Потусторонний. Книга 5 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович. Страница 30

— Пррравильно?

— Обожаю тебя! — не сдержался я. Демонёнок расплылся в широком оскале, но от психующего Верховного Мага всё равно старался быть подальше.

Сквозь стену проплыла Княгиня, ещё более бледная, чем обычно и непривычно испуганная. Призрак, обвиняя, ткнула пальцем в старика.

— Моя сила… Моя сила, — бормотал тот, чуть ли не плача.

— Мне очень жаль, — почти искренне сказал я, прошёл мимо причитающего мага и склонился над Грайбаем. Остекленевшие глаза демона смотрели в потолок, и лик учителя был спокоен и умиротворён. Словно он снова погрузился в медитацию перед боем. Как всегда прежде и делал. Мы почти не общались в этой жизни, но сколько же времени было у нас в прошлой! Внутри неприятно тянуло и, одновременно, разливалось облегчение. На этот раз в смерти учителя нет моей вины… Нет!

Княгиня повисла прямо передо мною с виноватым видом. Коснулась холодом, и я понял, что произошло. Рассказов почувствовал её присутствие и заморозил, желая разобраться с аномалией потом. Поэтому амулет от артефактора госпожи Воронцовой, зажатый в невидимой руке, висел в соседней комнате, у пола. Хорошо, что убегающий Рррупи его увидел и вспомнил, как я объяснял задачу Княгине. Хорошо, что он решил вернуться и завершить наш план по нейтрализации Верховного Мага, если тот вдруг появится.

Демонёнок разбил амулет, сжигающий любой дар в радиусе поражения, и снова меня спас. А я, скотина неблагодарная, то и дело ворчу на него из-за планшета. Надо купить ему домашний кинотеатр. Заслужил.

Я поднялся на ноги, прощаясь с учителем. Теперь всё встало на свои места, но чуточку правильнее. Ведь тот, кто заменил мне отца (жестокого, сурового) уже однажды умер, и смерть его я оплакал достаточно. Такие личности никогда не встречают тихую старость. Они обречены на гибель. Зато на этот раз жизнь Грайбая Белого забрал не мой клинок. Это… Давало сил, честно. Отпускало прочь те терзания, что съедали меня годами, прокрадываясь к сердцу даже в момент отсутствия души.

Слишком глубока была та рана.

Позади из пролома выбрался Колотушка, глухо зарычал, и, прежде чем я успел среагировать, обрушил гигантский молот на жалкого Рассказова. Шмякобум. Ёжкина ж ты кошка, какой бесславный конец.

— Готово, Душеед. Сокровищница наша! — произнёс Мордард. Он оглядел место боя. — Мои лучшие воины мертвы.

— Зато ты ещё жив.

Я торопливо спустился в сокровищницу. Прошёл вдоль раскуроченных отсеков с артефактами Первой Церкви. Грубую силу тут не ждали, полагались на охрану.

Ну, вот она, ваша охрана. Доохранялась. Надеюсь, у группы Оладушкина тоже всё хорошо. Он с паладинами должен был сильно пошуметь в другом крыле дворца. И раз я не увидел здесь ни одного из Претендентов, да и наш путь сюда был не слишком-то и труден, значит, у моего свежеиспечённого соратника всё получилось.

Главное, чтобы не закончилось, как у Грайбая.

Я нахмурился, глядя куда-то сквозь вывалившуюся из отсека палицу, инкрустированную каменьями. Да что ж ты мне всё в голову-то лезешь, учитель? Прекрати уже. Я сунул оружие в карман. Не знаю что это, но раз здесь хранят, то полезно.

Расположенная под Большой Церковью сокровищница заполучила в свои недра бездонный пылесос в лице меня и моего бездонного кармана. Я сгребал всё, не пытаясь разобраться в том, что нашёл. Оружие, медальоны, амулеты, артефакты, книги, свитки, руны. Даже картину одну умыкнул, скатав её в трубочку. Понравилось очень: огромные серые кресты на холмах, повсюду окопы, в которых сидят бронированные солдаты и гигантские пушки плюются огнём в серые небеса. Не знаю что это, но если у меня когда-нибудь будет личный кабинет, то я обязательно себе эту штуку туда повешу. Красиво.

Сибириевые чаши я нашёл в самом конце сокровищницы. Четыре штуки. Даже при виде их у меня задрожали кости от мощи, скрывающейся в церковных артефактов. Было немного не по себе засовывать подобные реликвии в карман. Вдруг там они рванут и разнесут меня на сотни маленьких Илюш, м?

Оставшиеся демоны ждали меня наверху, и когда я поднялся, то Мордард хищно улыбнулся.

— Ты нашёл то, ради чего мы здесь? Я не вижу в твоих руках ничего ценного.

Колотушка так и стоял у трупа Рассказова, положив молот себе на бронированное плечо и шумно дыша сквозь прорези рогатого шлема.

— Нашёл. Идём. Рррупи?

Демонёнок котёнком запрыгнул ко мне на руки, и я отправил его в карман.

Странное это дело, двигаться по разорённому дворцу российских правителей, среди трупов и разрухи. Чувствуешь себя как минимум преступником. Да что говорить, вряд ли за такое меня хоть кто-то по голове погладит. Хорошо ещё, что все камеры Княгиня вывела из строя заранее. Пришлось поднапрячься, конечно, и сил это потратило прилично, но того стоило.

Всё что случается в Зимнем Дворце — остаётся в Зимнем Дворце, хе-хе. Так, что там у Оладушкина-то?

Эрмитаж. Концертный зал

Он всегда знал, что когда-нибудь в его жизни случится переломный момент. Когда-нибудь он поймёт, для чего вообще жил. Достигнув высот Претендента, Святослав Игнатьевич внезапно охладел к знаниям. Возраст позволял идти дальше и, быть может, у него оставался шанс подняться до уровня Верховного Мага, но Оладушкин угас. Выгорел, как модно говорить в некоторых местах. Работа на службу безопасности лишь добавила бессмысленности устремлений. Чем сильнее ты становишься, тем больше ограничений ты получаешь, если служишь государству, а не себе.

Святослав Игнатьевич всегда служил именно государству, и потом больше ответственности уже не хотел. За что себя частенько презирал.

Вот только вся его служба казалась мелочью, бессмысленной вознёй родов, когда самая животрепещущая проблема это поиск выгодной партии и устранение невыгодной, или же фильтрация благонадёжных родов в ближайшем к императору окружении. Плюс те задачи, которые он выполнял ради Императора, но которыми совсем не гордился. Ведь политика всегда грязь. И чем меньше ты её показываешь, тем больше тебя любят.

Иисус милосердный, как же это убивало Оладушкина. Но теперь у Претендента появился шанс на то, чтобы обрести смысл существования. Его совершенно не смущало то, что он помогал демонам серого мира. Пусть такие казусы беспокоят паладинов Первой Церкви, хотя даже их медиумы уже определили истинную угрозу существования и обозначили личность теоретического спасителя.

Святослав Игнатьевич отметил, что необходимость действовать совместно с потусторонними их не беспокоила. Молчаливые воины Первой Церкви выполняли свой долг перед человечеством. Ну, так они считали, судя по разговорам. Да, он слышал их беседы, и никто не выказывал недовольства ситуацией. Всё всегда по делу. Кто куда идёт, какое построение, какие приоритетные задачи да действия, и да поможет им всем Господь.

По плану Артемьев группа паладинов во главе с Оладушкиным должна была отвлечь на себя силы охраны. Разбить обороняющихся на два фронта и тем облегчить работу демонам. Да, они немного припозднились, пока Святослав Игнатьевич обходил магическую защиту дворца, изменённую после его последнего визита, но в итоге свою задачу выполнили. Остальное оставалось на совести Ильи. И Оладушкин искренне надеялся, что схватка с Рассказовым выпадет Артемьеву, у которого, как выразился паренёк, «есть нужный винт».

Сам же Святослав Игнатьевич представлял себе схватку с Верховным Магом в мрачных тонах и с непременно трагичным результатом. Так что, когда из глубины дворца навстречу отряду вышли Басков и Носков —на душе стало как-то полегче.

— Святослав Игнатьевич? — опешил черноволосый и высокий Носков. Относительно молодой, крепкий ещё. Талантливый малый. Блондин Басков точно упёрся в предел своих возможностей, поднявшись до Претендента, но Носков мог забраться выше.

Паладины разделились на два отряда. Один, вместе с клириками, отправился в другой конец зала, откуда вскоре послышались звуки стрельбы, а второй выстроился перед Претендентами.