Потусторонний. Книга 5 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович. Страница 12

— О, это была бы славная ирония… — не удержался я от смешка. Многоликий же побагровел от гнева и прошипел:

— Этого не может быть. Не может быть… Должны быть другие специалисты. Это…

— У Разумовского были такие? Раз вас так несколько поколений модифицируют, то должно же остаться хоть что-то, — почесал я нос. — Какой-то такой же могущественный род.

— Дружба Разумовских и Романовых началась лишь в поколении Александров. До этого… Они не были так близки… — заметил Оладушкин.

На лице Анастасии-Многоликого проявилась глубокая задумчивость.

— Кстати, зачем мы это обсуждаем? — поинтересовался Претендент. — Предлагаю вернуться к вопросу, когда мы остановим то, что происходит в Империи.

— А мы останавливаем происходящее в Империи? — удивился я. — Меня больше интересовало какого лешего меня попытались убить, и теперь этот вопрос уже неактуален. Разобрались, вроде бы.

— Как только Разумовский узнает о моём провале, он пришлёт следующих. Кровь Романовых должна исчезнуть, — заявил Многоликий. — У вас нет выбора. Но я могу помочь…

Мне не нравилось ощущать себя Романовым. Артемьев привычнее и не так помпезно.

— Ты не в том положении, чтобы предлагать помощь, — печально вздохнул я. — Сейчас помощь нужна тебе. Напряги память и скажи, кто кроме Родионовых был сильно близок с твоим бывшим.

Я осознанно опустил «хозяина» и получилось двусмысленно. Ну и пусть, так даже лучше.

— Савельевы… Бурмистровы… Степанчуки… — забормотал Многоликий, нахмурился. — Они преданы ему как и я… Они все…

Лицо Анастасии прояснилось.

— Ведьма… Ведьма!

Ведьма? Хм…

— Больше деталей, Бес!

— Я не знаю имени. Живёт на острове в Ладоге. Воссинойсаари… Там детский лагерь отдыха элитный, всех детей туда… Тварь.

Он всё понял. И я всё понял.

— Как зовут эту ведьму?

— Не знаю. Я её не видел. Он к ней всегда один ходит, я и не интересовался ею.

Многоликий зарычал:

— Потому что он говорил мне не интересоваться.

— Хорошо. Принято. Ладно, какой наш план дальше? — бодро улыбнулся я. — Господин Претендент?

— Мы можем всё исправить. Мы можем выступить против Разумовского. У нас есть свидетель его преступления. У нас есть кровь Романовых. У нас есть поддержка Первой Церкви.

Оладушкин запнулся, неуверенно уточнил:

— У нас же есть поддержка Первой Церкви?

Я пожал плечами. Теоретически да. Вообще движуха в сторону Разумовского имела логику, но первая беда человечества это всё-таки не мстительный князь, а летящая сквозь бесконечность злобное создание, готовое жрать сырой вредный завтрак, вместо затянутого вкусной серостью мира. И всё это лишь бы предотвратить собственную смерть. Мелочный какой.

Пока не время радовать ребят новой напастью, им бы с текущими неприятностями разобраться.

— То есть мы сейчас напишем в сети о том, что власти что-то скрывают, и весь народ, все семьи разом поднимутся единым фронтом и снесут лживую гадину с трона, я правильно понимаю твой план? Вон, Бес нам что-то весёлое в ролике станцует, да?

Оладушкин хмыкнул, покачал головой.

— Ты абсолютно прав, Илья. Большая политика много приобретёт, когда ты получишь трон.

Мило как.

— Если, — поправил его я.

— Тогда мы должны просто его прикончить. Я…

— Его охраняет Рассказов, а также Басков и Носков, — подал голос Многоликий, со значением в голосе. — Претенденты оба, как ты знаешь. Он под такой защитой, которая вам и не виделась. Проще вырезать всех оставшихся европейских правителей, чем дотянуться до князя Разумовского.

Оладушкин цокнул языком, вид у него стал разочарованным.

— Отпустите меня, и я убью его для вас, — буднично предложила Настя-Многоликий. Женский голосок и такая рутинная угроза в нём. По спине мурашки пробежались туда-сюда. Не стоит забывать, что здесь лежит человек выполняющий грязную работу для главного мерзавца Всея Руси.

Я вновь уставился на контур Беса. Руки чесались попробовать и влезть в него, для надёжности чтобы всё исправить, но… Если чародей не врёт, то это полезное приобретение. Не хотелось бы сломать грандмастера, вхожего в ближний круг человека, разрушающего мне планы по спасению мира.

Так-то это был бы идеальный убийца.

А если лукавит, мерзавец… Ну, значит, в следующую нашу встречу такого шанса ни мне ни ему не представится. Убивать всегда проще.

— Хорошо, господин Оладушкин, освободите господина Родионова от тяжелого магического бремени сибириевых оков.

Претендент прищурился:

— Я себе не враг.

— Ну тогда скажи как они снимаются и отойди. Моя мама всегда говорила, что надо давать людям второй шанс.

— Она такого не говорила, — мягко заметил чародей.

— Так! — я ткнул в него пальцем, — это больное место. Перестань.

— Это неразумно отпускать такого ценного человека твоего врага. Опрометчиво. Он предупредит своего хозяина…

— Я убью его! — процедил Многоликий. — Мне плевать, что ты обо мне думаешь, но дайте мне шанс! Он ответит за то, что держал мой род в рабстве! Великий Иисус, а ведь он настаивал на моей женитьбе. Он хотел, чтобы у меня появились дети. Говорил, что на острове им будет хорошо. Он строил планы… Как все его родичи. В отношении моих. Тварь. Тварь!

Его трясло. Лежащий маг скрежетал зубами, явно представляя перед собою бывшего хозяина. Пальцы скрючились, словно он выдирал ими глаза из лица впавшего в его опалу князя.

— Верим? — улыбнулся я Оладушкину. Претендент в сомнении смотрел на елозящего Многоликого.

— Я считаю это ошибкой.

— Может быть, но что мы теряем? Так, мне нужно отойти. Пока освободи его и убей, если полезет в драку! Без меня не расходитесь. Я вернусь. Надеюсь, что скоро.

Я вышел из комнаты в едва освещённый коридор. Софиты на деревянном потолке подсвечивали картины на бревенчатых стенах. Мудрые мужи, красивые дамы, голова демона. Фу, блин.

Я обошёл рогатую башку полукругом. Это явно не муляж. Страшный ты человек, Оладушкин.

Оказавшись в огромном зале, где по центру с потолка свисала огромная деревянная люстра, я огляделся. Здесь было свежо, аккуратно. Барная стойка с большим запасом разного. Окна в пол выводят на лес и на поворот речки позади него. И повсюду несёт защитной магией. Случайный путник, зашедший в такую глушь, живым отсюда явно не выберется. Хорошее логово.

В кресле, из которого отрывался живописный вид на речку, лежала книжка. На её обложке пафосного вида юноша смотрел куда-то в сторону, а снизу красовалась надпись: «Кодекс работника». Интересненько… Так, ладно, я здесь не для этого. Обернувшись и убедившись, что позади не ревёт магическое сражение, я сосредоточился и потянулся к океану эссенций. План родился моментально и он был стрёмным и, скорее всего, резервным. Но он был, и это важно.

Голем, которого я собрал, ничего страшного с виду из себя не представлял: маленький, щупленький, морщинистый весь, словно розовый слонёнок только из мамки выбравшийся. Брони нет, атакующих способностей тоже нет. Его можно пришлёпнуть одной рукой, если найти.

Однако вымотался я знатно, пока собирал тварюшку и накачивал её нужной мне энергией. Волосы взмокли от пота, руки потряхивало от слабости. Бережно подняв создание на ладонях поближе к глазам, я разглядел красненькие глазки малыша.

Голем фыркнул и облизнулся белым язычком.

В комнату с камином я вернулся, неся перед собой это создание на вытянутых руках. И здесь меня ждало двое мужчин. Оладушкин, и невзрачный пожилой тип с проплешинами. Острый нос, водянистые глаза и нездоровая сутулость.

Сибриевые кандалы лежали на полу.

— Пока, я вижу, всё без крови? — заметил я.

— Это ошибка, — пожал плечами Оладушкин, раскинувшись в своём кресле и закинув ногу на стол.

Многоликий поморщился:

— Я убью его, веришь ты мне или нет.

— Убей, конечно, раз надо. Но сначала возьми вот эту вот лапулю.

Я протянул ему бледного големчика. Бес глянул на подарок с подозрением, но руку подставил.