Ночи с бессмертным(ЛП) - Сэндс Линси. Страница 29

– Я позвоню вам, как только получу результаты анализов.

Томаззо резко оглянулся и увидел, что доктор собрал чемодан и направляется к двери.

– Подождите! – испуганно прорычал он. Когда мужчина остановился и оглянулся, он спросил: – А как насчет медикаментов?

– Я попрошу портье найти ей ацетаминофен, чтобы облегчить боль. Держитесь подальше от аспирина, он будет способствовать кровотечению, – проинструктировал он. – И продолжайте купать ее в холодной воде, когда у нее поднимется температура.

– И это все? – недоверчиво спросил Томаззо. – А как насчет настоящих лекарств? Антибиотики или что-то еще?

– Лихорадка Денге – это вирус. Антибиотики неэффективны против вирусов, – терпеливо объяснил доктор. – Просто дайте ей ацетаминофен и холодные ванны и не спускайте с нее глаз. Она должна прийти в себя через несколько дней. Если нет, или у нее пойдет кровь, позовите меня. Это может привести к осложнениям.

– Какие осложнения? – зарычал Томаззо, ему не понравилось, как это прозвучало.

– В некоторых редких случаях у пациента может развиться геморрагическая лихорадка Денге и даже синдром шока Денге, который может быть смертельным, – признал Кортес, но затем быстро добавил: – Однако это случается крайне редко. Это обычно происходит только с людьми с ослабленной иммунной системой. Так что просто присматривайте за ней и звоните, если возникнут проблемы.

Томаззо медленно повернул голову к Эбигейл, его беспокойство усилилось, когда он вспомнил, что она была бледна и измучена, когда он встретил ее. Измучена уходом за умирающей матерью. За последние несколько дней они почти ничего не ели и не пили. Без сомнения, она была обезвожена. Будет ли этого достаточно, чтобы ослабить ее иммунитет? Возможно, он должен взять под контроль доктора и заставить его остаться, пока они не узнают, сможет ли Эбигейл выздороветь самостоятельно или нет…

Звук захлопнувшейся двери спальни заставил его оглянуться, и Томаззо выругался, поняв, что доктор Кортес ускользнул. Он подумывал о том, чтобы догнать мужчину и вернуть его, но не мог оставить Эбигейл одну в ванне, пока она была без сознания. Кроме того, он не хотел вынимать ее из воды, пока у нее не спадет температура, поэтому отпустил доктора и сосредоточился на том, чтобы одной рукой держать голову Эбигейл над водой, а другой закрыть кран.

Вздохнув, Томаззо поудобнее устроился возле ванны и озабоченно посмотрел на Эбигейл. Она не только была больна, но, казалось, имела какое-то представление... Она знала, что он укусил ее. Он не знал какое, потому что укусил ее только дин раз в самолете, четыре дня назад. Но она ничего не говорила об этом, пока не заболела.

«Эбигейл сказала что-то о своем превращении и нежелании быть кровососущим дьяволом», – вспомнил он с содроганием. Никто еще не называл Томаззо кровососущим дьяволом, и ему это не нравилось.

«Но она бредит», – ободряюще напомнил себе Томаззо. Возможно, она не понимала, что говорит. Может быть, она просто извергала что-то из сна, который ей приснился перед пробуждением.

– Да уж, конечно, – пробормотал Томаззо себе под нос и признал, что ему действительно следовало усадить ее и все ей объяснить, пока они были еще в джунглях. Он подозревал, что, не сделав этого, усложнил себе жизнь.

Томаззо засопел, отчего его подбородок, покоившийся на груди, дернулся, и Эбигейл слабо улыбнулась. Она не спала и смотрела, как он спит в кресле рядом с ее кроватью, наверное, минут десять, и все это время пыталась понять, где она, что происходит и кто такой Томаззо. Эбигейл пришла к нескольким выводам.

Они достигли цивилизации и, судя по ее предположениям и тому, что она видела в номере, должны были быть на роскошном курорте. Она не помнила, как на самом деле это произошло, поэтому предположила, что была слишком больна в то время, чтобы помнить об этом сейчас. Что на самом деле было частью ее второго вывода – она серьезно больна, как смертельно больной. Из того, что она помнила с тех пор, как проснулась в этой комнате в первый раз, Эбигейл без сомнения знала, что никогда раньше не была так серьезно больна.

Она понимала, что какое-то время была не в себе от лихорадки, хотя и не была уверена, как долго это продолжалось. У нее было несколько моментов просветления, и во время одного из них она проснулась и увидела, что Томаззо тихо разговаривает с человеком, которого он назвал доктором Кортесом. Они были у двери, доктор, очевидно, уходил, и она не могла расслышать большую часть того, что было сказано, но уловила упоминание о лихорадке Денге, прежде чем снова погрузиться в беспокойный сон.

Эбигейл нахмурилась. Она читала о лихорадке Денге, исследуя места отдыха с матерью, и точно знала, что это такое. Или она думала, что точно знает, что это такое. Для нее это звучало как неприятная гриппоподобная болезнь. Однако теперь, когда она перенесла ее, она могла честно сказать, что в соревновании за худшую болезнь лихорадка Денге могла надрать задницу любому гриппу раз десять. Честно говоря, она никогда в жизни не чувствовала себя так ужасно. Она не смогла проглотить ни бульона, ни даже воды, которую Томаззо пытался дать ей, чтобы она продолжала пить. Каждый сустав в ее теле болел так, словно ее переехал грузовик. Ее голова раскалывалась, как барабан, а боль в глазах была невыносимой. Эбигейл была уверена, что умрет.

А потом она проснулась, чувствуя себя намного лучше. Ну, по крайней мере, сравнительно. Голова все еще болела, как и суставы, но жар, казалось, прошел. Это был хороший знак, верно?

Эбигейл вздохнула и пошевелила языком во рту, пытаясь собрать немного слюны, чтобы облегчить сухость, от которой она страдала. Усилие, казалось, ничего не дало. Ей нужен стакан воды или что-то еще.

Ее взгляд снова скользнул по Томаззо, но она не произнесла его имени и не сделала ничего, что могло бы его разбудить. Эбигейл была уверена, что он не спал с тех пор, как она заболела. Каждый раз, когда она просыпалась, он был рядом и заботился о ней. Раздавив таблетки и размешав их в воде, он заставлял ее пить, уверяя, что это поможет справиться с болью. Кормил ее бульоном с ложечки, бормоча все время, что ей нужно поесть и собраться с силами, чтобы справиться с болезнью. Поддерживал голову, откидывая волосы назад, когда она изрыгала обратно воду и бульон. Помогал ей дойти до ванной и обратно, когда она в этом нуждалась. Опустив ее в ледяную ванну, его голос был полон извинений и сожаления, когда попытался успокоить ее и объяснить, что это необходимо сделать.

Пару раз она просыпалась и обнаруживала, что он просто держит ее за руку и что-то бормочет по-итальянски. Эбигейл не была уверена, что он говорил ей тогда, но было много упоминаний о cara, bella и спутниках жизни, поэтому она подумала, что он, вероятно, не рассказывал ей сказки.

Томаззо беспокойно заерзал на стуле, пробормотал что-то по-итальянски, а затем снова глубоко вздохнул, и Эбигейл выдохнула, задержав дыхание, пока ждала, проснется он или нет. Она не была разочарована, что он не проснулся. Несмотря на жажду и беспокойство, она собиралась извиниться перед мужчиной. Она была уверена в этом, потому что другой вывод, к которому пришла, заключался в том, что она на мгновение потеряла рассудок, представив, его вампиром, который укусил ее. Очевидно, это было вызванное лихорадкой безумие, потому что теперь, когда она снова пришла в себя, поняла, насколько нелепа была эта мысль.

Во-первых, вампиров не существует. Это само собой разумеется.

Во-вторых, этот человек бегал днем, плавал, ловил рыбу копьем, лазил по деревьям за кокосами и так далее, а все знали, что вампиры не могут выходить днем. Они вспыхивали и превращались в пепел, если осмеливались ... чего, конечно, не будет, потому что вампиров не существует.

И в-третьих, она не страдала от потери крови и обращения, как она боялась, у нее была лихорадка Денге, так что ... клыки, которые она видела перед тем, как упасть в обморок – просто галлюцинация, вызванная лихорадкой. А сам обморок, вероятно, объяснялся тем, что ее тело ослабло от попыток бороться с болезнью.