Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле - Ларни Мартти. Страница 63

— Вы должны радоваться этому, — пробовал доктор утешать ее.

Мисс Бонди печально покачала головой и, зарыдав, сказала:

— Я не могу радоваться, потому что не умею ни читать, ни писать…

Мистер Эткесон повернулся к Джерри и спросил:

— Теперь вы, наверное, поняли, почему я поинтересовался, умеете ли вы читать и писать, мистер Финн? А, кстати, верно ли, что у вас на родине грамотность уже стала всеобщей?

— Да, безусловно, мистер Эткесон. По грамотности маленькая Финляндия — первая страна в мире.

Мистер Эткесон улыбнулся:

— Я не верю этому, мистер Финн.

Джерри не стал возражать, потому что думал о своем будущем.

Студия Международного объединения граммофонной музыки помещалась на шестнадцатом этаже большого фирменного здания. Мистер Эткесон ввел Джерри в роскошно обставленный кабинет, из окон которого открывался узкий горизонт: стена небоскреба, серая стена без окон.

Мистер Эткесон был человеком действия, который умел заставить людей и доллары работать. Он вызвал двух техников, дал им немногословные указания, а затем обратился к Джерри:

— Теперь мы попробуем, ложится ли наш голос на пленку. Вы знаете ноты?

— Знаю… В общих чертах…

— Хорошо. Как я уже говорил вам по пути, для напевания популярных песен-боевиков голос не должен быть большим, диапазон чуть больше октавы — этого вполне достаточно. Чистота мелодии может немного нарушаться, так как при этом возникает новый ритм. А нам теперь нужно что-нибудь новое, новое, мистер Финн. Так постарайтесь, покажите, на что вы способны.

Мистер Эткесон отдал свою находку в распоряжение техников и бросился на диван отдыхать. Он был доблестным, бесстрашным Колумбом современной музыкальной записи, имя которого, несомненно, войдет в историю мировой музыки. Какой-нибудь Тосканини, Вальтер или Стоковский, разумеется, могут возражать, могут быть иного мнения на этот счет, но это не имеет никакого значения, ибо их мнение никогда не станет общественным мнением: для демократии они совершенно безопасны.

Сигнальная табличка на стене загорелась красным светом, оповещая о начале записи. Мистер Эткесон включил динамик и весь обратился в слух. Напеватель боевиков исполнил первым номером финскую народную песню: «Горюю с самого рожденья», а затем в сопровождении фортепьяно — «Там, за лесом».

Мистер Эткесон был охвачен дрожью. Его сердце стучало, как машина, печатающая денежные знаки. Он порывисто схватил телефонную трубку и позвонил в студию.

— Превосходно, только перемените ритм. Вы пели как медленный вальс, а нам теперь нужны фокстрот и румба.

Он положил трубку и снова принял позу покоя. Исполнитель на гребешке продолжал творить свое будущее. На этот раз он исполнил под аккомпанемент фортепьяно финские народные мелодии: «Беги, мой олень» и «Кто же мне истопит баньку».

Мистер Эткесон вскочил и стал потирать пухлые руки. Он думал вслух:

— Кто бы мог предвидеть, что в клочке туалетной бумаги и гребешке таятся миллионы!..

Джерри, который в сопровождении техника вошел в кабинет, выглядел так, точно принял глистогонное. Мистер Эткесон знал по собственному опыту, что исполнителей боевиков не следует особенно хвалить, пока не подписан договор.

Поэтому он поздравил свою новую находку очень сдержанно:

— Из вас может что-нибудь получиться, мистер Финн.

Техник-звукооператор стоял у двери, ожидая распоряжений и указаний. Он подал мистеру Эткесону ярлык, в который надо было внести необходимые данные Пробежав его, мистер Эткесон спросил у Джерри названия песен и имена авторов. Услыхав, что мелодии представляют собой общее достояние финского народа, он довольно усмехнулся:

— Великолепно. Мы несколько изменим их темп, и пусть автором будет популярный Боб Пеглер. Или у вас имеются какие-нибудь возражения, мистер Финн?

Джерри глупо замотал головой, потому что думал о своем будущем. Теперь мистер Эткесон обратился к технику:

— Позвоните Бобу Пеглеру, чтобы он немедленно ознакомился с этими мелодиями и зарегистрировал на них авторское право. Да, и потом — названия мелодий? «Горюю с самого рожденья» — совершенно невозможное название. Если бы это была азиатская мелодия, то еще куда ни шло, но в Америке каждый человек радуется с самого рожденья. Я предлагаю назвать: «Вечная тоска любви». Музыка Боба Пеглера, исполняет Джерри Финн.

Мистер Эткесон ожидал мнения Джерри, но наш герой все еще думал о своем будущем и только утвердительно кивал головой. «Там, за лесом» назвали «Я жду тебя, любимый мой, в прерии ночной». Песня «Беги, мой олень» пошла в большой мир под именем «Страстная любовь». А старинная народная мелодия «Кто же мне истопит баньку» превратилась в современный экосез Боба Пеглера «Беспечная любовь ковбоя».

Джерри почувствовал острую боль в сердце, но затем вспомнил, что Боб Пеглер делал из музыки Брамса и Бетховена разухабистый джаз, таким образом, новое грехопадение совершалось на базе старых традиций.

Техник словно ожидал чего-то еще.

Он повертел ярлык между пальцами и спросил почти шепотом:

— Сколько их делать?

Мистер Эткесон не ответил. Он взял бумажку из рук техника и проставил перед каждой мелодией скромную пометку: триста тысяч экземпляров.

Техник, пятясь, вышел из комнаты, и Джерри остался наедине со своим благодетелем. Мистер Эткесон сел за стол, с бешеной скоростью выписал чек на тысячу долларов и протянул его гражданину вселенной. Джерри взглянул на чек, и губы его задрожали:

— Нет, нет, мистер Эткесон… Я не могу это принять…

Благодетель взял чек назад и выписал новый. Джерри уставился на цифры: тысяча долларов превратилась в две тысячи. Он больше не возражал. Он почувствовал головокружение и на миг зажмурил глаза. Мистер Эткесон был немного изумлен.

— Это лишь маленький задаток, мистер Финн, — объяснил он. — Если все будет удачно, вы получите большие гонорары.

Джерри ощупал чек, и ему вспомнились сотни безвестных виртуозов артистической трущобы Нью-Йорка, которые давали концерты по дворам, а обедали в «Оазисе». Их никто никогда не открывал. Надо бы им поиграть в какой-нибудь вокзальной уборной. И лучше не на скрипке, а на гребешке.

— А теперь, мистер Финн, — произнес после короткой паузы первооткрыватель неизведанных просторов музыкального искусства, — надо обновить ваш костюм. Мой секретарь вам поможет. Советую поселиться в отеле «Голландия». К работе приступите послезавтра.

Мистер Эткесон вызвал секретаршу и дал ей краткие, но очень точные указания. Молодая секретарша была совершенным двойником Мэрилин Монро. Глаза у нее были зовущие, а свежий сочный рот напоминал туз червей. Она владела стенографией и женской привлекательностью. Ее красивый наряд был похож на удачный тост: достаточно длинный, чтобы подчеркнуть все основное и достаточно короткий, чтобы публика не утратила интереса.

Мистер Эткесон отдал виртуоза расчески на попечение своей секретарше, а сам вызвал к себе заведующего рекламой. Новую продукцию надо было начинать немедленно рекламировать. Франк Синатра и Эдди Фишер должны были на время посторониться, ибо их пластинки уже имели достаточно хороший сбыт на рынках Европы. Новое имя начиная со следующего дня было ДЖЕРРИ ФИНН, всемирно поразительный музыкальный виртуоз, Паганини нового времени!

Когда американская миссис Фортуна начнет улыбаться, ее улыбка рассыпает доллары. Это приятное открытие сделал и гражданин вселенной Джерри Финн, чудесный найденыш современной музыки. За три недели его пластинки были распроданы в количестве более шести миллионов экземпляров. Известная финская шуточная песенка о старых девах, исполненная Джерри Финном в обработке Боба Пеглера, в первый же день вошла в число бестселлеров. Каждому хотелось услышать чудесное произведение музыкальной литературы, в названии которого отсутствовало слово «любовь» — эта вещь называлась «Четвертый позвонок» — коронный номер исполнителя боевиков Джерри Финна.

Имя Джерри Финна непрестанно вертелось теперь у каждого грамотного и неграмотного гражданина на устах и в ушах. Величайший в мире завод гребешков начал выпускать расчески марки «Джерри», а огромные бумажные комбинаты выбросили на рынок многие мили туалетной бумаги «Джерри» в рулонах. Кроме славы и почета, фирмы присылали Джерри чеки на свою продукцию. В один прекрасный день он продал оптовым базам более пяти тысяч полученных в подарок гребешков и столько туалетной бумаги, что ее хватило бы населению большого государства на целый год — как для музыкальных целей, так и для использования по прямому назначению.