Ночи с бессмертным(ЛП) - Сэндс Линси. Страница 26

Как только ее глаза встретились с его, Томаззо начал медленно вынимать пальцы из ее рта. Эбигейл понятия не имела, какой инстинкт заставил ее пососать его удаляющиеся пальцы, но она сделала это и была потрясена, когда это действие послало волну возбуждения по всему ее телу. Ее глаза недоверчиво расширились, а глаза Томаззо на мгновение закрылись, а потом он застонал и наклонил голову так, что его рот оказался у ее уха.

– Ах, Dio, Эбигейл, ты погубишь меня. Его голос был глубоким рокотом, а дыхание дразнило чувствительную кожу под ее ухом, затем он прикусил ее мочку, и пожаловался: – У меня были такие планы.

– Планы? – слабым голосом спросила она. Ее голова автоматически наклонилась, когда он прикусил ее горло, но ее глаза оставались открытыми, наблюдая за отражением в зеркале. Когда рука на животе внезапно скользнула вверх, чтобы прикрыть грудь, она увидела и почувствовала это, и ответ ее тела, казалось, был двояким.

Его собственные глаза внезапно остановились на зеркале, наблюдая, как его пальцы щипали и мяли ее плоть, а затем он пробормотал: – То, что я собирался сделать с тобой.

– Что? – уточнила Эбигейл, задыхаясь, ее ягодицы прижались к нему, а спина выгнулась, когда его другая рука переместилась на нетронутую грудь. Эбигейл застонала, наблюдая, как его руки играют с ее телом. Он сжимал и разминал, затем пощипывал соски, нежно сдавливая, прежде чем накрыть и сжать их снова. Это было так чертовски эротично – видеть, что он делает. Хотя пузыри, вероятно, помогли с этим. Они скрывали некоторые части, которые ей не нравились, оставляя только лучшие.

Вместо того чтобы ответить на ее вопрос, Томаззо перестал играть с грудью и поднес руку к ее подбородку. Он поймал его большим и указательным пальцами и осторожно повернул ее голову, наклоняя вверх и назад так, чтобы его рот мог опуститься на ее губы. Рука, все еще лежащая на ее груди, почти болезненно напряглась, и Эбигейл застонала ему в рот, ее тело наполовину повернулось к нему в воде, когда она страстно поцеловала его в ответ.

Когда Эбигейл почувствовала холодную жидкость на плече и груди, она ахнула. Она не была уверена, что это пока Томаззо не прервал поцелуй, и она не смогла оглядеться. К ее удивлению, она все еще держала бокал с шампанским. Она совсем забыла о нем и, очевидно, дала ему опрокинуться, пролив содержимое на себя.

– Perfetto, – пробормотал Томаззо, и Эбигейл вдруг почувствовала, что ее поднимают и поворачивают в воде, чтобы он мог выпить пролитую жидкость. Он поймал капельку как раз в тот момент, когда она соскользнула с ее соска, сделал паузу, чтобы пососать розовый бутон губами, затем отпустил его, чтобы проследить за шампанским вверх по склону ее груди к ключице. Добравшись до плеча, Томаззо поднял голову, чтобы поцеловать ее, и опустил в воду.

Эбигейл застонала ему в рот, скользя вдоль его эрекции. Она смутно сознавала, что он взял бокал шампанского из ее дрожащих пальцев. Освободившись от необходимости держать его, она тут же запустила пальцы в волосы Томаззо, вцепившись в шелковистые пряди, поцеловала его.

Ее бедра теперь двигались сами по себе, скользя взад и вперед по твердому стволу, пойманному под ней, когда они целовались. Это действие усиливало ее возбуждение скачками, а не просто прыжками, как она ожидала, но прежде чем Эбигейл успела сойти с ума от этого действия, Томаззо резко вытащил ее из воды. Она открыла глаза и увидела, что ее груди оказались прямо перед его лицом, и Томаззо взял в рот ее сосок, начал усердно сосать его.

Это вызвало почти удовольствие/боль, и Эбигейл вскрикнула, схватила его за плечи и закрыла глаза в ответ. Она почувствовала, как он пошевелился в воде, но все равно вздрогнула, когда ее опустили на что-то холодное.

Открыв глаза, она увидела, что он усадил ее на мраморную поверхность ванны. Она не могла видеть их отражение и была рада этому теперь, когда больше не было пузырьков, скрывающих ее тело. Но она понятия не имела, почему сидит здесь. Эбигейл в замешательстве посмотрела на Томаззо, когда он закончил усаживаться перед ней. Пока она смотрела на него, он скользнул руками по внутренней стороне ее ног, обхватил бедра, широко раздвинул ноги на краю ванны и спрятал лицо между ними.

Крик вырвался из горла Эбигейл, когда его язык коснулся ее разгоряченной плоти. Первый был отчасти удивлением, но крики и прерывистые вопли, которые последовали за ним, были ответом на то, что делал Томаззо, когда его губы, зубы и язык сосали, щекотали и ласкали ее жаждущую плоть. Эбигейл запустила руки в его волосы и держалась изо всех сил, пока он сводил ее с ума, подводя к краю, а затем, отступая только для того, чтобы снова подтолкнуть ее к краю. Ее руки вцепились ему в волосы, а потом она попыталась оттолкнуть его голову, и ее спина так сильно прижалась к стене позади нее, что она почти боялась пробиться сквозь нее. Она несколько раз попыталась сомкнуть ноги, чтобы прекратить мучения, но Томаззо крепко удерживал ее.

Как раз в тот момент, когда Эбигейл испугалась, что у нее случится сердечный приступ или что-то в этом роде, Томаззо поднял голову и стащил ее с края ванны, чтобы снова посадить к себе на колени. Но сейчас он стоял на коленях, его эрекция наполовину высунулась из воды, и на этот раз он опустил ее прямо на кончик пениса, немного подождал, а затем вонзился в нее, пока ее ягодицы не ударили по его ногам. На мгновение он замер, и начал интенсивно двигаться. Этого было достаточно. Эбигейл услышала крик Томаззо прежде, чем ее собственный вырвался из горла. Она открыла глаза, чтобы посмотреть на него, когда ее собственный голос пронзил воздух, и затем почувствовала, что темнота захватила ее.

Томаззо проснулся, скорчившись на дне ванны, с ногой Эбигейл перед лицом. Он мельком взглянул на ее прелестные пальчики, подумав, «как хорошо, что он догадался нажать кнопку, чтобы выпустить воду из ванны ближе к концу их страстной встречи», а затем поднял голову, пытаясь понять, в каком положении они находятся.

Последнее, что помнил Томаззо, это то, как он стоял на коленях с Эбигейл в отступающей воде. Очевидно, он упал на спину, а затем соскользнул в сторону, расставив ноги так, чтобы лечь на спину на дно ванны. Эбигейл, казалось, сделала то же самое. Она все еще сидела у него на коленях, но ее верхняя часть тела упала так, что ее спина оказалась на его ногах, а ее ноги были вытянуты по обе стороны от головы.

«Похоже на ту неудачную игру в «Твистер»», – подумал Томаззо, вспомнив, как однажды его кузен Заниполо убедил их сыграть. В то время он думал, что это глупая игра, ну когда кто хотел, чтобы его брат и трое других родственников мужского пола крутились вокруг него, пока Заниполо выкрикивал цвета и части тела? «Теперь играть с Эбигейл может быть интереснее», – подумал он с внезапной улыбкой.

Отложив эту возможность на потом, Томаззо сосредоточился на том, чтобы освободиться от Эбигейл и вытащить их обоих из ванны. В конце концов, все оказалось не так сложно, как он опасался, и ему даже удалось не разбудить ее, что, по его мнению, было удивительным подвигом. Пока он не встал рядом с ванной, и не наклонился, чтобы поднять ее и почувствовать тепло исходящее от нее.

Выпрямившись, Томаззо крепче обнял ее и с беспокойством посмотрел на бледное лицо. Ему показалось, что прошлым вечером на пляже ей было немного жарко, и то, что она не проснулась, когда он пошел за ней, чтобы отвезти на судно, беспокоило его. Но когда он вернулся из офиса, позвонив в дом силовиков, она была на ногах, в ванне и, по-видимому, в порядке.

Нахмурившись, он повернулся, чтобы отнести ее в спальню и уложить на кровать с балдахином. Затем Томаззо приложил тыльную сторону ладони к ее лбу.

Эбигейл определенно лихорадило. Он начинал думать, что это не его старания быть осторожным помешали ей проснуться, когда он снял ее с себя и принес сюда. Она была больна. Ему нужно было найти ей врача.

Наклонившись, Томаззо натянул на нее одеяло и простыни, а затем обошел кровать и подошел к телефону на прикроватной тумбочке. Бросив быстрый взгляд на таблички слева от цифровых кнопок, он нажал кнопку главного стола и стал ждать... и ждал. Нахмурившись, он повесил трубку и попробовал снова. Когда он получил те же результаты, Томаззо с проклятием положил трубку и провел рукой по волосам, глядя на бледное лицо Эбигейл. Затем он повернулся и выбежал из комнаты.