Эффект Грэхема (ЛП) - Кеннеди Эль. Страница 100

В тот вечер вся команда, включая Дженсена и тренерский штаб, отправляется ужинать. Тем из нас, кто является совершеннолетним, разрешается даже заказать одну — и только одну — бутылку пива, как любезно сообщает нам Дженсен. Затем он добавляет, что любой, кто воспользуется его предложением, должен выпить три стакана воды, чтобы нейтрализовать неразумный выбор. Тем не менее, многие из нас заказывают эту бутылку.

Новости о моей свадьбе разошлись по всей команде, и я замечаю, что Колсон во время ужина несколько раз поглядывал на мое обручальное кольцо. Единственный раз, когда наши взгляды встречаются, он что-то бормочет себе под нос и с отвращением отворачивается. Рядом с ним Джордан Трэгер свирепо смотрит на меня в знак солидарности. Я покорно тянусь за своей бутылкой.

Мы только что вернулись в отель и входим в вестибюль, когда мой тесть пишет, что он в баре и если ли у меня минутка.

— Встретимся наверху, — говорю я Шейну, который кивает и направляется в нашу комнату.

Несколько парней из команды соперника толпятся в вестибюле в своих хоккейных куртках. Глаза парней расширяются, и они возбужденно перешептываются, когда замечают Гаррета Грэхема, шагающего через вестибюль из бара.

— Привет, — говорит он, подходя ко мне. Должно быть, он чувствует пристальные взгляды, потому что потирает затылок и морщится. — Я собирался предложить выпить в баре, но что ты скажешь, если мы пойдем в другое место?

Я киваю.

— Хорошая идея.

Мы выходим из отеля и быстро осматриваем улицу. В конце квартала есть книжный магазин с прилегающим кафе, так что мы пешком идем к нему.

— Я не имею права просить тебя об одолжениях, — печально начинает Гаррет. — Я знаю, что был не очень приветлив с тобой. Когда ты со Стэном приезжал домой на каникулы. Когда проявлял интерес к моему лагерю. Наверное, я мог бы быть... менее придурковатым.

Я пожимаю плечами.

— Все нормально. Я не держу зла.

— Я обычно тоже этого не делаю. Но я скажу, — он подчеркнуто хмурится, — мне не нравится, что ты не попросил моего благословения, прежде чем жениться на ней.

Я с любопытством поворачиваю к нему голову.

— Вы бы его дали?

— Нет.

У меня вырывается фырканье.

— Тогда лучше попросить прощения, чем разрешения, верно? Потому что я бы женился на ней в любом случае. Я... — У меня отвисает челюсть. — Срань господня.

—Что такое...

Но я уже направляюсь к перегородке между кафе и книжным магазином. Я останавливаюсь возле стола с научно-популярными книгами перед мольбертом, который привлек мое внимание. На нем изображен большой плакат с изображением пустынного белого пейзажа, разделенного пополам стремительной рекой. Печатными буквами написано:

ГОРИЗОНТЫ: ТЕРРИТОРИЯ ЮКОНА

Срань.

Господня.

— Что ты делаешь? — Гаррет подходит ко мне.

Я осматриваю интерьер магазина, пока не вижу это — небольшую очередь, выстроившуюся рядом с другим мольбертом с таким же плакатом. В начале очереди стоит стол, на одной стороне которого лежат стопки компакт-дисков, а на другой — стопка портретов. За столом сидит пожилой мужчина в красной клетчатой рубашке и подтяжках цвета кукурузной шелухи. Завершают его наряд старомодная кепка и очки в черной оправе.

— Чувак, это Дэн Греббс, — говорю я отцу Джиджи.

— Кто?

— Специалист по звукам природы, которым одержима ваша дочь. Пойдемте, нам нужно встать в очередь.

Он ошарашен.

— Зачем?

— Потому что Джиджи любит его, и я хочу взять ей фотографию с автографом. Я взял бы еще и диск, но она, вероятно, уже скачала этот альбом.

Игнорируя его ошеломленное лицо, я встаю в очередь, которая оказывается на удивление длинной, учитывая, что это восьмидесятилетний мужчина, который записывает звуки природы на свое собственное оборудование. Чувак даже не добавляет к этому музыкальное сопровождение, но я думаю, что в этом часть его обаяния.

Гаррет вздыхает и говорит:

— Пойду принесу кофе.

Очередь движется медленно, поэтому я все еще стою там, когда он возвращается с двумя пластиковыми стаканчиками. Он протягивает мне один.

— Черный подойдет?

— Отлично, спасибо.

Он снова смотрит на меня.

— Что? — Бормочу я.

— Ничего, — говорит он, но продолжает смотреть.

Очередь приближается. Теперь я слышу, что Греббс говорит женщине, стоящей перед ним. Ей за пятьдесят, и это кажется подходящим возрастом для того, чтобы ждать автографа от этого мужчины.

— ...для парня лет под тридцать, все еще жаждущего острых ощущений, Юкон был пустынен. Даже удушающим, несмотря на огромное пространство вокруг меня. Но как только я позволил своему разуму проясниться, как только я ощутил прилив Клондайка и резкий поцелуй воздуха, доносящегося ко мне с горы Томбстон, я изменился.

— Это... невероятно. Спасибо вам за работу, которую вы делаете, мистер Греббс. Я действительно это имею в виду.

— Для меня большая честь подарить вам этот опыт, моя дорогая. Он протягивает ей компакт-диск и портрет.

Пара после нее не задерживается, просто подписывает свое дерьмо и уходит, и вскоре я оказываюсь перед слуховым кумиром Джиджи, чувствуя себя не в своей тарелке и, честно говоря, глупо.

Но Гаррет толкает меня локтем, и я делаю шаг вперед.

— Эмм. Зравствуйте. мистер Греббс. Большой поклонник.

Краем глаза я вижу, как Гаррет поджимает губы, чтобы сдержать смех.

— Ну, на самом деле, фанаткой является моя жена. У нее все ваши... звуковые ландшафты.

Гаррет кашляет в ладонь.

— Серьезно, она свято слушает вас. В машине, на пробежках, когда медитирует.

— Как чудесно. — У Дэна Греббса добрые глаза. В нем есть что-то такое же успокаивающее, как и в его звуках.

И я никогда, никогда не скажу Джиджи, что я только что подумал, что его звуки успокаивающие. Она всегда будет использовать это против меня.

— Как зовут вашу жену, молодой человек?

— Джиджи. — Я произношу это по буквам для него.

Он берет черный фломастер и наклоняется, старательно выписывая что-то похожее на эссе по всей нижней части своего портрета. На фото он одет в комбинацию из клетки и подтяжек. Я почти уверен, что сейчас на нем они же.

Он протягивает его мне.

— Так заботливо с твоей стороны сделать это для своей жены.

— Спасибо вам.

Мы отходим, чтобы освободить место для следующего фаната. Я сворачиваю снимок, потому что не хочу его складывать. Гаррет продолжает наблюдать за мной.

— Перестаньте так на меня смотреть, — ворчу я. — Я знаю, что это глупо.

Он просто вздыхает, качая головой про себя.

— Ты действительно любишь ее.

— До последнего вздоха, — просто отвечаю я.

Его пальцы крепко сжимают кофейный стакан.

— Она что, собирается избегать меня вечно? — несчастным голосом спрашивает он.

— Надеюсь, что нет. Но вы ее знаете — она упрямая. — Я пожимаю плечами. — И она провела всю свою жизнь, пытаясь угодить вам.

В его глазах вспыхивает чувство вины.

Я быстро успокаиваю его.

— Вы не давили на нее, я понимаю. Она сама на себя давит и осознает это. Но это не меняет того факта, что все, чего она когда-либо хотела, — это заставить вас гордиться ею.

— Я действительно горжусь. И не только потому, что она хороша в хоккее. Послушай, я сказал это в гневе. Но на самом деле это был не гнев. Это был страх. — Он на мгновение закрывает глаза. — Потому что в тот момент я понял, что потерял ее. Она больше не принадлежит мне.

Моя голова дергается от удивления.

— Я не имею в виду принадлежит как собственность, — хрипло говорит он.

— Нет, я понимаю, что вы имеете в виду.

— Она моя маленькая девочка. Однажды ты поймешь, что это значит, если у вас двоих будут дети. Если у тебя будет дочь.

Он продолжает говорить, пока мы идем дальше по улице к отелю.

— Я бы хотел, чтобы она просто позволила мне все объяснить.

— Она позволит. В конце концов.

Он криво усмехается.

— Это не очень обнадеживает.