Прощай, прощай, черный дрозд! - Робертс Нора. Страница 22

— Пять процентов от возвращенной суммы.

— Пять процентов от двадцати восьми и четырех десятых — это… — Она прищурилась и начала считать. — Миллион четыреста двадцать тысяч! Неплохо.

— Моя работа того стоит. Я потратил на нее уйму времени. И выяснил, что Джек и Вилли участвовали в этом. А еще я выяснил, что там был и третий.

— Я? — Лейн расхохоталась бы, если бы не испытывала такого гнева. — Выходит, я надела черное трико, маску, съездила в Нью-Йорк, украла драгоценные камни стоимостью в двадцать восемь миллионов, взяла свою долю и вернулась кормить собаку?

— Нет. Хотя в черном трико ты смотрелась бы не плохо. Алекс Крю — это имя тебе ничего не говорит?

— Нет.

— Незадолго до кражи Джерома Майерса и твоего отца видели с этим человеком. Крю пешкой не назовешь, но это рекорд и для него. Не буду тратить время. Просто скажу, что если он найдет тебя, это плохо кончится.

— А зачем ему вообще искать меня?

— Затем, что ты дочь Джека, а Вилли умер через не сколько минут после разговора с тобой. Лейн, что он тебе сказал?

— Ничего… О господи, я видела его в последний раз, когда была ребенком. Я не узнала его, пока… В общем, когда он вошел, я не узнала его. Макс, ты взял ложный след. Джек О'Хара не смог бы организовать и провернуть такое дело. А если бы по какой-то случайности участвовал в нем, то тут же удрал бы, получив свою долю. Уверяю тебя, он не стал бы претендовать на двадцать восемь миллионов. Такие деньги ему и не снились. Он просто не знал бы, что с ними делать.

— Тогда почему сюда приходил Вилли? Что его на пугало? Почему кто-то забрался в твой дом и магазин?

Кем бы ни были эти люди, в твоем доме они явно что-то искали. То же самое они собирались сделать и в магазине, но я помешал им. Ты слишком умна, чтобы не понять этого.

— Если кто-то ищет меня, то, возможно, благодаря тебе. У меня ничего нет. Я не разговаривала с отцом пять лет, а не виделась еще дольше. Мне нравится жить здесь, я буду продолжать эту жизнь и никому не позволю разрушить ее. Ни тебе, ни отцу, ни мифическому третьему участнику. — Она поднялась. — Я попрошу Винса снять с тебя наручники и отпустить. А за это ты оставишь меня в покое и уберешься к чертовой матери.

— Лейн…

— Помолчи! — Она потерла лоб рукой; только сейчас Макс понял, как она устала. — Я нарушила собственные правила, дала волю порыву и получила по за слугам.

Лейн вышла в коридор и слабо улыбнулась Винсу.

— Прости за то, что причинила тебе хлопоты. Мне бы хотелось, чтобы ты отпустил Макса.

— Почему?

— Винс, произошло дурацкое недоразумение, и главным образом по моей собственной вине. Макс пытался убедить меня, что в магазине нужно поставить хорошую охранную систему, а я спорила и уверяла, что это ни к чему. Мы слегка поцапались, и он решил залезть в магазин, чтобы доказать свою правоту.

— Милая, это чушь. — Винс ласково потрепал ее по Щеке.

— Я бы хотела, чтобы в твоем рапорте все прозвучало именно так… если об этом вообще нужно составлять рапорт. И чтобы ты отпустил его. Нет смысла выдвигать против него обвинение. Он все равно воспользуется своей лицензией частного сыщика, помощью бога того клиента, дорогих адвокатов и от всего отопрется.

— Лейн, мне нужно знать, что все это значит.

— Я понимаю. — Фундамент ее новой жизни слегка Дрогнул. — Дай мне немного времени, ладно? Сейчас я так устала, что ничего не соображаю.

— Ладно. Что бы ни было, я на твоей стороне.

— Надеюсь.

Лейн не собиралась переживать. Она слишком много работала и слишком многого добилась, чтобы пере живать из-за какого-то парня с протяжным южным акцентом. «Обольститель!» — думала Лейн, расхаживая по дому. Кто-кто, а она была обязана сразу понять это. Кем был ее отец, как не профессиональным обольстителем, мошенником с хорошо подвешенным языком?

«Это судьба, — с горечью подумала она. — Видно, мне на роду написано становиться жертвой таких типов. Макс Гэннон лгал и морочил мне голову, прикрываясь законом, но это дела не меняет».

Лейн чувствовала, что здание, которое она так долго строила, грозит рухнуть. Если она не объяснится с Винсом, он больше не сможет ей доверять. Но сможет ли он доверять ей, когда узнает правду?..

Конечно, можно было собрать вещи, уехать куда-нибудь и начать все сначала. Именно так всякий раз по ступал Большой Джек, когда начинало попахивать жареным. Но будь она проклята, если сделает то же самое! Это ее дом, ее город, ее жизнь. Она не бросит их только из-за того, что какой-то проныра-сыщик из большого города оставил ее с носом.

«И с разбитым сердцем», — призналась она себе. Да, за гневом и тревогой скрывалось разбитое сердце. С Максом она дала себе волю. Рискнула и доверилась ему телом и душой, а он предал ее. Поступил, как все муж чины, которые были ей по-настоящему дороги.

Лейн опустилась на диван, и Генри тут же сунул морду ей под руку, требуя, чтобы его погладили.

— Не сейчас, Генри. Не сейчас.

Пес почувствовал, что с хозяйкой творится что-то не то, сочувственно заскулил, потом описал пару кругов и лег на пол у ее ног.

«Я получила хороший урок, — сказала себе Лейн. — Отныне единственным мужчиной в моей жизни будет Генри. Пора перестать жалеть себя и начать думать».

Она уставилась в потолок.

Драгоценные камни на сумму двадцать восемь миллионов? Абсурдно, невозможно, даже смешно! Большой, громогласный Джек и тихий, безвредный Вилли сорвали банк? Вытянули козырного туза в самом цент ре Нью-Йорка? Невозможно. Особенно для человека без связей, талантов и положения в обществе.

Впрочем, бывает всякое…

А вдруг Макс прав? Вдруг произошло чудо? В конце концов, она не виделась с отцом много лет, а бриллианты, самые дорогие из драгоценных камней, могут сделать с человеком что угодно. Миллионы. Десятки миллионов. Это могло стать делом жизни. Игра стоила свеч. Если Джек действительно…

Нет, ничего не выходило.

Любовь к отцу, которая все еще жила в ее душе, могла заставить Лейн поверить, что он наконец совершил что-то великое. Но никто и ничто не убедило бы ее, что Джек О'Хара участвовал в убийстве. Лжец, мошенник, вор с резиновой совестью — о да, все это можно было о нем сказать. Но причинить кому-то физический вред? Невозможно.

Джек никогда не носил оружия. Более того, испытывал перед ним ужас. Лейн до сих пор помнила рассказ о том, как он получил свой первый срок. Это случилось еще до ее рождения. Удирая на машине после кражи со взломом, он сбил кошку. После чего не только остановился, но отвез раненое животное к ветеринару. Местные копы обнаружили машину — конечно, тоже краденую — на стоянке у лечебницы.

Кошка оправилась и прожила долгую счастливую жизнь, а Большой Джек отсидел два года из полученных пяти.

Нет, он ни за что не стал бы участвовать в убийстве Джерома Майерса!

Но ведь и хитреца можно перехитрить, верно? А вдруг он ввязался в дело, которое оказалось куда круп нее и серьезнее, чем он думал? Вдруг кто-то держал у него перед носом морковку и заставлял бежать вперед?

В это можно было поверить.

Значит, он послал Вилли, чтобы тот рассказал или передал ей что-то. Только Вилли умер, так ничего и не сделав. Но он пытался предупредить ее. «Теперь он знает, где ты», — вспомнила Лейн. А что, если Вилли имел в виду Макса? Увидел Макса, испугался, бросился бежать и выскочил на мостовую?

«Спрячь песика»… Черт побери, какого еще песика?! Может быть, Вилли оставил в магазине какую-нибудь фигурку собаки? Но тогда она обязательно бы ее заметила. Лейн всегда сама оформляла все витрины и терпеть не могла, когда вещи стояли не на своем месте.

Может быть, он сказал не «спрячь песика», а «спрячь мешочек»? [3] Наверно, она не так его поняла. Драгоценные камни можно положить в мешочек. Но никакого мешочка он ей не давал, а если бы мешочек с драгоценностями остался у Вилли, полиция его обнаружила бы.

Впрочем, думать об этом не имело никакого смысла. Разве можно верить слову человека, который лгал ей?