Вечное царствование (ЛП) - Пекхам Кэролайн. Страница 10

Папа рывком распахнул деревянную дверь, которая разбухла под дождем, — ее заклинивало каждый раз, когда ею кто-нибудь пользовался. Ступив на ледяную лестничную клетку, мы направились вверх по сырым каменным ступенькам на первый уровень. Я ходила по этому пути каждый день, всегда одному и тому же, бесконечно вечному, моя жизнь — одно вращающееся колесо повторяющегося, предсказуемого ничего. Мы не жили здесь, мы просто выживали в этом пространстве, и под стук дождя в окна и завывание ветра на заброшенных улицах я не могла не задаться вопросом, как долго еще может продолжаться это выживание.

Я отперла шаткую дверь в наш дом, подергав ее, чтобы она сдвинулась с места, и открыла наши скудные жилые помещения, когда она широко распахнулась.

— Ты достал свечи? — Спросила я.

— Еще бы, — сказал папа. — Старина Боб дал мне хорошую цену. Мне пришлось обменять всего две сигареты на десять.

Я улыбнулась, переступая порог нашей квартиры, благодарная за то, что хотя бы внесла свой вклад в эту часть, хотя причина, по которой у нас вообще были эти сигареты, заключалась в том, что на прошлой неделе пропал Дин Паркер. Как только кто-то исчезал, его квартира превращалась в тушу, ожидающую, когда ее обчистят. Я добралась туда в числе первых стервятников и принесла нам редкую пачку сигарет вместе с запасом туалетной бумаги. Это было похоже на ту еще халяву для всех, но, эй, такова была жизнь в Сфере, и я знала, что, если мы трое когда-нибудь пропадем, это место будет разгромлено также быстро, наши вещи разграблены, а все ценное украдено толпами.

По всей Сфере громко прозвучал сигнал, резкий и пронзительный, как звон колокола, возвещающий о прибытии Дьявола, и я замерла, — ужас пробежал по моему позвоночнику, потрясая меня до глубины души. Этот звук означал одно, и только одно.

Раз в год — хотя мы никогда не знали, когда именно — группа Элитных вампиров приезжала в Сферу и проверяла кровь людей. Они ходили от двери к двери, казалось бы, наугад, а затем забирали тех, кто, по их мнению, не прошел их «тест», как только результаты приходили через день. Никто не знал, куда они отправлялись, и никто не хотел это выяснять. Единственное, что мы знали наверняка, это то, что те, кого забирали, так и не возвращались.

До сих пор нас с Келли не проверяли, но каждый раз, когда раздавался сигнал, он звучал зловеще, как надвигающаяся буря, как шепот бога, обещающего нежелательное будущее, еще более ужасное, чем то, с которым мы столкнулись в этом месте.

— Иди внутрь, — пробормотал папа, у него перехватило горло, когда он выглянул в пустой коридор за нашей входной дверью, и я поспешила подчиниться. — Они здесь не из-за тебя. Не волнуйся, малышка.

— У нас все будет в порядке, — согласилась я. — Как и всегда. — Это было похоже на ложь, слова оставили кислый привкус у меня во рту, как привкус будущего, которое приближалось к нам.

Сегодня наш дом почему-то казался меньше. На обоях были обычные влажные пятна, выцветшие коричневые цветы смотрели на меня со всех сторон, пытаясь внушить счастье и надежду, но на деле только угнетали и подавляли. Я знала каждый лепесток и листок как свои пять пальцев и не была уверена, люблю я их или ненавижу сейчас. Эти цветы были фоном в моей жизни, каждое воспоминание, которым я дорожила со своей семьей, было создано на фоне этих пятнистых обоев, тусклых цветов, наблюдающих за каждым мгновением, пролетающим мимо нас.

Я положила мешок с пайком на единственную деревянную столешницу на мини-кухне, которая составляла половину нашего жилого пространства за пределами двух крошечных спален. На стойке была белая плитка, пожелтевшая от времени, а раковина из нержавеющей стали сияла ярче всего остального, что у нас было.

В другом конце комнаты стояли коричневый диван, ширины которого едва хватало для двух человек, стол на трех шатких ножках и единственное потрепанное кресло, которое всегда принадлежало папе. Вот и все. Дом. От одной стены в коричневых цветах до другой. Только наш, и все же такой временный из-за того, как легко все это могло быть у нас отнято.

Мой позвоночник покалывало от нервов, а сигнал продолжал звенеть, снова и снова.

Сигналы, казалось, нашептывали угрозы в адрес моей семьи, обещания, которые они давали, наполняли воздух и заставляли меня дрожать от чего-то гораздо худшего, чем холод. Но я боялась не за себя, а за девушку, которую любила всем сердцем, за свою вторую половину, которая была где-то там, когда худшие из вампиров собирались вторгнуться в нашу Сферу.

Келли, тащи свою тощую задницу обратно.

ои ботинки стучали по покрытым ковром полам многоквартирного дома за пределами Сферы, пока я бежала, спасая свою гребаную жизнь, а отчаянное рычание падальщика преследовало меня в глубине здания.

Я мчалась сворачивая наугад, избегая дверей в сами квартиры, опасаясь оказаться в ловушке внутри одной из них, темнота здесь стала гуще теперь, когда я была в стороне от пыльных окон. Мое сердце воспрянуло, когда в тусклом свете я заметила указатель на лестницу, и я рывком распахнула дверь, проскочив через нее с невероятной скоростью.

Мой пульс грохотал в ушах, адреналин наполнял мое тело и заставлял меня бежать быстрее, чем когда-либо в жизни. Я была быстра, но эта штука была быстрее. Моим единственным преимуществом было небольшое количество времени, которое потребовалось вампиру, чтобы проникнуть в здание, пока я уже бежала. Но теперь он догонял меня.

Я замешкалась, встретившись взглядом с лестницей, и перевела глаза с лестницы, ведущей наверх, на лестницу, ведущую вниз.

Громкий хлопок в коридоре за моей спиной заставил меня вздрогнуть и начать действовать: инстинкт, безумие или просто случайная удача побудили меня направиться к лестнице, которая могла вести только в подвал.

Я с грохотом понеслась по ней, мои ботинки эхом отдавались в открытом пространстве, надеясь, что преследующий меня вампир не сможет определить, куда я направляюсь — вверх или вниз, и может ошибиться.

Я споткнулась, когда снова достигла ровной площадки, света почти не было теперь, когда я была в недрах здания, мой внутренний голос проклинал меня за то, что я спустилась вниз. О чем, черт возьми, я думала? Если здесь нет ни дверей, ни окон, значит, я действительно оказалась в ловушке.

Я двинулась вперед вслепую, протягивая руки, и наткнулась на каменную стену и три двери.

Я дернула одну из них наугад, чуть не упав, когда обнаружила еще одну лестницу, ведущую на следующий подуровень.

Это показалось мне ужасной идеей, поэтому я отвернулась, схватилась за другую дверь и широко распахнула ее.

Тяжелое шлепанье босых ног эхом донеслось до меня, что говорило о том, что падальщик уже близко, его хрюкающие, отчаянные звуки заставляли его казаться не более чем зверем, который охотится на меня. Не было ни слов, ни смеха, ни насмешек, каких я могла бы ожидать от вампиров в Сфере. Это существо было настолько за пределами человеческого, что я сомневалась, что оно вообще помнило, как говорить, как вообще что-либо делать, кроме того, как питаться.

Ужас сжал мое сердце, но я отказалась поддаваться ему, поспешив в темноту комнаты и едва сумев сдержать крик, когда над моей головой внезапно вспыхнул свет.

Вслед за ним раздался низкий гул генератора, и я решила, что мое присутствие каким-то образом активировало его.

Я обернулась, разглядывая машины, стоящие вдоль стен, их круглые дверцы были открыты, на них стояли корзины, наполненные одеждой.

В Сфере была прачечная, куда мы сдавали нашу одежду в чистку, и это напомнило мне об этом месте. Когда я осмотрела полки с чистящими средствами и одежду, развешанную на вешалках в дальнем конце комнаты, у меня екнуло сердце.

Здесь не было ни окон, ни дверей, вообще ничего, кроме бледных стен и единственной мерцающей лампочки.

Падальщик громко зарычал откуда-то слишком близко, и я рванула в дальний конец комнаты, на ходу хватая утюг с полки и свободно обматывая шнур вокруг запястья.