Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 33

- Позволь мне уйти! – испуганно взмолилась Лиза со слезами на глазах. – Я устала.

Александр вскочил, оттолкнув стул и смахнув на пол стоящие перед ним чарки. Казалось, он и плакал, и смеялся. По крайней мере, так показалось оробевшей, растерянной Лизе, когда она услышала неясный полувсхлип, сорвавшийся с его губ.

- Продолжайте гулять! Пейте и пляшите! – гаркнул он. – Я велю высечь того, кто не будет пьян!

Лиза почувствовала, как сильные руки обхватили и подняли ее. Как в кошмарном сне видела она, что ее несут через праздничный, безумный балаган, и вдруг гомон стих, когда Александр ногой захлопнул за собой тяжелую дверь спальни. Он чуть ли не бегом прошел по комнате и положил ее на широкую кровать. Почти погрузившись в беспамятство, Лиза лежала на постели, не имея сил даже пошевелиться.

Чудесно! – воскликнул Александр. – Свадебный пир, брачная ночь, появление наследника. Так вынужден был родиться я, но с бóльшим позором, потому что моя матушка была покорной служанкой! Не этим ли ты меня попрекала? Тем, что я сын служанки, беззащитной женщины в руках скота? А сейчас ты сама такая! Ты зовешь меня мужиком! Не-ет… мне безразлично, что ты ненавидишь меня! Мне безразлично, что ты заливаешься слезами! Тебе придется возненавидеть меня и в плоти от плоти своей, в ребенке, который родится!

По щекам Лизы текли горячие слезы. Карелин крепко стиснул жену в своих объятиях, и она закрыла глаза, без сопротивления отдавшись любви, навязанной амбициями...

… Когда Лиза открыла глаза, солнце стояло уже высоко. Его бледные лучи просачивались в огромную, несуразную спальню сквозь щелки оконных гардин. С минуту девушка лежала неподвижно под большим и теплым шерстяным одеялом, наслаждаясь мягкостью старой широкой кровати. Лиза проспала довольно долго, и приятное блаженство сменило ужасную вчерашнюю тоску. Окончательно проснувшись, она вспомнила о своей первой брачной ночи и невольно покраснела.

Лиза подумала об Александре, и ей захотелось дать отпор этим непрошеным воспоминаниям. В глубине своего сердца девушка искала ненависть, злость и отвращение, но нашла только бесконечную печаль, наполнившую ее глаза слезами.

Лиза решила во что бы то ни стало сбежать из этого ада. Она умылась и оделась, а затем позвала Николашку, чтобы расспросить его обо всем.

- Барин-то ушел с утра пораньше. На охоту, видать, а раз собак с собой не взял, стало быть, пойдет по проторенным тропкам, – сообщил расторопный слуга и добавил: – Уходивши, сказал он, что вернется нескоро.

Узнав, что барыня изволит уезжать, Николашка подивился, но тут же предложил запрячь тройку лошадей, поскольку Александр строго-настрого велел ему выполнять все указания молодой хозяйки.

- Наташа Маслова, приказчица из соседнего имения барина, ждет тебя, матушка, хочет поговорить с тобой, – добавил он, перед тем как уйти. – Она пришла, когда барин уходил уже. Сказать ей, чтобы вошла?

- Не сейчас... после завтрака. Да приготовь тройку с лошадьми порезвее, отвезешь меня в Киев.

- Как велишь, матушка!..

Лиза в дорожном платье, готовая к отъезду, стояла, накинув на плечи шубу, когда Наташа, устав ждать, тихонько постучалась в дверь. Юной княгине не оставалось ничего другого, как принять ее. Лиза с любопытством оглядела приказчицу. Та явно была не из крестьянок, хотя высокие сапожки, короткая юбка и полушалок, соскользнувший с головы на шею, делал ее похожей на сельчанку. Речь Наташи, ее манеры, непринужденность, ухоженные руки и лицо, легкий аромат парфюма указывали, что она – образованная светская дама с хорошим воспитанием. В снисходительной улыбке Масловой был едва заметен легкий оттенок превосходства. Наташе было около тридцати-тридцати двух лет, она была стройна и миловидна.

- Позвольте выразить Вам мое почтение, сударыня, – вежливо обратилась к Лизе Наташа. – Я слышала, Вы велели готовить сани, а мне не хотелось возвращаться в Николаевку, не поздоровавшись с Вами... – Заметив удивление на лице Лизы, женщина продолжила. – Николаевка – это другая здешняя вотчина Карелиных. Николаевские земли граничат с этими, а сама усадьба в восемнадцати верстах отсюда. Там самое прекрасное хозяйство во всей России. На тех землях Александр ставил свои знаменитые опыты по улучшению обработки земель. Здесь, в Карелинке, все старое, обветшалое, а там все самое новейшее.

- А-а! – только и произнесла Лиза без всякого интереса и даже с некоторой досадой.

- Так значит, Вы едете в Киев? – полюбопытствовала Наташа все с той же любезностью.

- Да, в Киев… и еще гораздо дальше, домой. Вы ведь это хотели узнать? Ну так знайте, я возвращаюсь к себе домой, и меня не интересуют ни Николаевка, ни Карелинка…

- Жаль… Я уверена, что если бы Вы немного успокоились и поговорили со мной, излили душу, Вам стало бы легче.

- Я не буду изливать Вам душу, Вы для меня чужой человек!.. Простите, но у меня нет желания разговаривать с кем-либо.

- Конечно, я не могу навязывать Вам свои симпатии, но мне жаль, что вы хотите сбежать от Александра. Я очень высоко ценю его и столь же глубоко уважаю! Я знаю Александра с худших времен, когда мы, как два изгоя, маялись в Париже. Думаю, он показался Вам грубым дикарем, но должна заметить, что Александр ведет себя так, когда у него разрывается душа. Он заслуживает скорее сострадания, чем ненависти… – Наташа спокойно закурила папиросу и протянула Лизе серебряный портсигар, предлагая ей тоже закурить. Лиза отказалась от предложенной папиросы и закрыла глаза. На секунду она представила рядом с собой Александра, и воспоминание о его огненно-жарких поцелуях смутили ее, вогнали в краску, воспламеняя душу и одновременно раня.

- Неужели жизнь с Александром кажется Вам такой постылой и ужасной? – снова мягко спросила ее Наташа.

- Хуже смерти, – выпалила Лиза, едва ли сознавая свой ответ.

Наташа собиралась, было, что-то возразить, но необычный шум отвлек женщин от разговора.

- Дозвольте, матушка, руки Вам поцеловать, – начала Катя, войдя в комнату в окружении прочей челяди. – Ох и завьюжило на дворе, – заохала она, – снег так и валит, так и валит. Хорошо, что в пути буран вас не застал.

- Нельзя Вам ехать, никак нельзя, – Наташа едва заметно улыбнулась краешком губ, а Лиза побледнела.

Через несколько минут подошел и Николашка.

- Все готово к отъезду, барыня, – доложил он, – да вот только ехать в такую непогодь чисто блажь одна.

Все трое наперебой попытались отговорить молодую княгиню от ее сумасбродной затеи. Лиза подошла к окну и окинула взглядом унылый, пустынный пейзаж за стеклом. Все казалось неподвижным на разгулявшемся ветру, лишь вдали, на горизонте, сгущались громадные, как горы, свинцовые тучи, а на дороге, ведущей в Киев, не было видно ни зги – все скрывалось в огромном, клубящемся снежном облаке.

- Хорошо, я подожду, – тоскливо пробормотала Лиза.

Наташа принялась рассказывать о себе, и Лизе пришлось терпеть ее болтовню. Из разговора с Масловой Лиза узнала, что та изучила медицину, ветеринарию, филологию и философию. Наташа была свободным человеком; она не была прислугой Александра, но трудилась, как рабыня, и была счастлива, поскольку князь помог ей, когда она была беззащитной и не имела даже крыши над головой. Он доверил ей управление самой богатой своей усадьбой.

- Однажды Александр встретился со мной, – доверительно сообщила Наташа. – По его словам, он очень долго разыскивал меня, потому что знал о моем несчастье, и вот нашел. Князь достаточно хорошо знал меня, и не стал предлагать мне ни деньги, ни помощь. Напротив, Александр позвал меня, чтобы я помогала ему. Как видите, нельзя быть более благородным и великодушным, чем он…

Лиза ничего не ответила, но Наташу не смутило почти что враждебное молчание новоиспеченной княгини, и она с жаром продолжала:

- Александр совсем недавно приобрел сотни гектаров плодороднейших в Малороссии земель и присоединил их к старым карелинским угодьям для своих опытов. Он предложил мне работу за деньги… и я согласилась. Александр хотел заниматься землей, когда мы приехали сюда, вот мы и занялись.