Потусторонний. Книга 5 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович. Страница 8

Девушка отступила, и снова ударил каменный голем. Его кулак, составленный из обломков, впечатался в стену там, где я только что стоял. Отметив странный жест Анастасии, я снова развернулся волчком, обдав пространство вокруг себя пламенем, и увидел несколько искр, сгорающих в огне. Многоликий не унимался, рассыпая насекомых. Вот ведь змея какая! С писком и вспышкой погиб мой бронемяк, врезавшись в распорядительницу, и почти сразу же сгинул бесславно атаковавший клювобуш. Да, этого одарённого так просто не возьмёшь.

— Ничего личного, — сказала распорядительница. — Мне по-своему тебя жалко, мальчик. Я этого не хотел.

— Рано расслабился, — покачал головой я и, не сводя взгляда с Анастасии, выдрал сосредоточие силы из тела голема, расположение которого искал, пока мы дрались с Многоликим. Рискованный шаг: почти половину текущей мощи потратил, но оно того стоило. Гигант осыпался, превратившись в груду обломков.

— Увы, я должен был сказать. Другого момента уже не будет, — сказала девушка и отступила, а затем, неожиданно, бросилась наутёк.

И тут я снова почувствовал присутствие Претендента. Ровно за миг до того, как сверху на меня что-то упало. Вес вонючего тела прижал к земле. Левая рука зажглась невыносимой болью. В спину вцепились клыки, захрустело что-то внутри, и я совсем не героически заорал. Попытался перевернуться, но зверь тряхнул меня как тряпичную куклу, а затем несколько раз ударил о камни мостовой. Сознание удерживалось только чудом. Правая рука так и сжимала сверкающий клинок, но размахнуться им я не мог. Да и ткнуть не был в состоянии.

С воплем я высадил ещё порцию силы, сжигая тварь рвущую спину. С визгом та отпрыгнула. Завоняло палёной шерстью. Горящий зверь забился в облаке оседающей пыли, поднимая её снова. Лев. Обычный лев. Ну, как обычный. Призванный и натравленный. Я поднялся на ноги, выставив перед собой клинок демонессы. Перед глазами всё плыло. Спина жглась. Какой тебе Пожиратель, дядь, а? Ты с Големотворцом справиться не можешь.

В кармане нашёлся амулет лечения, и боль быстро отступила. Я осторожно пошевелился, опасаясь новых вспышек, а затем прервал страдания агонизирующего хищника ударом меча в голову. С протяжным рыком призванный зверь замер посреди заваленной обломками улочки.

Пыль совсем улеглась. Развороченный угловой дом выглядел как после попадания ракеты. Одна из кроватей зацепилась за выломанный пол и свисала над улицей. Из порванных труб била вода. На центральной улице собирались зеваки, но идти сквозь завалы к окровавленному парню с волшебным мечом никто не спешил. Вдалеке завыли сирены полиции.

Я снова залез в карман и разломил пару амулетов, восстанавливая силы. Дорого, но сейчас не до экономии. Кто знает, не вернётся ли Многоликий. Я посмотрел в сторону переулка. С главной улицы закричали.

— Парень, выбирайся. Выбирайся!

Из глубины улицы, куда сбежала Анастасия, шагал человек, и на плече у него покоилось женское тело. Лицо незнакомца закрывала Маска. Встречать новую напасть было нечем, поэтому я просто выставил перед собой клинок и приготовился к бою. Илюшки не сдаются.

— Ой, давай без этого, — сказал Претендент, приблизившись. Рядом с ним открылся портал. — Идём.

— Куда⁈

— Нет времени объяснять, — чародей шевельнул рукой, и стена, к которой я прижимался, пнула меня в сторону портала. Ввввух! Мир завертелся, закружился, вывернулся в спираль, запрыгал по разноцветным пластинам, снова извернулся, а затем встал ногой мне на желудок, и уже через мгновение я стоял на четвереньках у роскошного камина и блевал на тигровую шкуру. Порталы это мерзко, оказывается. Никогда прежде в них не был. Надеюсь, и не придётся.

— Фу, — сказал Претендент брезгливо, глядя на моё раскорячившееся великолепие.

— Мне тоже не нравится, — поделился я, отдуваясь. Вселенная перестала плясать, и это хороший сигнал. Добавлю в коллекцию славных новостей, ибо раз меня ещё не убили, значит и не планировали.

Наверное.

Мы оказались в каком-то охотничьем домике из цельных брёвен тёмного цвета. Следы моего знакомства с порталами исчезли вместе со шкурой. Высокий Претендент упёр руки в бока, глядя то на меня, то на Многоликого.

— Полагаю, вы смогли бы его победить, — выдал Маска, наконец. — Хотя, он вас почти отделал.

— Чем обязан ручному Претенденту самого Свиридова? Концепция поменялась? Мне казалось, что мы совсем не друзья. Что же изменилось?

Маска хмыкнул, не скрывая удивления.

— Похвальная осведомлённость, господин Артемьев. Вы очень непростой молодой человек, можете далеко пойти, если уцелеете.

Он медленно поднял руку и снял маску с лица. Это либо жест доверия и открытых карт, либо живым меня отсюда выпускать не собираются. И где это я, кстати?

— Святослав Игнатьевич Оладушкин, — представился Претендент. — Приближённый чародей Его Императорского Величества.

— Илюшка, — буркнул я. Он меня, разумеется, знает, но этикет требует ответить.

— Я надеялся обойтись без личного вмешательства, Илья, но риск вашей смерти оказался велик.

Оладушкин, извиняясь, развёл руками и совсем по-мужицки почесал затылок:

— Чаю?

— Премного благодарен. И за предложение, и за вмешательство. Кто это? — я кивнул на Многоликого.

— Это… — Он хмыкнул. — Это Бес. Личный чародей князя Разумовского. Предан ему как взращённый с младенчества пёс. Исполняет деликатные поручения разной степени законности. Обычно играл роль хорошего парня, но ситуация быстро меняется.

Одарённый обошёл массивный дубовый стол, устроился в кресле позади него. Отсюда он хорошо видел и меня, стоящего у камина, и лежащего Многоликого. Из соседней комнаты выплыл поднос с парящим чайником и двумя чашками. Претендент на посуду даже не посмотрел.

— Какое-то время он вас защищал, Илья. Причём очень долгое.

— От папочки или от мамочки? — невинно поинтересовался.

— Вот так вот сразу, Илья? Быка за рога и по полю, по полюшку? — улыбнулся Оладушкин. Он опёр локти на поручни кресла и сложил кисти так, чтобы пальцы левой упирались в пальцы правой.

— Мне кажется, что времени у нас не очень много, — рассудительно заметил я. — Чего же его попусту тратить? Все мы доказательство того, что папе хотя бы раз в жизни было хорошо, а мама, так или иначе, хотела детей. Просто у кого-то мама передумала, а папе было не настолько замечательно, чтобы воспитывать ребенка одному.

— Юность полна цинизма, но образность ваша мне нравится, Илья. Ваша мама не передумала. Ваша мама умерла.

Никогда меня это не заботило. Не было и не было. Хватало проблем и без поиска биологических родителей. Однако сейчас почему-то кольнуло. Ведь и правда, всю жизнь пронёс в себе уверенность, что меня просто выбросили за ненадобностью, не решив брать грех на душу. Мол, воспитывать его я не могу, а убийцей не стану. Вот и ещё один бастард появился.

Правда, а это если благородные чародеи внезапно решили говорить именно её, оказалась неожиданно болезненной. Как удар под дых.

— Вы хорошо осведомлены о моей родословной? — старательно ровным голосом поинтересовался я.

— О, более чем, — загадочно улыбнулся Оладушкин. — Более чем большинство выживших.

Бес заворочался, звякнули сибириевые кандалы. Выглядел он по-прежнему как Анастасия. Но хорошо помятая и побитая жизнью. Вообще без былого очарования распорядительницы. Платье разодрано, и совсем некрасиво. Макияж размазало, лицо в грязи, в ссадинах, причёска испорчена, а левый глаз почти заплыл. Нормально его Оладушкин отделал.

— Ты… — без прелюдий выдохнул Многоликий. — Ты…

— Вот и встретились, да? — Оладушкин переключился на Беса. — Будто бы одноклассники, да? То ты за мною, то я за тобой. Судьбой было начертано сойтись.

— Почему⁈ Зачем⁈ — незадачливый убийца покосился в мою сторону. — Как⁈

— Я же сразу сказал: рано расслабился, — пришлось напомнить ему.

Я встал над лежащим чародеем, глядя на него сверху вниз:

— Как бы тебе облик этот сменить, а? Очень неудобно разговаривать. И пытать будет неприятно. Настя ведь хорошая девочка. Вот зачем её взял?