За пределами разрыва (ЛП) - Хедли Таниша. Страница 4

— У меня нет плана «Б», — признаю я, закрывая глаза и наслаждаясь прохладой бара.

— Убежать в Италию — вот мой план «Б», — признается Залеа, улыбаясь своему бокалу. — Ты разберешься с этим.

— Просто это страшно, и я не знаю, уверена ли я так же, как Габриэль, что справлюсь с работой.

— Страх — это хорошо, — говорит она, протягивая бармену свою кредитку, когда он приносит нам третью порцию коктейлей. — Это значит, что тебя выводят из зоны комфорта.

— Мне нравится моя зона комфорта, она безопасна, — тихо бормочу я, глядя на пустой стакан перед собой.

— Твоя зона комфорта ограничивает тебя, Элиана, — девушка кладет руку поверх моей. — Тебе нужно испытывать дискомфорт, если ты хочешь расти и добиваться успеха. Пойми меня правильно: ты не можешь жить, принимая чужое дерьмо или позволяя их мнению определять тебя. Эта хрень убивает.

— Вау, — сухо смеюсь я, садясь прямо. — Ты была очень мудрой.

Она ухмыляется.

— Эй, в этой индустрии ты не добьешься таких успехов, как я, только благодаря красивой внешности.

Смеюсь и ухмыляюсь, глядя на полный стакан.

— Ты бы когда-нибудь присоединилась к этой команде?

— Когда-то давно я была ее частью, но обнаружила, что мне больше нравится работать в одиночку, и, похоже, это приносит свои плоды.

Холодный тон Залеи говорит о том, что она не заинтересована в том, чтобы быть темой для разговора.

Она проходит мимо меня и берет с барной стойки мой телефон, вводя в него свою контактную информацию.

— Ты можешь написать или позвонить мне, когда захочешь поговорить.

Я смотрю на нее с вновь обретенным уважением. Несмотря на то, что она одна из самых громких имен в мире серфинга, она все еще более чем нормальная. Очень приземленная. Подмигивает мне и протягивает рюмку.

Мы обе откидываем головы назад и вливаем горькую жидкость в горло, на этот раз жжение не такое сильное, а мои ноги становятся похожими на желе.

— Надеюсь, мы еще увидимся, Элиана, — говорит Залеа, вставая с табурета и слегка покачиваясь. — Мне пора возвращаться в отель, пока я снова не проснулась утром на полу в этом баре.

Я хихикаю, встаю вместе с ней и чуть не падаю на задницу. Она хватается за мои локти и помогает удержаться в вертикальном положении, когда мое хихиканье переходит в истерический смех.

Ее рот растягивается в широкую ухмылку, когда она наблюдает за мной, сверкая глазами, прежде чем присоединиться. Должно быть, для всех остальных мы выглядим и звучим как две пьяные гиены.

Успокоившись и вытерев счастливые слезы с уголков глаз, я обхватываю ее руками и притягиваю к себе, чтобы обнять.

Чуть не начинаю плакать снова, когда понимаю, что впервые за пять лет обнимаю кого-то; я забыла, как это приятно. Она напоминает мне о том, как хорошо, когда кто-то на твоей стороне. Кто-то, кто хочет поговорить с тобой и выслушать все, что ты хочешь сказать. Тот, кому не все равно.

— Спасибо за сегодняшний вечер, — говорю я.

Залеа обхватывает меня руками и крепко сжимает.

Когда девушка зигзагами выходит из бара, я сажусь, чуть не упав с края, и достаю телефон.

Набираю номер Габриэля и смотрю на расплывающиеся цифры перед собой. Знаю, что, вероятно, не стоит звонить ему, пока я не протрезвею, но жидкая храбрость принимает решение за меня, и не успеваю я осознать это, как телефон прижимается к уху и раздаются гудки.

— Алло? — говорит его глубокий голос с другого конца.

— Семьдесят пять тысяч в год, и у тебя есть сделка.

Я произношу эту фразу, затаив дыхание, — жидкая храбрость заставляет меня звучать увереннее, чем я чувствую.

— Я сделаю ее еще слаще, на случай если ты передумаешь утром, когда протрезвеешь, — я слышу, как в его словах появляется улыбка. — Сто пятьдесят тысяч в год, и я добавлю бесплатную комнату в «Доме Шреддера».

На несколько минут я ошеломленно замолкаю, прежде чем в моей голове вспыхивает вопрос.

— Ты удалил все статьи и посты обо мне? — наконец спрашиваю я.

На мгновение становится тихо.

— Твой посадочный талон должен появиться в твоем электронном почтовом ящике в ближайшие десять минут, — говорит он вместо этого. — Скоро увидимся. Спокойной ночи, Илай.

У меня перехватывает дыхание, когда я слышу прозвище, которым меня называли только родители. Чувствую, как мое горло сжимается, а зрение снова расплывается.

— Спокойной ночи, — бормочу я, голос дрожит.

Он отключается, и я тру глаза, не позволяя слезам появиться. Менее чем через минуту на мою электронную почту приходит посадочный талон. Когда я изучаю его, мой взгляд цепляется за слова «Бизнес-класс», и я кусаю внутреннюю сторону щек, чтобы не закричать от волнения.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГРИФФИН

Поездка через Сальтвотер-Спрингс навевает горько-сладкую ностальгию.

За двадцать девять лет жизни, до травмы, мне довелось немало попутешествовать, и ничто не сравнится с извилистыми прибрежными дорогами и соленым морским воздухом, который вливается в открытые окна моего джипа в этом городе. Вдалеке слышен шум волн, и я мечтаю о том, как снова окажусь на своей доске для серфинга.

Прошло шесть месяцев с тех пор как я порвал связки, и за это время ни разу не видел и тем более не прикасался к доске для серфинга.

Потираю грудь, чтобы ослабить взявшееся из ниоткуда волнение, и пытаюсь отогнать мрачные воспоминания о том дне, не желая давать им места в моем сознании сегодня. Колено начинает пульсировать.

На этот раз я вернусь другим, более сильным, сосредоточенным. И, в отличие от прошлого раза, провал — не вариант.

«Сальтвотерские Шреддеры», профессиональная команда серфингистов, в которую я вхожу, испытывает трудности с тех пор, как уехал.

Я смотрел все соревнования по серфингу по телевизору в своей больничной палате, и то, что они постоянно проигрывают нашим главным соперникам, команде «Рип Райдерс», наполняет меня невыносимым чувством вины.

Если бы я был там, мы бы каждый раз занимали первое место. В таких соревнованиях, где победа зависит от общего количества очков, каждый человек имеет большое значение.

Я полон решимости загладить свою вину, обеспечив нам первое место в региональном финале кубка серферов.

Это единственное, что стоит между нами и возможностью попасть в мировой тур чемпионата.

Команда-победитель регионального командного финала по серфингу попадает в одиночные отборочные соревнования, где другие одиночные серферы со всего мира соревнуются за лучшие волны и высшие баллы, чтобы получить место в туре чемпионата Всемирной ассоциации серфинга.

«Дом Шреддеров» появляется в конце дороги, и я любуюсь им, как будто вижу его впервые. Он выделяется в этом городе, где каждый дом выглядит как красочный коттедж, взятый из детской книжки со сказками.

Дом был отремонтирован с учетом современных тенденций и вкуса Габриэля. Бледные бетонные стены смягчаются деревянными акцентами и большими окнами от пола до потолка.

Красивые, разноцветные цветы и аккуратно подстриженные кусты украшают дом, пока я еду по длинной подъездной дорожке.

Припарковав машину, выпрыгиваю из нее, стараясь не нагружать травмированную ногу. Несмотря на то что физиотерапевт не советует мне возвращаться из-за затянувшейся боли, шесть месяцев кажутся мне достаточно долгим сроком. Я готов терпеть дискомфорт, если это означает, что я не подведу свою команду снова.

Взяв с заднего сиденья машины свою черную сумку, я направляюсь к входу. Мой взгляд останавливается на деревянной входной двери и вывеске «Сальтвотерские Шреддеры», которая висит над ней.

Раньше, проходя через эти двери, я испытывал чувство гордости, но в этот раз страх овладел мной, и я застыл на месте, зажав кулак в воздухе между собой и дверью.

Ты можешь это сделать.

Я заставляю себя мысленно повторять эти слова, пока на лбу не выступает капелька пота.

Смотрю на свой парящий кулак, который теперь дрожит, и желчь подступает к моему горлу. Наверное, это и есть посттравматическое стрессовое расстройство, о котором говорил доктор.