Пробуждение Оливии - О’Роарк Элизабет. Страница 6

Что за мерзавец! Я только что выжимала больше двенадцати миль в час для этого урода – и получила только гребаную нотацию?

В этот момент финиширует Бетси, хватая ртом воздух, и зло на меня смотрит. Как это ни прискорбно, теперь не она тот человек, которого я ненавижу на стадионе больше остальных.

Я наскоро принимаю душ и иду в кафетерий, в то время как Эрин следует за мной по пятам, словно самый надоедливый в мире пес. Что бы я ни делала и как бы ей ни грубила, до этой девушки все равно не доходит.

– Это было что-то невероятное! – восклицает Эрин. – В смысле, ты правда быстрая. Просто супербыстрая!

Я лишь пожимаю плечами. К чему ложная скромность? Я действительно быстрая, иначе не занималась бы этим. Но ее слова меня беспокоят: она видела, как я хорошо пробежала всего раз, – и уже полна надежд. Я могла бы ей сразу сказать, что рассчитывать на меня – гиблое дело, однако вместо этого просто разворачиваю газету, продолжая ее игнорировать.

К сожалению, похоже, Эрин не единственная в команде, кого я сегодня чрезмерно обнадежила. На дневной тренировке, пока мы ждем Уилла, рядом со мной болтают несколько девушек.

– Это было впечатляюще, – говорит Николь, самая быстрая в команде после меня и Бетси.

– С тобой у нас все шансы занять приличное место в этом году, – соглашается Эрин.

У меня такое ощущение, будто я задыхаюсь. Не хочу, чтобы они на меня рассчитывали. Бог свидетель: я сама не могу на себя рассчитывать.

– Это был всего один забег, – отвечаю я.

К нам подходит Уилл, одетый в серую обтягивающую футболку и шорты. Так раздражает, что вопреки всему он меня чертовски привлекает. Казалось бы: он такой придурок, что это должно было остудить мои гормоны, но, похоже, это все только усугубляет…

Эрин и Николь начинают хихикать; это такой типичный смех двух любительниц посекретничать, какой я, к своей чести, ни разу не издавала.

– Мы обожаем серую футболку, – поясняет Эрин с плутоватой улыбкой.

Когда я в ответ закатываю глаза, Николь смотрит на меня так, словно я тут отрицаю эволюцию:

– Ты не считаешь его сексуальным?

– Просто мне сложно что-то разглядеть под его толстым слоем сволочизма.

– Он не так плох, как ты думаешь, – возражает Эрин. – Вне тренировок он очень мил. Вообще-то и на тренировках он тоже мил.

– Во всяком случае, не со мной.

– Он каждому дает то, что ему нужно. – Склонив голову набок, она смотрит на меня несколько настороженно. – Без обид, Финн, но, похоже, он считает, что тебе нужна дисциплина.

Если бы это так не бесило, я бы, наверное, согласилась.

На тренировке я быстро понимаю, что за утреннее хвастовство мне придется заплатить. Уилл заставляет нас работать на скорость, и пусть у меня больше нет того прилива энергии, который позволял опережать Бетси раньше, будь я проклята, если позволю ей победить. Мы идем ноздря в ноздрю каждый забег на восемьсот метров, обе готовы умереть во время передышек и тем не менее бросаем все силы на очередном повторении. Но, разумеется, Уилл окликает именно меня.

Он грозно приближается, одарив меня своим вечно свирепым взглядом.

– Что ты творишь? – требовательно спрашивает он. В этот момент я вынуждена сложиться пополам, чтобы отдышаться.

– Бегаю по восемьсот, как ты и просил, – отвечаю я, приподняв одну бровь.

– Серьезно? А мне кажется, ты соревнуешься с Бетси.

– Может, это она со мной соревнуется. Почему ты отчитываешь именно меня?

– Потому что от тебя я ожидаю большего. – Он скрещивает руки на груди.

«Ожидаю». Одно это слово заставляет меня чувствовать себя так, будто мне опять не хватает воздуха. Я не хочу, чтобы от меня чего-то ожидали, потому что, видит бог, нет никаких гарантий, что я справлюсь.

– Не стóит.

Лэнгстром смотрит мне прямо в глаза. У него открытый взгляд – не рассерженный и не дерзкий, а искренний, как будто он пытается увидеть во мне то, чего там нет.

– Да, – наконец произносит он и отворачивается, чтобы уйти. – Пожалуй, ты права.

Я снизила его ожидания. Но почему-то не чувствую облегчения, на которое рассчитывала.

За оставшуюся неделю я выслушиваю еще несколько лекций от Уилла и ни одной похвалы. Я делаю все, что он говорит. Я быстра, но не слишком, я больше не соревнуюсь с Бетси (хоть мне и хотелось бы втоптать ее в грязь, а после вытереть ноги о ее останки) – однако он по-прежнему хвалит всех, кроме меня. Я покидаю тренировки с недовольным лицом, но он, похоже, этого даже не замечает. Наверное, он считает, что я недолго буду его проблемой.

Наверное, я и сама так считаю.

Если он уже мной недоволен, то ему совсем не понравится, когда начнутся настоящие проблемы – через две недели после того, как в университете начнутся пары и не за горами будет первое соревнование. Стресс означает кошмары, кошмары означают бег во сне, а он означает, что на соревнованиях я буду «блистать» примерно как семидесятилетняя бабуля, которая впервые залезла на беговую дорожку.

В промежутках между тренировками я стараюсь как можно лучше изучить город и прочесываю леса, так как именно там я чаще всего оказываюсь во сне. Понятия не имею, почему меня тянет в лес, и на самом деле не хочу знать.

Эрин продолжает таскаться за мной на обед, хотя я ей не раз говорила, что предпочитаю есть в одиночестве. На данный момент ее попытки завязать дружбу стали больше напоминать преследование.

– Серьезно? – возмущаюсь я, когда она снова садится за мой столик. – По-моему, мне нужен запретительный приказ.

– Запретительные судебные приказы выдают только при наличии намерения причинить вред, – жизнерадостно сообщает она.

– Я даже не удивлена, что ты так хорошо разбираешься в запретительных приказах, – недовольно бормочу я.

А она просто смеется – как будто я пошутила!

Глава 6

Уилл

– Ну, как успехи? – спрашивает Питер, но сразу понимает ответ по моему лицу и усмехается. – Ты совсем как твой отец, Уилл: он тоже не умел скрывать свои мысли.

Потребовалось почти два года, чтобы любое упоминание о нем перестало причинять боль, и уйдет еще лет двадцать, прежде чем такое сравнение сможет мне понравиться. Я изменил свою жизнь так, как он хотел, – отказался от карьеры альпиниста, стал заниматься фермой, – но отец этого уже не увидит. А даже если бы увидел, это бы все равно ничего не изменило: он бы непременно нашел к чему придраться.

– Нормально, – вздыхаю я, и Питер медленно кивает.

– А как Финнеган?

В моей голове проносится множество ответов: что она все время враждебно настроена, что она смотрит на других девушек из команды так, словно готова пырнуть их ножом… и что у нее есть проблемы. Да, она умеет бегать – но что это было в первый день? Зачем она решила бегать перед тренировкой? Я знаю, что обязан сообщить об этом Питеру, потому что если это будет продолжаться и дальше, то неизбежно приведет к катастрофе: либо она однажды впадет в шок, либо у нее случится сердечный приступ прямо на забеге. Я все это знаю… но почему-то мне вспоминается, какой потерянной она выглядела, когда я потребовал объяснений. Юной, потерянной и разбитой…

– С ней предстоит много работы, – только и отвечаю я.

И это такое преуменьшение, что, честно говоря, больше похоже на откровенную ложь.