Я бросаю тебе вызов (ЛП) - Джеймс Лайла. Страница 59

Я посмотрела на себя в зеркало и увидела, что выгляжу именно так, как чувствую.

Мэддокс ничуть не изменился с тех пор, как мы поженились. Подтянут и красив как никогда. Он даже почти не постарел. Но я?

Боже, я была в полном беспорядке.

Я съежилась, глядя на женщину, смотревшую на меня в отражении. Темные круги. Рвота в моих волосах. Когда я в последний раз принимала душ? Два дня назад? Может три?

Я поспешно сорвала с Мэддокса рубашку, но в конце концов сдержала крик, увидев свое обнаженное тело. Я даже не смотрела на себя в зеркало с тех пор, как родилась Айрис.

Это была тяжелая беременность, и это сказалось на моем теле.

Мой плоский живот исчез с тех пор, как у меня появились близнецы, но теперь больше растяжек покрывали дряблую кожу, и как бы мне ни нравилось, что этот живот несет на себе пятерых моих драгоценных детей, я ненавидела его вид. Хирургический шрам, который я получила от моей последней беременности, смотрел на меня.

Мои сиськи вытекли, и я поняла, что у меня есть всего около пятнадцати минут, прежде чем Айрис понадобится еще одна порция молока.

Блядь.

Мои колени подогнулись, и я присела на корточки, издав приглушенный всхлип.

— Лила, — позвал Мэддокс через дверь. — Ты там в порядке?

Когда он пришел домой? Я была рада, что он вернулся рано, но я не хотела, чтобы он видел меня такой. Последнее, что я хотела сделать, это сломаться перед Мэддоксом. Ему не нужно было видеть меня такой… слабой. Страшная боль разлилась по моей груди.

— Ага, — сказала я, пытаясь казаться сильной, но мой голос прозвучал лишь как хныканье.

Мэддокс помолчал всего секунду, прежде чем снова постучать, на этот раз более настойчиво. 

— Лила, я даю тебе десять секунд, чтобы открыть эту дверь, прежде чем я сломаю ее.

Я сердито вытерла слезы и закричала в ответ:

— Я в порядке. Просто дай мне минутку.

— Нет, — прорычал мой муж. — Нет, Маленький Дракон. Впусти меня.

Проклятье. Мэддокс и его интуиция. Он всегда знал, когда я нуждалась в нем, всегда был рядом со мной, даже если я не просила его о помощи.

— Не смей ломать…

Моя фраза оборвалась, когда дверь с грохотом распахнулась и появился Мэддокс. Лицо твердое, глаза мягкие, когда он шагнул ко мне. 

— Черт возьми, — прошипела я.

— Ты никогда, никогда не запрешься от меня, Лила, — сказал он низким и сердитым голосом. Мэддокс присел рядом со мной, и я попыталась отбить его руки, но он уже баюкал меня на руках и поднимал мое тело с холодных плиток.

Он усадил меня на туалетный столик рядом с раковиной и заключил меня в клетку. Я прижалась к его груди. 

— Разве нет уединения? Мне просто нужно было побыть одной, Мэддокс.

Его глаза сверкнули чем-то темным. 

— Без уединения. Не тогда, когда ты такая.

— Какая? — защищаясь, спросила я.

— Ты снова застряла в своей голове, Лила. Я не оставлю жену одну, когда я ей нужен.

— Что мне нужно, так это побыть одной.

— Что тебе нужно, так это выплакаться, пока я держу тебя.

— Я…

— Она не ненавидит тебя, Маленький Дракон, — мягко сказал Мэддокс.

Я подавилась собственной слюной, сдерживая слезы. 

— Ненавидит!

Он обхватил меня за щеки, приближая наши лица. Его губы шептали над моими. 

— Как она может ненавидеть тебя? Как она может ненавидеть тебя, когда ты отдала ей жизнь? Когда у тебя есть так много любви, чтобы дать ей? Айрис шесть недель. Она ничего не знает о ненависти.

Мэддокс поцеловал меня, и я всхлипнула. 

— Но… она… ненавидит меня. Она плачет каждый раз, когда я прикасаюсь к ней… Айрис никогда не плачет, когда ты ее держишь. Она даже не позволяет мне кормить ее грудью!

— Ты потрясающая мать, Лила.

— Мне это не нравится.

— Посмотри на меня, Маленький Дракон, — настойчиво сказал Мэддокс. Наши взгляды встретились, мой наполнился слезами, а его — голубые глаза, похожие на бездонный океан, наполненные обожанием.

— Когда родился Логан, я не знал, как быть отцом. Ты научила меня любить, ты научила меня быть отцом, потому что я понятия не имел, с чего начать. Я хочу сказать, что мы оба старались изо всех сил, но Лила, мы не были бы той семьей, которой являемся сейчас, если бы ты не поддерживала нас вместе. Ты клей, и я не мог бы желать лучшей матери для своих детей. У этих мальчиков и Айрис никогда не будет того, кто любит их так сильно, как ты.

Я свернулась калачиком в объятиях Мэддокса, уткнувшись лицом ему в шею, и громко всхлипнула. Это был первый раз, когда я позволила себе так плакать с тех пор, как Айрис появилась на свет с одной мощной парой легких.

— Что мне делать? — Я икнула.

Мэддокс погладил меня по спине, запустив пальцы в мои спутанные волосы. 

— Ты делаешь то же, что и всегда, Лил. Ты любишь нас, и позволь мне позаботиться обо всем остальном.

— Но…

— И перестань от меня прятаться. Ты хочешь плакать? Ладно, плачь. Но делай это, пока я держу тебя. Ты хочешь беситься? Вперед, продолжай. Кричи на меня. Но не прячься от меня, потому что я хочу каждую частичку тебя. Хорошую, плохую, красивую и уродливую.

Он погладил изгиб моих бедер, прежде чем его руки прошли подо мной, обхватив мою задницу. Мэддокс поднял меня на руки, и я обвила ногами его талию. 

— От меня пахнет рвотой.

— Да, и что?

Я немного пошевелилась, пока стык моих бедер не оказался идеально на его твердости. 

— Тогда почему ты твердый?

— Моя жена голая. Ее великолепные сиськи были прямо перед моим лицом, и в настоящее время ее ноги обвивают мои бедра, конечно, я возбужден.

— Я не мылась три дня.

Он усмехнулся. 

— Я все еще хочу тебя трахнуть.

Когда в последний раз у нас был интимный момент вместе? На самом деле, когда у нас в последний раз был секс? Задолго до рождения Айрис, так как последние шесть недель беременности я находилась на постельном режиме.

Итак, в последний раз у нас был секс примерно три месяца назад. Это был самый длинный период, когда мы не делали ничего грязного.

Мэддокс понес нас в душ, а я все еще была в его объятиях. Мы стояли под струями душа, и вода лилась на нас, а пар клубился над стеклянными дверями. Я скользила по телу Мэддокса, но он держал меня рядом, пока избавлялся от своей мокрой одежды. Я любовалась его обнаженным телом, его сильными бедрами, широкими плечами и грудью, прессом, который был все таким же аппетитным, как в день нашего знакомства.

Мэддокс был греховно великолепен, и он был полностью моим.

Он намылил мои волосы шампунем, провел пальцами по мокрым, спутанным прядям.

Его большие пальцы нежно впились в мою кожу головы, массируя ее. 

— Это приятно. Кстати, ты сломал дверь. Снова.

— Я исправлю это.

Я закатила глаза. 

— Как насчет того, чтобы перестать ее ломать?

— Перестань меня запираться от меня, — парировал он.

Я потерла руками его широкую грудь и пресс, чувствуя, как его мышцы напрягаются под моими прикосновениями. Я прикусила нижнюю губу, пока мои пальцы двигались на юг, поглаживая его таз, как раз над его фигурой, которая привлекала внимание.

— Не дразни меня, если ты не готова к последствиям, — пригрозил Мэддокс.

Я изогнула бровь. 

— Кто сказал, что я не была готова к последствиям?

— Хочешь мой член? — Его глаза потемнели от потребности.

Я обхватила рукой его длину, но он был таким толстым, что мои пальцы едва касались его полностью. 

— Зависит от обстоятельств. Ты предлагаешь?

Он толкнул нас к стене душа, подальше от падающей воды. Мэддокс дал мне медленный толчок, когда я сжал его кулаком. Теперь он был полностью возбужден. Его грудь загрохотала низким стоном. 

— Зависит от того, где ты хочешь.

 Быть нужной этому красивому мужчине было чем-то волнующе приятным. Но быть нужной Мэддоксу Коултеру было... больше, чем я могла описать словами.

— Мой кулак? — дразнила я.

— Недостаточно хорошо, — проворчал Мэддокс, когда я сжала его и провела большим пальцем по члену.