Подарок на совершеннолетие (СИ) - Бергер Евгения Александровна. Страница 8

Юлиан продолжает улыбаться, и эта улыбка приятна мне также, как может быть приятно прикосновение садового слизняка.

— Ты явно не меня ждал, не так ли? — отзывается он вопросом на вопрос, и в этот момент я замечаю его чемодан. И так как отвечать на вопрос я не намерен, брат решает объяснить свое здесь чемоданное появление: — Отец позволил мне остановиться в доме на пару дней… Если не веришь — можешь сам спросить его, — и протягивает свой сотовый телефон.

У меня в душе — торнадо сошлось в смертельной схватке с цунами и землетрясением одновременно! Зачем отец позволил Юлиану поселиться у нас? Зачем… именно сейчас, когда у меня появилась Эстер, готовая вот-вот постучаться в эту распахнутую для Юлиана дверь… Ему здесь не место — его не должно здесь быть.

— И спрошу, — кидаю я жестко, игнорируя телефон брата. Потом откатываюсь в сторону и звоню отцу с собственного номера — он отвечает мгновенно.

— Все в порядке, Алекс?

— Ты позволил Юлиану остановиться в нашем доме, — я все еще раздражен из-за своих возможно порушенных планов, а потому говорю резче обычного. — Не знаю, можно ли это считать полным порядком или нет…

— Алекс… — начинает увещевать меня отец, но я почти не слышу его — в ушах шумит от волнения: Юлиана не должно здесь быть — мы с Эстер должны были быть одни. Абсолютно одни. Проклятие…

— Ты знаешь дорогу наверх, — кидаю Юлиану, впуская его в дом — основную отцовскую мысль я все-таки понял.

Тот не выглядит обиженным, и мне, право слово, абсолютно наплевать на его чувства… Пусть только скорее уберется с этого порога… да и из самого этого дома тоже!

— Я не стану обременять тебя своим присутствием, — словно прочитывает мои мысли Юлиан. — Оставлю чемодан в комнате и уйду, можешь не волноваться.

Слишком много чести, волноваться из-за него, думаю я про себя, но в реальности так и есть: я волнуюсь… волнуюсь из-за его возможной встречи с Эстер… моей Эстер, я не хочу, чтобы она видела его… чтобы он видел ее… Я слишком боюсь, что уж тут кривить душой, возможного сравнения, которое незамедлительно последует: чертов красавчик Юлиан и калека Алекс.

У меня сводит скулы…

Темнеет в глазах… Никогда прежде со мной не бывало такого!

Слежу за Юлианом до тех самых пор, пока его высокий силуэт не исчезает на верхней ступеньке лестницы, потом выдыхаю… раз-другой, и подскакиваю, когда дверной звонок отзывается очередной оглушающей меня трелью.

Эстер! Теперь это точно она.

Еще раз бросаю опасливый взгляд в сторону лестницы, а потом снова распахиваю входную дверь…

5 глава

5 глава

— А вот и я! — Эстер на секунду ослепляет меня своей белоснежной улыбкой — я даже забываю было о Юлиане, сгружающем наверху свой чемодан. Жаль, что нельзя забыть о нем насовсем, вычеркнуть его присутствие в доме… да и в самой моей жизни тоже.

И тут же мысль: какой же я засранец! Отец бы сурово отчитал меня за подобные мысли, но он, к счастью, достаточно далеко и потому не может прочесть их по моему лицу… А вот Эстер уже всполошилась:

— В чем дело, Алекс? Что-то случилось? У тебя такое лицо…

Неужели я, действительно, настолько легко читаем? Пытаюсь разогнать разочарование от несвоевременного визита Юлиана широкой улыбкой:

— Ничего страшного, не бери в голову. Просто блудный брат заглянул на огонек… Юлиан, ты ведь его знаешь, не так ли?

Эстер утвердительно кивает и спрашивает:

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Вовсе нет — он нам не помеха. — И зову ее с собой на кухню, где вручаю поднос с фруктами… Сам подхватываю графин с лимонадом и тарелку с печеньем. — Это если мы вдруг проголодаемся, — поясняю я на ходу, направляясь в сторону террасы. И в этот момент по лестницы звучат шаги моего брата…

Как не вовремя…

— Ухожу, как и обещал, — произносит он с неизменной улыбочкой, а сам глядит на Эстер… — У тебя гостья, — вскидывает брови. — Не хочешь нас представить?

Не хочу… Ох как не хочу!

— Мы уже знакомы, — опережает меня Эстер, откидывая волосы с лица. — Я работаю с Франческой, она нас знакомила.

Юлиан прищуривает глаза — неужели, действительно, не узнал ее? Или это снова какая-то игра… Впрочем мне больше любопытна реакция самой Эстер: она не кажется очарованной моим братом, скажу больше: эта встреча неприятна ей также, как и мне. Если не больше… И Юлиан, заинтригованный, делает шаг в ее сторону:

— Да, теперь я вас припоминаю… Эстер, не так ли?

— Эстер Райднер, если быть точной.

— Эстер… Райднер, — повторяет мой брат нараспев, не отводя от девушки взгляда. Они примерно одного возраста, и я с тоской понимаю, насколько идеально они смотрятся рядом друг с другом… — Можно? — берет с подноса кисточку винограда и демонстративно отправляет в рот сочную темно-бардовую ягоду. — Вкусно! — комментирует следом, продолжая пожирать Эстер взглядом… Именно пожирать, как ту самую виноградину, закинутую им минуту назад в рот!

У меня сводит скулы от напряжения… Вот ведь бессовестный урод! Успокаивает одно: Эстер никак не реагирует на его многозначительный флирт — бесстрастно глядит в бессовестные голубые глаза и молчит…

— Ты собирался уходить, — произношу я наконец, намереваясь положить конец этой странной сцене. — Так иди. Не смеем задерживать!

Юлиан дергает головой, кладет виноградную кисточку назад на поднос, которым Эстер прикрывается, как щитом, а потом произносит:

— Воркуйте, голубки. — И направляется к дверям, за которыми и скрывается ровно через секунду.

Я выдыхаю — Эстер тоже.

— Он мне и раньше не нравился, — произносит она, — а после того, как я узнала о его «подвигах», не нравится еще больше. — Потом хватает с подноса надъеденную Юлианом кисть винограда и, едва мы оказываемся в саду, швыряет ее в кусты… Со всей силы. Я даже приподнимаю брови:

— Не думал, что на свете существуют женщины, способные устоять перед моим братом. Дай пять! — и мы с Эстер хлопаем друг друга по рукам. Она как будто бы оттаивает, хотя тревожная складка на ее лбу так и не разглаживается полностью…

— Будем плавать? — спрашивает меня и начинает развязывать тесемки своего сарафана, завязанные бантом на шее. Тот легко поддается — и я не успеваю опомниться, как тот падает к ее ногам, а Эстер, грациозно переступив через него, улыбается: — Ну и чего ты ждешь? Раздевайся.

Наверное, в тот момент я краснею подобно всей той же Стефани, которую в шутку зазываю принять с собой душ — теперь моя очередь быть смущенным и безгласным.

— Я… э… я… я сейчас, — языковые навыки полностью подводят меня, когда я гляжу, как самая прекрасная из женщин, облаченная в весьма нескромное бикини, направляется к бассейну.

Сам я, по понятным причинам, подобной грациозностью не обладаю, а вкупе со смущенной дёрганностью, так и вовсе становлюсь неповоротливее огромного носорога: кое-как стягиваю с себя шорты и футболку (Эстер, к счастью, не глядит в мою сторону, рассекая водную гладь бассейна быстрыми взмахами руками), а потом переношу свое наполовину мертвое тело на высокий бортик бассейна — еще мини-усилие, и я в воде, где наконец могу вздохнуть с облегчением. В воде я почти живой… полностью. Не только на одну вторую, как на земле…

— Поплыли наперегонки! — предлагает Эстер, подплывая с другого края бассейна. Вода на ее плечах так и искрится, подобно драгоценным жемчужинам… Губы задорно изогнуты, глаза горят.

Я понимаю, что не могу отвести от нее глаз — от ее красоты у меня заходится сердце.

— Мне с тобой не тягаться, ты плаваешь, как русалка, — кидаю я ей, как можно незаметнее сглатывая враз пересохшим горлом.

— Русалка говоришь, — улыбается она. — А знаешь, в этом что-то есть: я выросла на берегу Северного моря и плавать научилась едва ли не раньше, чем встала на ноги, так что ты почти угадал… — Потом подмигивает мне, отчего я мгновенно вспыхиваю: — Осталось только спасти своего принца… утопающего в глубоком синем море.

И мне не остается ничего другого, как отшутиться от этого: