Приятные вещи (СИ) - Петюк Дмитрий "Desmond". Страница 27

— Солора? Пятнистого солора? — уточнил Жореф. — Твари невидимой, неуязвимой и быстрой, словно карандаш налогового инспектора?

— Ули его и увидел, и уделал, — с гордостью сказала Кенира. — Так что не настолько он неуязвим.

— И шкура оказалась полезной, — добавил я. — Сейчас, конечно, что я, что Кенира могли бы уложить с десяток подобных тварей с закрытыми глазами, но тогда было довольно опасно.

Разговор как-то сам собой затих, мы продолжали сверлить Жорефа взглядами и потягивать чай. Моя злость на него досталась по наследству от субличности, называвшейся Нризом, и давно прошла, так что хмурился я лишь для порядка. Мрачное лицо Кениры тоже являлось маской, потому что внутри она вовсю веселилась и наслаждалась ситуацией.

— И что дальше? — наконец, не выдержал Жореф. — Ну вот, вы меня нашли, и что?

— И ничего, — засмеялся я. — Планируем купить у тебя Дарш, может заказать омнигон для сына. И выбить из тебя такие скидки, чтобы выражение, словно у тебя запор, стало даже сильнее, чем сейчас.

— То есть ты больше не злишься, что был у меня в рабстве? А ты, Кенира, что я вынудил тебя владеть рабом? Судя по всему, ты его как-то освободила!

— Наоборот, — усмехнулась Кенира. — Когда я отдала ему его же Поводок, с моей стороны это оказалось изощрённой уловкой.

— Вот-вот, — согласился я. — Взамен Поводка забрала моё сердце. У женского коварства нет предела, так что теперь я с нею навсегда.

— И ты, Жореф, выступил в качестве копья Фаолонде. Можно сказать, игрушкой в руках богов.

— Кенира права, ты ещё тот Schwanz. Но зла на тебя мы больше не держим, можешь выдохнуть и расслабиться. Более того, если что, я оставлю адрес и код раковины, можешь обращаться за помощью. У нас с Кенирой тут, в Нирвине, есть определённое влияние, причём в очень разных кругах, включая самые высокие.

— Если у меня и возникнут проблемы, — скривился он, — то явно с противоположной стороны.

— О, как раз противоположная сторона к Ули уж точно прислушается, — заявила Кенира. — У нас был с Тенями очень серьёзный конфликт, но он сумел наглядно продемонстрировать их место в городской иерархии.

— Тенями? Речь о Тенях Криаза? Но как?

— Не забывай, чьим человеком я являюсь, — фыркнул я. — И пусть я умудрился этого кого-то разочаровать, некоторые вещи остаются неизменными навсегда.

— Очень странно и немного безумно, но это имеет смысл, — наконец, ответил Жореф. — Даже находясь в опале у Повелителя Чар, ты стоишь намного выше очень многих в этом городе, если не всех. Вот только удивлён, что тебе кто-то поверил. Клятвы клятвами, но некоторые вещи слишком невероятны, чтобы даже Мать Торговли могла помочь их принять.

— Гораздо лучше любых клятв действуют хорошие оплеухи, — пояснила Кенира, — а в этом деле Улиришу нет равных. Так что в итоге Тараже пришлось принять реальность. Честная беседа и бессознательная охрана в штурмовой броне действуют лучше, чем просто честная беседа.

Мы закончили разговор, в ходе которого Жореф окончательно успокоился, и вышли на улицу. Результаты меня сильно удивили, если за таковые считать мою реакцию. Будь я до сих пор подростком, испытывал бы к нему неугасимую ненависть, желание наказать и заставить страдать. Во взрослом возрасте я бы его хотя бы разок ударил, и продолжал бы бить до тех пор, пока нас не растащила бы полиция. Теперь же не испытывал даже особого раздражения. Что это? Возраст и приходящая с ним мудрость? Выгорание, случившееся вследствие опасного путешествия, стычек с мафией, поездки в Королевство и едва не разрушившего мой мозг исцеления Мирены? Предвкушение будущей свадьбы с девушкой своей мечты и обретения сына? Или просто эмоциональное онемение из-за навалившихся забот?

Кенира слышала мои эмоции и прекрасно догадывалась о мечущихся в моей голове мыслях.

— Знаю, что ни за что этого не признаешь, — сказала она, стиснув мою ладонь, — но ты просто очень добрый.

Я никогда не считал себя ни добрым, ни великодушным, наоборот, всегда был желчным и вечно недовольным дерьмом. И надеялся, когда Кенира перестанет смотреть на меня сквозь розово-красные очки, она не слишком разочаруется в своём выборе.

— Разве? — удивлённо оглянулся Жореф, услышавший только часть диалога и принявший её фразу на свой счёт. — Дорогая, я торговец. И мы всегда будем рассказывать клиентам, насколько мы добрые, великодушные и щедрые. Насколько действуем в ущерб себе, продавая этого замечательного зверя или великолепный омнимобиль. Даже если в это время всучиваем тебе едва движущуюся колымагу, из накопителей которого магия вытекает не до конца только потому, что мы обмазали его дерьмом и соплями, или старую хромую доходягу, способную стоять только после инъекции эликсира. Не забывай, я же продал тебе Рахара.

— Мы были в Кшроте, — сказал я, — и хотели зайти к тебе в гости. Удивительно, что ты бросил свой дом и зверинец. Мне казалось, ты перевернёшь каждую децию дважды, прежде чем снова сунуть в карман. А за пару жёлтых продашь родную маму.

— Эй, обижаешь! — рассмеялся Жореф. — За маму не меньше пяти чёрных! Что касается дома, мне, конечно, пришлось сваливать побыстрей, но не всё так драматично, как кажется. Ильга решила пока остаться, так что я поручил заняться продажей ей. Но знаешь, удивлён, что вы возвращались в Сориниз. Поиски Кениры, конечно, поутихли, но плакаты кое-где всё ещё висят. Хотя, после того, как кто-то убил принца, вряд ли остались дураки, считающие, что смогут получить за неё награду.

У Жорефа не возникло и тени подозрения, что к этому убийству мы хоть сколько причастны. В этом я тоже видел проявление силы Керуват — в обычное время он отличался большой подозрительностью и любовью строить самые странные теории.

— Ладно, Жореф, было приятно повидаться, — сказал я и удивился, осознав, что действительно рад его увидеть, — но нам пора. Дарш мы берём, возьмём и омнигон, но позже. А ты не забудь организовать такую скидку, чтобы при виде этой цифры тебе захотелось плакать кровавыми слезами.

— Эй, о каких скидках идёт речь? — вскинул руки Жореф. — Не забывай, что ты, уходя, меня подло обворовал! Забрал мои эликсиры, так что мне пришлось потратить кучу денег, чтобы заказать и сделать новые! Украл даже любимый котелок Ильги!

— Я готов заплатить за всё, мною украденное, — сказал я улыбнувшись.

— Отлично! — оживился Жореф. — С тебя, как со своего, я много не возьму. Семь доз тонизирующей тинктуры стоят…

— … только вычту эти деньги из той суммы, которую ты мне задолжал за почти полгода работы в зверинце, а также за услуги бухгалтерского учёта и аудита.

Жореф смерил меня осуждающим взглядом. Кенира, наблюдающая за нашим диалогом, молчала, но внутри почти что хохотала.

— А знаешь, — наконец, сказал Жореф, — какие могут быть долги между старыми друзьями? Давай забудем прошлые недоразумения и перейдём к текущим делам. Как понимаешь, я тут недавно, дела идут очень плохо, так что каких-то скидок за этот прекрасный Дарш со столь просторным удобным салоном, этим замечательным жёлтым цветом, как дарящим прекрасное настроение, так и говорящем об серьёзности и опасности владельца, я дать не смогу. Но только из-за того, что мы с тобой знакомы, я оторву от собственной души аж целых пять процентов!

— Жореф, — наморщился я, — мы же покончили с шутками и приступили к серьёзным деловым разговорам. Пять процентов звучат как насмешка. Вообще-то я нахожу, что четыре с половиной чёрных — чрезмерная цена за омни, который мой пасынок назвал крестьянской телегой или старушечьей повозкой. И двухсот двадцати пяти курзо твоей скидки не хватит даже на бутылку хорошего вина. Чотош обошёлся мне в семь красных, нет никакого смысла переплачивать, легче взять ещё один такой же. А вот тридцать процентов уже звучат неплохо. Не идеально, но неплохо.

Жореф ухватил себя за лацканы куртки и рванул её на груди:

— Вот! Вот сюда ты можешь вонзить свой нож, чтобы добить меня окончательно! Не стоит сдерживаться, раз уж ты решил быть бесчеловечным! Тридцать процентов? Этот Дарш прозвали Лавиной, потому что он столь же быстр, столь же стремителен и его так же невозможно остановить! И ты смеешь сравнивать его с каким-то Чотошем? Телега? Скажи, есть ли телеги, способные проехать по лесу или полю, форсировать неглубокую речку, или одолеть овраг? А цвет! Есть ли хоть одна телега, которая напоминала бы смертоносного шершня, и от обводов которой нельзя было бы отвести глаз? Десять процентов и ни курзо больше!