весь в отца. Тот тоже такой же сорвиголова был в молодости…

Глава 10

«Ведарь всегда должен помнить — в Бездне существует лишь одно правило: никаких правил!»

Кодекс ведаря

Переход из канализации в локацию Бездны занял всего одну секунду. Никаких посторонних ощущений — просто как будто вышел из дома на улицу через дверной проём.

Вот только тут улица представляла собой здоровенную, размером с два футбольных поля, пещеру. Мало того, что она была здоровенная, в форме квадрата, так ещё и высоченная — жираф пройдёт даже не пригибаясь.

Сама пещера напоминала старинный, подземный особняк, где каждая сталактитовая люстра и сталагмитовый столик тщательно выбраны самой природой. Тут тени играли в прятки, а эхо звучал как домашний оркестр.

В таких пещерах всегда прохладно, словно хозяин на хрену вертел накладные за центральное отопление и всегда экономил на электричестве. Стены украшены абстрактными карстовыми узорами, которые могли бы сойти за произведения искусства в галерее современного искусства.