Завоеватель сердец - Хейер Джорджетт. Страница 77

Герцог смотрел ему вслед.

– Да, от ее вида его затошнило, но он смог заставить себя коснуться ее, преодолев собственное отвращение, – пробормотал Вильгельм. На краткий миг герцог встретился с Раулем взглядом. – В нем и впрямь есть величие. – Вильгельм повернулся к Фитц-Осберну. – Передай этой женщине кошель и от меня, Гийом. – Он окинул ее критическим взглядом. – Девочка моя, кажется, чистилище тебя ждет уже здесь, на земле. Ступай с Богом. – Глядя на удаляющуюся пару, Вильгельм коротко сказал: – Фу! Ну и запашок! Подай мне свою розу, Гийом. Какая влюбленная дурочка подарила тебе ее?

Фитц-Осберн, расхохотавшись, вытащил цветок из-под застежки, что удерживала на плече его мантию, и протянул цветок герцогу.

Вильгельм поднес розу к носу.

– Ты был прав, Рауль: зрелище действительно ужасающее, – заметил он.

Гале, уже некоторое время хранивший молчание и рисовавший в пыли какие-то фигурки, подняв голову, вперил взгляд в Вильгельма. Глаза его засветились неземным светом; на лбу выступил пот; чужим голосом шут произнес:

– Братец, ты только что видел загадку, разгадать которую у тебя не хватит мозгов.

– Что ж, разгадай ее для меня, шут, – отозвался Вильгельм, по-прежнему вдыхая чистый и сладкий аромат розы.

– Ты только что видел Англию и Нормандию, братец, две разные страны, но объединенные одним правителем; некогда обе были сильными и здоровыми, однако теперь одна умерла, гниет и разлагается, неподъемной ношей отягощая другую, которая пока еще в состоянии поддерживать ее своей силой и богатством.

– Чушь! – презрительно бросил Фитц-Осберн.

Герцог же не отрывал взгляда от бутона розы, которую держал в руке.

– Продолжай, друг мой Гале. И какая же из них, по-твоему, Нормандия?

Шут вытянул костлявый палец, и они увидели, что он дрожит.

– А ты разве не знаешь, братец Вильгельм? Не-ет, тебе это прекрасно известно, с твоим-то орлиным взором! Нормандия – это и есть та гниющая плоть, что вытягивает жизненные соки из Англии. Потому что Англия заберет у Нормандии все, что та может дать, и оставит ее увядать и умирать; ты сам это видел сегодня – да, и это увидят твои сыновья в грядущие годы, к своей неизбывной горечи!

У Фитц-Осберна отвисла челюсть; Рауль же во все глаза смотрел на герцога, который метнул на шута быстрый взгляд из-под насупленных бровей.

Воцарилось тяжелое молчание. Наконец Вильгельм отвел взгляд от лица шута.

– Да будет так, – размеренно проговорил он и вновь склонил голову к бутону розы, нюхая его.

Глава 6

Они направились на запад, к Сен-Ло, расположенному на реке Вир, в пустынном и малонаселенном уголке графства Котантен. Здесь их и встретили гонцы из Руана, привезшие с собой письма для герцога. Он быстро пробежал их глазами и задержался лишь на одном, где речь шла об Англии. Наконец протянул его эрлу Гарольду со словами:

– Полагаю, это и вас касается.

Пока эрл читал письмо, герцог продолжал вскрывать остальные депеши, ни разу не взглянув на Гарольда, чтобы понять, как тот воспринял известия, содержащиеся в кратком донесении, которое он держал в руке.

Но на лице эрла не дрогнул ни один мускул. Он читал не спеша, и в глазах его застыло задумчивое выражение. Письмо сообщало о том, что здоровье короля пошатнулось: он все реже выезжал на охоту, проводил все больше времени в молитвах и размышлениях, раздражался из-за каменщиков, работающих над возведением аббатства, которое должно было увековечить славу святого Петра на острове Торни, расположенном на окраине Лондона. Этому аббатству полагалось стать местом последнего упокоения короля, и он вбил себе в голову, что строители не успеют закончить здание к тому моменту, как тело его нужно будет придать погребению.

Далее письмо сообщало о беспорядках на севере, где правил Тостиг. Эрл Гарольд, аккуратно сложив его, вернул Вильгельму. Герцог же, взяв перо и чернила, принялся писать ответ в Руан. Рука его двигалась быстро и уверенно, оставляя характерный росчерк.

Не отрывая взгляда от тряпичной бумаги под рукой, он сказал:

– Знаете, друг мой, я бы не стал долго терпеть таких буйных людей, как ваш брат.

– Я тоже, – мрачно отозвался эрл.

Еще некоторое время Вильгельм продолжал писать, не говоря ни слова. Дойдя до конца страницы, посыпал ее мельчайшим песком и, наконец, стряхнул его на пол. Отложив письмо в сторону, герцог вновь окунул перо в чернильницу.

– Думаю, – с расстановкой, выводившей эрла из себя, проговорил он, – думаю, вам пришло время возвращаться в Англию, эрл Гарольд.

Эрла вдруг охватило непреодолимое желание вскочить и пробежаться по тесной комнате. Он подавил его и остался сидеть, не сводя глаз с лица Вильгельма.

– Время пришло не только для этого, – тщательно подбирая слова, сказал Гарольд.

Он смотрел, как перо герцога коснулось бумаги – раз, другой, третий. Эрл вдруг заметил, что пальцы его выбивают дробь по резному подлокотнику кресла, и крепко стиснул ими твердое дерево, чтобы не выдать себя. Он ждал, что герцог заговорит, но Вильгельм продолжал писать. Эрл мысленно взвешивал одну фразу за другой и тут же отбрасывал их. Наконец резко бросил:

– Будьте со мной откровенны, герцог Вильгельм: что вам от меня нужно?

При этих его словах герцог поднял глаза и отложил перо в сторону. Оттолкнув от себя бумаги, сцепил руки в замок на столе и сказал:

– Эрл Гарольд, много лет назад, когда я был совсем еще мальчишкой и находился под присмотром опекунов, король Эдуард гостил у меня при дворе в качестве моего друга. В те дни он пообещал мне, что если когда-нибудь станет королем Англии, но не сумеет зачать собственного наследника, то оставит трон мне. – Вильгельм сделал паузу, но эрл молчал. Гарольд откинулся на спинку кресла, упираясь затылком в твердое резное дерево, и на лице его не отражалось ничего, кроме вежливого интереса. Герцог окинул его явно одобрительным взглядом. – Четырнадцать лет тому, – продолжал он, – я побывал в Англии с визитом у короля, и он повторил свое обещание, передав мне в качестве заложников Вульнота, Хакона и Эдгара, сына Эдвульфа. Полагаю, это вам известно?

– Я слышал об этом, – спокойно подтвердил эрл, лицо которого по-прежнему ничего не выражало.

– Король пребывает в весьма почтенном возрасте, – заметил Вильгельм, – а я не единственный, кто хочет занять его трон.

Глаза эрла блеснули, но он предпочел промолчать.

– Например, Эдгар, несовершеннолетний Этелинг, – после едва заметной паузы продолжал Вильгельм. – У меня нет сомнения, что многие хотели бы усадить на трон именно его.

– Очень может быть, – согласился Гарольд. Он шевельнул рукой так, чтобы солнечный луч упал на перстень с рубинами балэ у него на пальце, и, полузакрыв глаза, любовался игрой света.

– Мне нужен человек, который действовал бы от моего имени в Англии, – сказал герцог, – представляя мои интересы до тех пор, пока Эдуард не отправится к праотцам… и после этого.

– Вы имеете в виду меня? – осведомился эрл, и в голосе его звякнула сталь.

– Вас, – согласился Вильгельм, – если вы дадите клятву поддержать мое право на трон.

Эрл улыбнулся. Оторвав взгляд от перстня, он обнаружил, что Вильгельм в упор смотрит на него. Гарольд не дрогнув встретил его взгляд, и дуэль эта длилась столько, что посторонний наблюдатель успел бы досчитать до пятидесяти. В комнате царило молчание, нарушаемое лишь веселой трелью жаворонка, доносившейся откуда-то из высокой голубой дали.

– Значит, вот почему вы удерживали меня, – безо всякого удивления или гнева проговорил наконец эрл.

– Именно поэтому, – отозвался Вильгельм. – Призна́юсь вам откровенно, эрл Гарольд, окажись вы другим, я бы не прилагал к этому столько усилий. Я заявляю вам совершенно прямо и честно, что в вашем лице впервые за долгие годы встретил человека, к которому питаю… уважение.

– Польщен, – с иронией откликнулся Гарольд.

– И имеете на то полное право, – с намеком на юмор ответил герцог. Он смотрел, как последние песчинки провалились в трубочку часов на столе, и перевернул их.