Дом мертвых запахов - Огненович Вида. Страница 12

Визит в «Дом ароматов», как они его называли с той самой ночи, когда в свете фар рассматривали его фасад, был долгим, для англичан, может быть, даже немного напряженным, хотя они и не хотели этого признавать, для Дошена же — истинным наслаждением, несмотря на усталость от перевода. Для него это был первый из множества будущих визитов, ведь он станет одним из влюбленных в коллекцию, а также полюбит плавание сквозь прошлые века, как он называл разговоры с Гедеоном и его отцом.

О семействе Волни и знаменитой коллекции гостям было довольно много известно и раньше, от доктора Апатовича, к которому Тесса обратилась по рекомендации, сначала за какими-то лекарствами, а затем, с его разрешения, несколько дней провела на чердаке их дома, изучая огромный домашний архив, в поисках писем мисс Пардоу. К сожалению, писем там не оказалось, но беседы с доктором Апатовичем стали вполне утешительной наградой. Наделенный даром красноречия, знаток истории своего родного города, он рассказывал им о событиях прошлого и о людях, некогда тут живших, а из нынешних времен чаще всего упоминал о своем товарище детства и его волшебной коллекции. Это нечто совершенно исключительное, а может быть, и уникальное, подчеркивал он. Чем же, спрашивала Тесса, которая в такие минуты всегда держала наготове ручку и раскрытый блокнот, что немного смущало любого собеседника. Даже доктор Апатович разволновался.

Гедеон — Геда Волни, коллекционер флакончиков для благовоний, сотрудник (юрист-переводчик) международного отдела Водного содружества придунайских стран, с офисом в этом городке, он не просто собиратель стекла, как чаще всего можно услышать от непосвященных. Апатович говорил, будто диктовал под запись, с полной ответственностью. Абсолютно нет. Он сильно отличается от тех коробейников с блошиных рынков, которых он в принципе считает «ненасытными хищниками», которые, по его словам, «бросаются на каждую стеклянную ерунду, как сорока на зеркало, и таким образом только накапливают всякое барахло и старье. Самая обычная куча ветоши и хлама может разве что в глазах невежественной бедноты прослыть какой-то, подумать только, коллекцией». Даже если в этом мусоре и отыщется случайно ценная вещица, это не сравнить с тем, что находится в большом доме на Эшиковачкой дороге. Гедеон Волни, например, собирает только оригинальные старинные бутылочки и другие формы сосудов для хранения благовоний, где сохранился запах в остатках жидкости, бальзама, настойки, смолы, мази или воска, которыми они когда-то были наполнены. Он, в сущности, обладает двойной, и поэтому, возможно, во всем мире единственной коллекцией старинного стекла и самого непостоянного из всего, что создано природой, — запахов. Среди них есть экземпляры, которыми он с полным правом гордится, так как установлено, что они ведут свою историю из давно минувших времен. На протяжении десятилетий этот терпеливый и сосредоточенный на своей цели человек находился в поисках того типа сосудов, которые отдельные парфюмерные мастерские специально заказывали у изготовителей стекла, хрусталя и камня, прилагая к заказам подробные чертежи. Эти чертежи он обнаружил, будучи еще молодым человеком, во времена студенчества в Праге, и сделал вывод, что мастерам по соединению благовонных компонентов в авторскую парфюмерную комбинацию наверняка был известен и наиболее подходящий материал, в котором чувствительная субстанция аромата могла бы сохраняться дольше всего. Тогда он и начал собирать флакончики. Теперь это больше, чем коллекция, а средоточие некой иной сферы. Среди тех древних ароматов, сохранившихся до наших дней, чувствуешь себя как в каком-то вневременном, абстрактном коконе чуда.

Они пришли вовремя, согласно договоренности, сразу после пяти. Все трое были взволнованы. Как перед публичным выступлением, сказал Томас. Как на экзамене, уточнил Милан свои ощущения. Тесса была элегантно одета, соответственно обстоятельствам. Поверх пестрого платья в желто-синий горошек она надела черный шелковый жакет с шарфиком. Милан сказал ей, что выглядит она превосходно. Она действительно была прекрасна тем вечером, позднее подтвердил он Летичу. Вокруг немного угловатого бледного лица сияли мягкие темно-каштановые волосы, и этот отсвет придавал какую-то особую ясность ее глазам. Она, как ребенок, мялась за спиной Томаса. Жми, и будь что будет, указала она Милану на кнопку звонка, ведь ты же не боишься.

Их встретили Гедеон, его жена и довольно взрослая дочь, которая чуть позже извинилась на приличном английском и ушла — готовиться к приближающемуся годовому экзамену, как она сообщила. Также они застали еще одного гостя. Сосед, агроном по профессии, так он представился, по имени Раде Боровия. Он принес какие-то газеты для Геды. Они вообще-то дружат, вместе ездят в полевые экспедиции. Его пригласили к чаю. Он был очень любезен.

Они расположились в просторном зале, утонув в глубоких креслах, будто скрываясь в убежище от проницательных взглядов, устремленных на них с портретов, писанных маслом, и увеличенных фотографий, которыми были увешаны стены. Словно следят за каждым нашим движением, пошутила Тесса. Знаете, когда я была маленькой, всегда немного переглядывалась с лицами на картинах. Извинялась перед ними, если что-то толкала, переворачивала или разбивала, или когда говорила невпопад. Я и правда думала, что они меня видят. Ваши предки, спросил Томас, показывая на портреты, и получил утвердительный ответ от Ольги Волни. Только, пожалуйста, не бойтесь, они добродушные и удивительные, обратилась она к Тессе на несколько более слабом, чем у дочери, английском, но очень сердечно. Тесса быстро пришла в прекрасное расположение духа. Гость Боровия учтиво повторял: О, вери найс. Вскоре подали чай, соленые лепешки и маленькие сэндвичи с сыром. Было видно, что они старались угодить английскому вкусу. Геда по большей части молчал. После краткого представления и обычных вопросов, которые принял на себя Милан, Тесса захотела проверить правдивость той истории из ресторана, о подарке из Америки. Томас вмешался: Зачем тратить время на глупости. Нет, правда, вы на самом деле получили в подарок ту драгоценную бутылочку, спросила она серьезно.

О-хо-хо, добродушно усмехнулся Геда, пока его жена осторожно разливала чай по тонким чашкам из старого фарфора Херендской мануфактуры. Что, и до вас дошел один их тех рассказиков? Они и впрямь были неутомимы. К сожалению, все это лишь пустые выдумки. Если бы, да кабы. Я бы ничуть не рассердился, если бы кто-нибудь мне откуда-то привез, например, один из трехсот шестидесяти экземпляров знаменитой американской коллекции дутого стекла Корнинг с литыми украшениями, прошлого века. И еще купил за доллар, да я бы тогда весь город напоил. Знаете, каждый истинный коллекционер мечтает о том, что однажды наткнется на нечто особенное, да за бесценок, и таким образом отомстит судьбе за всю ту кучу денег, что он мимоходом потратил на горы ненужного хлама. Мне приятно, что здесь есть люди, которые этому радуются. Спасибо, что придумывают прибыток, а не несчастья. Это самый лучший признак того, что народ наш вовсе не злорадный. Так ведь, Раде, он взглянул на агронома. Тот от души подтвердил: Конечно, будь иначе, они могли бы целыми днями судачить о пожаре, или ворах, которые, скажем, вломились в дом и разнесли все в пух и прах, разозлившись, что не нашли ни денег, ни драгоценностей, а лишь какие-то стекляшки. Словно знают, что это нечто весьма ценное. Вот от таких историй я бы пришел в ужас и сердился бы на них, сказал Геда, а так, эта добрая сказка мне даже немного импонирует. Вот, люди мне добра желают, и кто знает, может, и правда, в один прекрасный день сбудется. Надо только дождаться.

Мне так нравится, что семейные дома у вас хорошо сохраняются, произнес Томас, просто чтобы немного переменить тему, потому что выдумки его нисколько не занимают. Под этим небом прошлое, и правда, вовсе не мертвая декорация. Мне кажется, здесь почти в каждом доме имеются вещи, изготовленные больше трехсот лет назад.

Вполне возможно, подтвердил Геда. Мы, знаете ли, бережливый народ. Мало что выбрасываем. Если кто по глупости и отложит что в сторонку, тут же найдется, кому подобрать. Вот, например, я, как настоящий старьевщик…