Начало нас (ЛП) - Джеймс Лайла. Страница 11

— Почему ты еще не одета?

В замешательстве я могу только смотреть на нее. У меня раздувается живот, и я чувствую урчание глубоко внутри. Никто еще не заходил ко мне, пока я переедала. И еще ни разу меня никто не прерывали, прежде чем я смогу очиститься.

Кровь ревет между моими ушами, и меня тошнит.

— Райли! Ты меня слушаешь?

Я едва могу сосредоточиться на раздраженном голосе матери, когда она разговаривает со мной. 

— Что?

— Как можно забыть о рождественском гала-концерте?

Я моргаю. 

— Я думала, что это завтра.

Ее глаза сверкают смертоносным блеском. 

— Нет, ты глупая девчонка. Это сегодня вечером.

Именно сейчас я замечаю наряд моей матери. На ней серебряное вечернее платье и ее любимая черная меховая накидка на плечах. В руках у нее клатч, украшенный облачным жемчугом, и тяжелое бриллиантовое колье на шее.

Она выглядит шикарно и элегантно — дорого, точно так же, как та Нора Джонсон, которая известна. Идеальный образ богатой жены-миллиардера.

Она смотрит на меня раздраженно, как будто я непослушный ребенок.

— Сегодня вечером, — говорю я безучастно. Как я забыла такое важное событие? Мой отец упоминал об этом при каждой возможности. Благотворительный гала-концерт — это мероприятие, позволяющее ему собрать больше социальных связей. Ему нужна вся возможная поддержка, поскольку он баллотируется на пост сенатора.

Моя мать вздыхает от разочарования, прежде чем отправиться в мою гардеробную и начать рыться в разных вечерних платьях.

Она выходит обратно с платьем без бретелек сливового цвета, перекинутым через правую руку, и парой черных туфель на каблуках в левой руке.

Я делаю шаг назад, качая головой. Мой желудок скручивается от тошноты, и мне нужно избавиться от всех тех калорий, которые я ввела в свое тело. Еды, которую я съела, было больше, чем могло вместить мое тело, и отчаяние освободиться от нее вцепилось мне в плоть. — Сначала мне нужно в ванную.

Мама усмехается и хватает меня за локоть. 

— У нас нет на это времени, Райли! — Она тащит меня к моему белому туалетному столику и заставляет сесть на плюшевый табурет. — Твой отец уже ждет внизу, и мы опоздаем. Ты прекрасно знаешь, как твой отец ненавидит опоздания!

Нет, она не понимает.

Мне нужно почиститься, иначе я не переживу эту ночь. Еда плотно осела у меня в желудке, и это вызывает у меня неприятные спазмы.

— Мама! — кричу я, слезы жгут мне глаза. — Мне необходимо воспользоваться ванной комнатой! Просто дай мне десять минут, пожалуйста.

В моей голове всплывает образ того, как я склоняюсь над унитазом и испытываю рвоту, когда провожу пальцами по горлу. Это то, что мне нужно прямо сейчас.

Мой взгляд падает на царапины на тыльной стороне костяшек пальцев, и я пытаюсь спрятать руки на коленях. Я знаю, что некоторые люди могут очиститься, не используя пальцев, но, как бы я ни старалась, я просто не могу этого сделать. Это также причина, по которой я всегда держу ногти короткими, к большому неудовольствию моей матери, чтобы не повредить горло и не вызвать какие-либо инфекции.

Рука матери сжимает мою руку и ущипывает меня прямо над локтем. Меня щиплет, и я вздрагиваю. Наши глаза встречаются в зеркале, и ее лицо покраснело от гнева. 

— Мне надоело твое отношение, юная леди. Раздевайся, немедленно! У нас буквально есть всего пять минут, чтобы сделать тебе прическу и макияж.

Я подавляю тошноту и делаю, что мне говорят. Я послушная дочь своей матери.

Покладистая, верная и послушная.

Когда я одеваюсь, она собирает мои волосы в аккуратный пучок, пока я пытаюсь быстро нанести макияж. Она изучает меня через зеркало, и мне интересно, может ли она увидеть все мои недостатки, все уродства, которые я храню внутри себя.

— Тебе повезло, что ты получила от меня свою естественную красоту, — надменно делает она комплимент, но я знаю, что похвала больше адресована ей, чем мне. — Вот, используй красную помаду. Ярко-красные губы всегда завершат любой образ.

Я одета и готова идти ровно через восемь минут.

Мать выталкивает меня из комнаты и вниз по лестнице, где в вестибюле ждет отец. Он едва удостаивает нас взглядом. 

— Ты опоздала.

— Мне очень жаль, — бормочу я, извиняясь, себе под нос.

— Опоздание не по-женски, — резко ворчит он.

— Я понимаю, я больше не опоздаю. — Бриллиантовое колье на моей шее больше похоже на сдерживающий воротник, чем на красивое дорогое ожерелье, подаренное мне на день рождения.

По дороге на место у меня раздулся живот. Это больно и крайне неприятно, но я ничего не могу с этим поделать. Я ерзаю на сиденье, и от убаюкивающего движения «Рейндж Ровера» мой желудок скручивает от тошноты, но я продолжаю ее проглатывать.

Горло горит кислой желчью. Глубокий вдох, напоминаю я себе. Точно так же, как я читала в Интернете.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Когда машина останавливается, я судорожно вздыхаю и накладываю фальшивую улыбку, прежде чем выйти. Это улыбка, которую я освоила. Та, которая говорит людям, что Райли все контролирует, даже когда она выходит из-под контроля.

Та, которая говорит об уверенности, хоть и сморщивается изнутри.

Я Райли Джонсон: уравновешенная и уверенная в себе. Спокойная, хладнокровная и собранная. Идеальная женщина, которую вырастила моя мать и которую ожидает от меня мой отец.

Они видят то, что я хочу, чтобы они увидели.

И так было всегда, сколько я себя помню.

Послушная, тихая, женственная.

Мои мать и отец входят внутрь, ее рука обхватывает его локоть. Они действительно выглядят как властная пара, идущая с предельной уверенностью и авторитетом.

Я тихо следую за ними, не обращая внимания на вспышки фотоаппаратов.

Только я знаю, что их брак без любви. Договоренность о дальнейшем развитии политической карьеры моего отца. Моему отцу нужна была невеста из высшего сословия, а моей матери нужен был мужчина с большим богатством и социальным положением. Их брак — обман, а я — неприятный результат их фальшивой любви.

Внутри прохладно, но я напрягаюсь, когда вижу людей — все они в маскарадных платьях и костюмах, с бокалами шампанского в руках и осуждающими взглядами в глазах.

В моем теле повышается температура, и я внезапно чувствую удушье.

Я всегда веду себя наилучшим образом во время любых общественных мероприятий, мило улыбаюсь, когда разговариваю со всеми, кто приближается ко мне. Но я ненавижу это.

Я ненавижу толпу.

Я ненавижу голоса.

Я ненавижу тихую игру оркестра на заднем плане.

Я ненавижу каждый звук, который смешивается воедино, и у меня начинают чесаться уши. Мое горло перехватывает, и мне приходится заставить себя проглотить тяжелый ком, застрявший в горле.

Но моя улыбка ни разу не померкла.

Общение — это навык, которым я овладела с тех пор, как была маленькой девочкой, но мне это ни капельки не нравится.

Официант протягивает мне коктейль с фруктовым пуншем, и я принимаю его с милой улыбкой, тихо благодарю его, прежде чем найти себе одинокий угол, чтобы стоять. Я наблюдаю, как люди взаимодействуют друг с другом; за исключением того, что я не могу не думать о том, что все это так… фальшиво.

Эти события — величайшая энергетическая поездка. Место, где распространяются сплетни, тайное соперничество и, что хуже всего, портят репутацию крайне предвзятые и богатые дети.

Я потягиваю коктейль, когда мой взгляд падает на кого-то знакомого. Кто-то, кого я узнаю. Кого-то, кого я никогда не хочу видеть на подобных мероприятиях.

Наши взгляды встречаются на другом конце комнаты, и я моргаю от изумления. Социальная маска, которую я носила, скрывающая мои эмоции и уродство, живущее во мне, треснет.

Он видит это — мой шок и тревогу, увидев его.

И Джаспер понимающе ухмыляется.

Но как я могу быть такой глупой?

Я должна была знать, что он будет здесь. По крайней мере, я должна была этого ожидать.  Вот только это совершенно вылетело у меня из головы раньше, пока мама торопила меня одеваться.