Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 31
- Вы оскорбляете меня, князь!
- Не думаю, что оскорбляю Вас, Павла Петровна! Я хочу раз и навсегда покончить с этим: у Вас не будет той жизни, которую Вы задумали получить путем интриг; Вы лгали мне, но все оказалось напрасно. Ваши расчеты не удались, это единственное, что я могу Вам сказать… До завтра. – Карелин вышел из кабинета, оставив разгневанную Павлу Петровну в растерянности и смущении. Вошедший Дмитрий был удивлен, увидев в кабинете Лизу. Девушка смотрела в окно, будто ничего не замечая и не понимая того, о чем говорилось всего в нескольких шагах от нее. Павла Петровна сердито повернулась к дочери.
- Ты не знаешь, что случилось с Александром? – возмущенно спросила она, словно не знала о разговоре Федора и Лизы в беседке.
- Господи, да какая мне разница, что с ним случилось? – устало ответила Лиза. – Разве это может иметь для меня какое-то значение, если мне уже все равно?
- А должно было бы иметь, ведь от этого человека зависит наша судьба!
- Для меня все потеряно, маман... из-за Вас у меня пропащая судьба! Да-да, из-за Вас и брата. Я вышла замуж ради папá. Его болезнь, терзания, тоска были оружием, которое вы пустили в ход, чтобы подчинить меня. Вы вынудили меня продать себя, как продают кусок земли, а сделка оказалась неудачной, и если с вами хотят расплатиться фальшивыми деньгами, я не стану возражать...
- Ты видел, Дмитрий? Слышал, какие ужасные вещи она говорит? – негодующе воскликнула Павла Петровна, ища поддержку у стоящего молча сына. – Но почему?
- А что я могу ответить? – Дмитрий хотел что-то сказать Лизе, но девушка, не глядя на них, быстро вышла из кабинета и побежала вверх по лестнице. Дмитрий молчал, пока не потерял сестру из вида, а потом продолжил: – Невеселый оказался у свадьбы конец, маман. Мы с Вами оказались на улице. В этом доме, который уже не наш, нас терпят из милости, и, думается мне, Карелин и Лиза сошлись в одном – в ненависти... Они ненавидят нас так же сильно, как возненавидят друг друга...
- Что за глупости, Дмитрий? В любой благородной, порядочной семье браки совершаются по расчету.
- Но этот брак был... ненавистным, маман.
- Хорошо, как бы то ни было, а мы не на улице, как ты только что сказал. Переделав особняк Карелина в Петербурге, я не отчиталась перед ним, и теперь не стану. У меня достаточно денег после тех работ... Я пыталась вернуть их князю, но он не захотел меня слушать, так что вопреки попрекам Лизы деньги будут не фальшивыми...
- У Вас будет пенсия, которую Вам дадут за папá. С такими деньгами Вы и одна проживете, на жизнь Вам хватит с лихвой.
- Что ты хочешь этим сказать, Дмитрий?
- Я уезжаю, маман. Помните, я сказал Вам, что Карелин – опасный враг. Будет лучше, если вы не станете стоять на своем и выполните мою просьбу. Уезжайте в Петербург и живите благопристойно. А я, так или иначе, собираюсь устроить свое будущее... Не просите меня ни о чем. Вспомните, кто мы, и как живем.
***
Снег, снег, снег, куда ни бросишь взгляд – повсюду снег. Лиза вглядывалась вдаль усталыми, покрасневшими от слез, пролитых по покойному отцу, глазами, и видела вокруг лишь плотный ледяной саван, на который падали мелкие хлопья снега. Дождем из лебяжьего пуха сыпались с небес снежинки, делая земное покрывало все белее. В этом пушистом, густом снегу вязли быстрые ноги трех лошадей, тащивших легкие сани. И такой же чистый, белый снег саваном лежал на душе Лизы. В ушах девушки не умолкал оглушительный перезвон бубенцов.
- Зачем ты придерживаешь лошадей? – подал голос Карелин, поняв, что Николашка хочет остановиться.
- Да тут неподалече корчма есть, барин. Разве ты не остановишься передохнуть?
- Мы не устали. Погоняй лошадей до следующей станции. Я хочу добраться до имения завтра.
Карелин украдкой покосился на Лизу, словно ожидая протеста с ее стороны – слова или хотя бы легкого намека на незначительное пожелание – но Лиза продолжала молчать, и даже не повернулась, чтобы посмотреть на него. Ее золотистые волосы скрывала меховая шапка, а высокий воротник шубы доставал почти до губ. Укрытые тяжелой меховой накидкой, ноги молодых слегка соприкасались, и Александр чувствовал холод и равнодушие жены. Ее словно бы не было рядом – так далеко отсюда были ее глаза и мысли. Карелин отвел в сторону взгляд и резко отдал Николашке другой приказ. Он в ярости шарил рукой под накидкой, ища бутылку водки. Нащупав бутылку, Карелин достал ее и изрядно отхлебнул прямо из горла, но и тогда Лиза не повернулась и не удостоила его взглядом.
- Чудесное свадебное путешествие? – со злой усмешкой спросил Александр.
- Ты сам приказал ехать, и сам этого хотел! – спокойно ответила Лиза, не меняя положения.
- А ты послушна и весела, как под ярмом, как я погляжу.
Напрасно Александр ждал ответа. Ему страстно хотелось увидеть, как полыхнут яростным огнем бездонные и грустные глаза женщины, с которой он обвенчан. Ее абсолютное безразличие все быстрее разгоняло кровь. Они добрались до постоялого двора, где должны были ждать лошадей на смену. Молодожены вылезли из саней и вошли в дом.
В огромной печи жарко горели большие, как стволы, поленья. Лиза притулилась у печи, оставаясь все такой же отрешенной, молчаливой и далекой, какой была всю дорогу, сидя рядом с мужем в санях, которые тащила по ледяным, заснеженным полям тройка лошадей. Девушка с трудом выпила стакан чаю, чтобы согреться. Она видела, как муж стакан за стаканом хлещет водку, но не произнесла ни слова. Ее мысли были далеко отсюда: она вспоминала, как в последний раз бросила взгляд на свой родной дом и увидела понурое лицо брата и заплаканное лицо матери. В памяти осталось скорбное выражение на лицах безутешных, старых слуг, а потом – дорога, дорога, дорога, которой, казалось, не будет конца. Поезд, короткие остановки в каких-то городах, потом тройка, промерзший тракт, угрюмый муж под боком, и, наконец, последний этап свадебного путешествия.
- Тебе нужно хорошенько поесть, Лиза, – мрачно бросил Карелин, и девушка вздрогнула от неожиданности. – Вот уж не знал, что ты питаешься святым духом. Ты идеальная жена для бедняка. Тебе не стоило выходить за меня.
- Я всегда думала, что не стоило, – спокойно ответила Лиза, – но ты, судя по всему, думал иначе, и женился по своей воле.
Подошел Николашка, неся в руках поднос с кувшином кипяченого молока.
- Вот, барыня, попейте хотя бы это, – просящим голосом промолвил он, протягивая Лизе кувшин своими заскорузлыми мужицкими руками. – Нам ведь цельную ночь еще ехать до Карелинки, да и днем еще.
Лиза на секунду взглянула на добродушное лицо слуги и взяла кувшин. Александр, кипя от злости, раздраженно отошел от жены.
А чуть позднее снова снег, дорога, бубенцы, молчание и душевная боль, отражавшаяся лишь в глазах. После долгих часов пути молодожены, добрались, наконец, до родового гнезда Карелина – большого, нескладного, обветшалого дома. Хозяева покинули его двадцать лет назад, и эти годы полного запустения превратили старый дом почти в развалины, а поспешный приезд Карелина помешал хоть как-то подлатать его.
- А домишко-то хуже твоего прежнего, не так ли? – саркастически спросил Александр.
- Неважно, – ответила Лиза.
- Очень мудрый ответ. Раз тебе все равно, не будет повода для споров.
Они вошли в необъятную спальню князя. Старая кровать с балдахином, два стола, сундуки, кресла с высокой спинкой и старый, потертый ковер на каменном полу. Под потолочной балкой висела огромная лампа. Казалось, жизнь в этом доме теплилась только в большой печи, где потрескивали горящие дрова. Подойдя к печке, Лиза скинула шубу и меховую шапку.
- Ну и удивили мы старых слуг, – заметил Карелин. – Ты только послушай, как они суетятся, бегают где-то там, внизу, стараются приготовить нам ужин, которому, кстати, ты могла бы отдать должное.
- Я не хочу есть, и сразу же лягу спать.
- Мы ляжем. Ты всю дорогу изволила не обращать на это внимания, но есть одно обстоятельство, которое меняет ход твоих намерений – мы женаты. За всю дорогу ты не сказала мне ни слова.