Богоборец. Первый шаг (СИ) - Кожедуб Ярослав. Страница 9

Я открыл было рот, чтобы спросить еще что-то, но Крист вдруг встрепенулся и сфокусировал на мне пораженный взгляд.

— Стоп, Эдри. Когда я попросил тебя показать… ты открыл информацию о закалке — и только о ней…

О черт.

— Ты что, умеешь читать⁈

Не быть мне шпионом. Так глупо прокололся…

Глава 4

Местная экономическая система — мечта анархиста. Нет, серьезно. Если забыть о богах, которые все это сделали, то каждый житель этого мира сам себе небольшой эквивалент банка, хранящий, передающий и получающий валюту от Системы или других людей. За достижения, за навыки, с аукциона или при обычных сделках купли-продажи вживую. И даже самый ленивый и глупый человек, положивший болт на свою культивацию, нет-нет, но получит какое-нибудь слабенькое Деревянное достижение или такой же навык. Вот и капнет «бревнышко»-другое на личный счет. А если ты крутой, как вареное яйцо, и хотя бы раз в десятилетие зарабатываешь Стальные или, тем паче, Серебряные достижения (и соответствующие монеты) — то можешь жить исключительно за счет этого. И хорошо жить! В общем-то, большинство Обладателей так и живут. Всем кланам постоянно нужны деньги средних и высоких рангов для покупки системных возвышалок, так что такие монеты с рынка или напрямую выкупают сразу же, без вопросов.

Правда, если ты слабак, случайно схвативший Серебряное достижение — могут потом забрать все, что заплатили и прирезать втихую в канаве. Украсть разменянные деньги из системного кошелька нереально. А вот терморектальный криптоанализ, конечно, взламывает даже такие надежные структуры.

Забавный факт — самого понятия «фальшивомонетничество» в этом мире попросту не существует.

Дневник Эдриана Гирита. 37 день месяца Большой Воды 1789 года от Объединения.

— Правую ногу чуть вперед. Руками ниже перехватись. Колени расслабь, слишком напряжены, — дед обходил меня кругом, мерно перечисляя, что не так в моей стойке. — В остальном… уже гораздо лучше.

Когда мне стукнуло восемь, Крист сказал, что пора мне учиться драться. Мол, в выращивании фасоли и дойке коров сложного ничего нет, нормальному ремеслу он меня научить не может (потому как сам ничего толком не умеет), а вот умение защитить себя необходимо для каждого практика. И, какое совпадение, как раз этому он научить меня сможет. Первым делом я спросил про меч. И получил в ответ презрительное:

— Меч — оружие для аристократов, церемоний и хвастовства. Оптимальное для обычного практика оружие — копье. Большая дистанция, хорошо против зверей, с которыми частенько приходится встречаться вне поселений. А меч… Им удобно драться в основном с людьми. И даже в битвах с людьми — при прочих равных плохой копейщик легко одолеет плохого мечника.

— А хорошего?

— Чтобы встретить действительно хорошего мечника, надо сильно постараться. Или быть крайне невезучим, — фыркнул дед.

Так что, несмотря на мои слабые возражения, мне в руки всунули копье. Точнее, сначала обычный шест, да еще и укороченный — хоть ранняя Закалка и влияла на развитие организма, и выглядел я благодаря ей не на восемь, а на все лет двенадцать, но… для полноценного копья я все еще возрастом не вышел. Сил-то более чем хватало, а вот роста — нет. И теперь, в перерывах между медитациями и работой по дому, я махал шестом на заднем дворе, под ехидные комментарии деда. И под любопытствующими взглядами соседских кумушек, как без этого…

Детские годы проходили насыщенно.

Увы, мне было не особо интересно общаться с соседскими детьми, как и им со мной. Нет, на удивление, никто меня особо не третировал и не дразнил. Просто… игнорировали. Вежливо здоровались, если пересекались на улице, но никому и в голову не могло прийти позвать меня в гости или поиграть. Я был для них «ну тот, блаженный, который зациклился на Небе». Странная диковинка. Поглазеть и поболтать можно, но недолго — уж больно скучно и непонятно разговаривает. Большинство взрослых разделяли мнение своих детей, и тоже чурались необычного ребенка. В общем, друзей я особо не завел. Но они мне и не требовались. Крист и Иланна были моими самыми близкими людьми, и больше мне не требовался никто.

Кроме них, я сблизился разве что с помощником жреца местной часовенки. Сам жрец был хмурым и склочным дедуганом, который даже в обычной жизни то и дело начинал читать прововеди. По делу и без оного. Помощник же был куда адекватней. Да и как человек… интересней.

Этий Аст Ивис был единственным жителем деревни, кто не принадлежал к народу эрайнов. То есть не был смуглым, темноволосым и с точеными чертами лица. Принадлежал он к олганам, выходцам с юго-запада континента, и для большинства местных выглядел, скажем прямо, уродливым. Заметно бледнее окружающих, плосколицый, с раскосыми глазами, да еще и бреющийся налысо из-за каких-то олганских традиций… в общем, чем-то смахивал на китайских монахов-буддистов. А почти все эрайны в Гельте были довольно-таки кондовыми расистами. И так вышло, что мне, чуть ли не единственному во всей деревне, на его внешность было начхать. Зато меня сильно интересовала храмовая библиотека, к которой Этий имел доступ: ведь она была в разы больше дедовой, хоть и состояла на две трети из богословской мути. Неудивительно, что мы в итоге неплохо сблизились. Так что я частенько заскакивал к нему попить чая, одолжить что-нибудь почитать, или просто поговорить. Уж очень он был рад, что с ним хоть кто-то хочет общаться. Даже если это такой же странный пария в обществе, как он, да еще и ребенок.

Тогда, шесть лет назад, самостоятельное обучение чтению в итоге просто пошло в копилку моих общих странностей. Одной больше, одной меньше… Что мать, что дед уже поняли — ребенок им достался более чем необычный. И с каждым годом убеждались в этом все больше. Еще спустя какое-то время я вернулся к своей старой практике ведения дневника. К тому моменту у меня накопилось несколько «бревнышек» за легкие Достижения, и даже парочка Гранитных монет — этого оказалось более чем достаточно, чтобы купить несколько пачек местной бумаги — желтоватой, но плотной. Покупать пришлось, конечно, через деда. Помучавшись некоторое время с чернилами, гусиными перьями и отвратительной мелкой моторикой моего детского тела, я, наконец, вошел в колею. Следующие годы я ежедневно выписывал полезные моменты из разговоров и — куда чаще — прочитанных книг, компонуя тысячи размытых мыслей и философствований во что-то более-менее четкое. Собственные же размышления на всякий случай писал по-русски — уж больно много там попадалось моментов, которые знать не стоило никому. Вообще.

С того момента, как я перестал скрываться, книги стали для меня одной из основных отдушин. Для местного аналога средневековья их вообще было подозрительно много и с подозрительно хорошим шрифтом. Пусть и не сильно разнообразных. В нашем мире в подобные времена книги были уделом исключительно богатых, а процентов так девяносто пять населения были откровенно неграмотными. Так что невольно вставал вопрос — а почему тут с этим моментом дела обстоят настолько лучше? Да, неграмотных тут все еще была куча — даже подобия общего образования в этом мире не было. Но многие учили детей читать дома. И в итоге каждый третий, а то и второй, человек в Гельте мог, пусть по слогам, но прочитать вывеску или даже несколько предложений из несложной книги. В городах же, скорее всего, дела обстоят еще лучше.

Первое время я грешил на то, что книгопечатание тут все же есть, просто его почему-то никто не упоминает. Позже я доподлинно узнал, что ничего похожего (в привычном смысле) здесь все-таки не придумали — и, возможно, никогда и не придумают. Книги писали и множили в основном специализирующиеся на этом ремесленники-практики, с даньтянями, окрашенными Водой. Насколько понимаю — управляя чернилами (жидкость, все-таки) либо при помощи техник, либо через соответствующие артефакты. Выходило медленнее, чем с продвинутым книгопечатанием, но все же быстрее, чем вручную, и даже быстрее, чем получалось на первых типографских станках. Поэтому книг было в целом более-менее достаточно и они даже не были разорительно дороги… но сложившаяся ситуация накладывала существенный отпечаток на местные жанры. Писали книги почти исключительно практики. А если они о чем-то писали — то либо о богах, либо о истории, либо о том, как правильно, по их мнению, надо развиваться. В итоге эти три направления занимали процентов так девяносто девять от всего местного книжного творчества. Редкие исключения, вроде тех сказок, что мне читали в детстве, лишь подтверждали правило. Да и сказки те… По сути, «пересказы для детей» реальных исторических событий. Если когда-нибудь завяжу со своим Путем к Небу, надо будет познакомить этот мир с концептом художественной литературы, выдуманной от начала до конца. Глядишь, взорву местное общество…