Космический ганфайтер - Абердин Александр М.. Страница 57

Чтобы победить в этих соревнованиях, Нику Сильверу предстояло выступить в восьми заездах, включая финальный. Старт первого заезда был назначен на десять часов утра, а последнего ровно на полночь, то есть на то время, когда он уже должен быть в казарме. Князь добыл для него разрешение прибыть в казарму в двенадцать часов следующего дня. Сразу после завтрака они телепортом направились прямо на Буссинус. У князя в его поместье, как и в доме Николая в Астраурбисе, имелся свой собственный транс-телепорт, позволявший ему перемещаться в пределах звёздной системы Метрополии и позволял ему посещать некоторые другие заёздные системы Империи. Это считалось уже роскошью, а не средством передвижения в пространстве. Когда Николай увидел, с каким надменным видом князь подвёл его к кабине личного транс-телепорта и сказал, что тот доставит их прямо к месту соревнований, он чуть было не съязвил, что с помощью своего домашнего транс-телепорта может переместиться на любую из планет Содружества.

Вместо этого Николай ухмыльнулся и продолжил играть роль крутого парня, которому всё нипочём, что было ему не так уж и трудно делать даже в те времена, когда он раскатывал по улицам Ростова на электрической инвалидной коляске. Единственное различие заключалось в том, что теперь крутизна так и пёрла из него фонтаном.

Вместе с Горацием Прогенитором он вышел из транс-телепорта под огромным прозрачным куполом, возвышавшимся над гигантским цирком. Этот цирк, на трибунах которого собрались сотни тысяч людей, был главным местом сбора рядовой публики и пилотов-новичков. Господа сортом повыше и достатком побольше, предпочитали наблюдать за соревнованиями с борта своих космояхт, двигаясь вслед за гонщиками чуть в стороне на большой высоте. Буссинус, о котором Николай уже имел довольно неплохое представление, был довольно странной планетой. Во-первых, это была очень большая планета, почти в полтора раза больше Рианона, не имевшая в отличие от него атмосферы, а, во-вторых, эта планета не смотря на свои громадные размеры имела гравитационное поле, даже меньше, чем у Марса и совершенно не имела никакой атмосферы.

По сути дела Буссинус, не имевший горячего ядра, представлял из себя шаровое скопление астероидов, скреплённых между собой льдом – водяным и аммиачным.

Планета располагалась далеко от Люмена – солнца Рианона и походила на огромный арбуз с огромной трещиной, пересекающей его на две трети окружности, названной Каньоном Дьявола. Трещина эта имела ширину от двухсот до восьмисот километров и глубину в добрые полторы сотни километров. Дно каньона, огибавшего Буссинус, представляло из себя волнистую пустыню, из которой взметнулись кверху на десятки километров, словно кактусы, причудливые скалы. Гонки не небольших, юрких космических кораблях, называемых серебряными стрелами, хотя они больше походили на треугольные наконечники, проводились в Каньоне Дьявола уже несколько тысяч лет и потому чуть ли не всё дно каньона было покрыто их обломками. Это была едва ли не главная трасса всего Содружества и именно на ней когда-то мечтала выиграть гонку Тиу Маршад-сью. Николай, выходя из стен академии утром, первым делом сказал Лиу, что он намерен посвятить свою победу Тиу и в память о ней будет гнать на пределе сил.

Как и тысячи других гонщиков, Ник Сильвер вышел на подиум и был представлен публике. Та по большей части безмолвствовала, когда ей представляли пилотов-новичков, ведь их имена не были никому известны, хотя действительно новичков среди них не было. Все они были опытными пилотами, имели налёт в десятки тысяч часов, но никто ещё ни разу не сидел в пилотском кресле настоящей, а не виртуальной стрелы.

Пожалуй, публика по-настоящему оживилась всего раз, когда под хрустальным куполом прозвучало имя Ник Сильвер, опыт практического пилотирования семьдесят три часа сорок семь минут, десять пораженных целей, возраст сорок пять лет.

Несколько сотен тысяч человек при этих словах тотчас разразились громовым хохотом. Во-первых, это был просто детский налёт часов, ну, а, во-вторых, возраст этого пилота-техноэмпата был чуть ли не пенсионным. Абсолютный чемпион галактики по космическим гонкам Майк Таранс по прозвищу Молния к своим сорока пяти годам выиграл всё, что только было можно выиграть.

Правда, у этого новичка оказался самый высокий коэффициент меткости, равный почти пятидесяти. В космических гонках нужно было не только уметь быстро летать и маневрировать, но и метко стрелять по соперникам из импульсных пушек стрелы, чтобы успешно пересечь финишную черту. На дистанции в пятьдесят тысяч километров, на преодоление которой уходило в среднем двенадцать минут, такое умение не было лишним. На старт выходило одновременно минимум сто стрел и лететь к финишу можно было как угодно. Нельзя было только подниматься выше верхнего края каньона, так что это был полёт в каменном лабиринте скал и по лидеру заезда вели огонь все его конкуренты. Катастрофы с летальным исходом на гонках были крайне редки, но травмы различной степени тяжести были обычным делом. Может быть именно потому, что только первая сотня гонщиков могла рассчитывать на выгодные контракты, эти гонки проходили с невероятным ожесточением и потому привлекали к себе всеобщее внимание и транслировались на всю галактику. К тому же проходили они всего один раз в год.

Николай даже и не мечтал принять в них участия до того, как встретился с Милвусом Легатом и его сестрой. В пятницу он созвонился с Патти, поговорил с ней несколько минут, рассказал о своём участии в гонках и посоветовал сделать на него солидную ставку, чтобы её брат смог заплатить за своё обучение в академии.

Собеседования Милвус не прошел из-за пустяка, своего длинного языка, а потом, обидевшись на всех и вся, не стал поступать в академию на следующий год, купил такси и вот уже десять лет злился на себя за глупость. Патти удивилась такому предложению и сказала, что подумает. Николай посоветовал не раздумывать слишком долго и сделать ставку в пятницу, когда списки гонщиков уже были опубликованы, но ещё не были раскрыты их данные. Мало кто отваживался делать ставки в пятницу, но даже угадать всего лишь одну победу выбранного пилота означало ничто иное, как озолотиться поставив всего лишь несколько тысяч кредитов. Пилотам на этих, да, и всех остальных космических гонках, тоже разрешалось делать ставки, но только на свою собственную победу.

В ответ на свист и хохот публики, Николай сделал в её адрес неприличный жест в русском стиле, но публика этого не поняла. После того, как все пилоты предстали перед публикой, они стали покидать длинный подиум, над которым вскоре должно было появиться голографическое изображение первого сектора трассы, телепортом отправляясь в ангары, расположенные вокруг купола. Когда наступила очередь Николая, получившего браслет гонщика, телепортироваться в свой ангар, то первым он увидел не техника, готовившего выделенную ему организаторами гонки серебряную стрелу, а сосредоточенную физиономию князя. Тот поднялся с какого-то серебристого контейнера, шагнул к нему навстречу и озабоченным голосом сказал:

– Ник, не знаю почему, но ты мне нравишься. Посмотри на эту красотку, – Князь указал рукой себе за спину – Эта стрела не рядовая, она не конвейерной сборки, а эксклюзивная. После того, как мне стало известно, что кто-то свернул шею принцу Конде, я почему-то отдал совершенно идиотский приказ и на эту стрелу было установлено пилотское кресло изготовленное специально по твоей фигуре, хотя все они и трансформирующееся. Поверь, Ник, в этом кресле ты будешь чувствовать себя, как в колыбели. Если ты выиграешь сегодня эту гонку, то стрела твоя, парень, и ты сможешь принимать на ней участие в каждой воскресной гонке, как некессариус команды "Парк Тиу". – У Николая тут же пересохло во рту, а этот рианонский князь стал стремительно вырастать в его глазах – Эта команда названа так в честь одной девчонки, мечтавшей выиграть гонку в Каньоне Дьявола, но ей не повезло.

Естественно, я не стану дарить тебе эту стрелу, это будет слишком дорогой подарок, но в случае твоего успеха летать на ней будешь только ты, если не разобьёшь, конечно.