Дай-сан - ван Ластбадер Эрик. Страница 40

У самого плеча полыхнула молния.

«Дор-Сефрит?» – безмолвно выкрикнул он.

Но ответом ему было только шуршание дождя, льющегося на вершину горы, да раскатистый гром. Он стоял неподвижно, подставляя лицо струям дождя. Теперь наконец он понял: отныне ему предстоит самому находить все ответы, ибо, оставшись отчасти собою прежним, Ронином-ищущим, он вобрал в себя новую сущность – Сетсору-основателя.

Что еще его ждет?

Он пожал плечами.

Он – Воин Заката.

Теперь, осознав это в полной мере, он заставил свой разум расслабиться. И как только он перестал цепляться за узы, связывавшие его с материальным миром, его мощь вырвалась на свободу, и сознание устремилось в самые недра его естества, куда боялся заглядывать Ронин, и он узрел наконец сверкающую ось своей мощи, островок спокойствия среди вихря неизбывной энергии. Он протянул руки – и руки не дрогнули.

Он прикоснулся к Вечности.

Часть третья

КАЙ-ФЕН

КОНСКИЕ ШИРОТЫ

Кай-фен затянулся. Это было страшное время. Сама природа, казалось, сошла с ума. На полюсах сдвинулись льды – искристые серые ледники поползли дальше на юг. Как только три Маккона стали сильнее вследствие близящегося пришествия их господина, как только Дольмен, охваченный жаждой мести, устремился в мир, из которого однажды был изгнан, воины-нелюди с голыми черепами вместо лиц вырвались из замкнутого пространства своего обширного лагеря и под предводительством исполинских зверей с фасеточными глазами и сверкающими сине-зелеными панцирями устремились через равнину к высоким каменным стенам Камадо, последнего оплота человека.

За строем черепоголовых со скрипом катились громадные боевые машины, способные метать по шестьдесят копий зараз и легко перебрасывать их через самые высокие крепостные стены или выливать на противника здоровенные ковши с расплавленным металлом. Были у них и тараны, стенобитные орудия – высокие стойки с горизонтальным бревном, окованным с одного конца толстым железом. Их волокли на веревках взлохмаченные и грязные воины-люди из северных горных племен, завлеченных на службу к Дольмену посулами власти. И дрожала земля под их тяжестью, и мир человека содрогнулся, как колесо на разболтанной оси, словно ощущая в шагах наступающей армии поступь самой судьбы.

Четвертый Маккон вот-вот должен был появиться на континенте человека.

И объявлен был сбор всех союзников Дольмена, давно дожидавшихся этого часа – наступления Кай-фена. Вооружившись, они устремились к месту последнего сбора по промерзлой унылой земле, через бурные штормовые моря, используя для своего продвижения средства, недоступные людям и для разума человеческого непостижимые.

Эгира, плывущего в глубинах, занимали куда более важные вещи. Он знал о собрании сил Дольмена, но не сдерживал их продвижения, ибо все в мире взаимосвязано и карма всякого существа так или иначе соотносится с кармой любого другого. Его же вполне устраивала роль покровителя собственного убийцы.

Появление на пылающем в пожарищах континенте человека последних союзников Дольмена стало еще одним, предпоследним, шагом к кажущему неизбежным поражению рода людского. Угрюмыми, бесстрастными глазами смотрели они, так долго таившиеся в ожидании своего часа, на покрытую рубцами, обгоревшую, испепеленную землю, думая лишь о конечной цели своего опустошительного похода и ничего не замечая вокруг. Они шли вперед, по грудам разложившихся трупов, среди которых кишели алчные крысы и почему-то пугливые, затравленные волки. Они оставались глухи и жалобным воплям немощных стариков и детишек, каким-то чудом избежавших смерти. Они шагали вперед, к своей цели. Стервятники, сбившиеся в стаю в предвкушении богатой добычи.

Итак, союзники Дольмена стягивали свои силы к месту последней битвы, а Кири, Императрица Шаангсея, тем временем возвращалась на север, в Камадо. Она ехала в голове длинной колонны воинов, растянувшейся больше чем на километр, в сопровождении двух могущественных военачальников, предводителей двух враждующих кланов. Они даже внешне являли собой полную противоположность друг другу. Справа от Императрицы восседал, едва умещаясь в седле, Ду-Синь, тайпан шаангсейских зеленых – невероятно толстый человек с проницательным, умным взглядом и отвратительными манерами. Лу-Ву, тайпан красных, державший под своей властью северные районы Шаангсея, ехал слева. Это был малорослый мужчина, щуплый, с приплюснутым носом и длинной клочковатой бородой на сильном волевом подбородке. В первый раз за столько столетий смертельной вражды тайпаны Чин Пан и Хун Пан ехали в битву бок о бок. В первый раз красные и зеленые встали в одном строю.

Кири ударила каблуками по взмыленным бокам шафрановой лумы, словно ей не терпелось скорее вдохнуть воздух Камадо, услышать металлический лязг клинков, окунуться в кровавую бойню Кай-фена. Ду-Синь тоже пришпорил луму и поскакал вслед за императрицей, низко склонившись в седле. Турмалин у него на шее сверкнул маленьким солнцем. Лу-Ву, подав знак колонне прибавить шаг, дернул поводьями и негромко заговорил со своим скакуном, словно уговаривая его побыстрей одолеть последний перед Камадо подъем.

Когда союзники Дольмена добрались до плоскогорья, выходящего к сосновому лесу, один из них отделился от общего строя и отправился на поиски трёх Макконов.

Мимо высоких, поджарых черепоголовых воинов со смертоносными шипованными шарами, закрепленными на их узких бедрах на потертых кожаных ремнях, мимо странных созданий с удлиненными черепами, увенчанными перьями, что спускались колышущимися гребнями до середины спины, мимо приземистых воинов с близко посаженными глазами, мрачных, как сама смерть, мимо омерзительных с виду существ, похожих на исполинских насекомых.

Он нашел их в конце концов в самой чаще холодного леса – этих могущественных существ, сильнее которых был только Дольмен. Они дожидались своего собрата в окружении призрачной белизны. Это морозный ветер вздымал высоко в воздух снежные покровы.

Один из Макконов поднял зловещие оранжевые глаза и обвел взглядом качающиеся, засыпанные снегом сосны в поисках знака прихода того, с чьим появлением начнется Призвание, которое откроет Дольмену дорогу в мир человека.

– Я здесь, – объявил союзник.

В его сторону медленно повернулась омерзительная голова с крючковатым клювом. Зрачки-щели пульсировали. Огромный хвост бился из стороны в сторону. Он вдохнул их вонь.

Серый клюв открылся, и раздался пронзительный крик, отвратительный для человеческого, слуха. Но он, приученный к этим звукам, услышал:

– Да. Мы знаем. Мы привели тебя по Его воле.

– Он идет?

– А ты еще сомневаешься, недоумок? Так было обещано, и, значит, так будет. Теперь даже Время не может вмешаться.

Оранжевые глаза сверкнули.

– Сдержи свою клятву.

Тело Маккона заколыхалось, теряя четкость очертаний.

– Тебе известно, какое тебя ждет наказание в случае неудачи…

– Вам вовсе не за чем…

Крик сделался невыносимым:

– Ты будешь еще умолять о смерти!

– За столько веков все должно быть распланировано безупречно. Неудачи исключены. Я вас не подведу. А потом…

Омерзительная голова на мгновение отвернулась, и он почувствовал несказанное облегчение, словно избавился вдруг от тяжелой ноши.

– Идет наш брат. Оставь нас. Сейчас же. Ступай пока к южной опушке леса. Во время избрания Господина ты будешь командовать нашим центральным ударным отрядом. Потом с тобой свяжутся напрямую – получишь дальнейшие указания. А теперь уходи, ибо ни один смертный не должен видеть того, что сейчас произойдет.

– Но я не…

– Ступай!

И он пошел прочь, по снежному лабиринту леса. Присоединившись к своим, повел их на юг, в обширный лагерь легионов Дольмена. Властным голосом, привыкшим отдавать приказы, которые выполняются беспрекословно, он разъяснил своим воинам их диспозицию в грядущей схватке. И все это время он посмеивался в душе, держа при себе свои тайные знания.