Николай I Освободитель // Книга 8 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 2

Последнее для шотландца, достаточно тесно работавшего в этой отрасли, было настоящим шоком. Оказывается, в российской столице еше в прошлом году была начата постройка первой «публичной» электростанции мощностью аж целых четыреста киловатт! От нее предполагалось запитать несколько тысяч фонарей в центре столицы, а остальной резерв мощности использовать для подключения частных потребителей. Ходили слухи, что очередь на подключение была такой, что даже некоторым князьям в ней банально не хватало места, отчего – еще до окончания сооружения первой электростанции – уже начали поговаривать о возможном строительстве второй.

В итоге, Бейну пришлось резко скорректировать свой настрой. Если изначально он ехал к богатым, но «диковатым» соседям, чтобы принести им свет своей мудрости, то потом пришлось переобуваться на ходу и надевать на себя не слишком приятную маску просителя.

Первая встреча с господином Якоби, курировавшим в «РТМ» разработку и внедрение различных новинок, оставила двойственное впечатление. С одной стороны, Борис Семенович был очевидно человеком знающим и прекрасно разбирающимся в своей тематике, подкованным как в теории электротехники, так и в плане практического применения плодов древа познания. С другой – и это стало для шотландца неприятным сюрпризом – к идее шотландца и к самому Александру Бейну русский немец отнесся с изрядной долей скепсиса. Сначала изобретатель не мог понять в чем дело, но потом осознал, что Якоби просто-напросто не верит в то, что приехавший с островов прожектёр мог придумать что-то стоящее. Ведь действительно, если разобраться чуть более глубоко, то выходит, что большая часть передовых научных открытий в сфере электричества за последние лет двадцать были сделаны в России. Либо русскими исследователями, либо иностранцами, приехавшими сюда работать по контракту.

- Единственное условие, - русский поджал губы, еще раз оглядев посетителя. – Его выполнение является обязательным, для тех, кто работает на предложенных вам условиях…

- Какое?

- Принятие российского подданства и переезд в Санкт-Петербург со всей семьей, - озвучил Якоби и тут же выдал пояснения, - конечно переезд и все неудобства будут оплачены нашей стороной. Дело в том, что «РТМ» очень серьезно относится к своей интеллектуальной собственности, мы стараемся не допускать не только откровенного промышленного шпионажа, но даже случайных утечек.

- Хм… - Вновь задумчиво промычал шотландец. – Это неожиданно. Однако мне необходимо время чтобы подумать.

- Конечно, конечно, - Якоби взмахнул руками, как бы показывая, что он нисколько не пытается торопить собеседника, - дело, с какой стороны не посмотри, серьезнейшее. Поживите пару недель в Петербурге, присмотритесь к городу, попробуйте его, так сказать, на вкус. Могу для вас раздобыть пригласительные на какие-нибудь светские мероприятия… Или, возможно, вам будут ближе научные выставки и открытые лекции?

- Я… - Замялся от такого напора Бейн, - как-то не задумывался еще об этом.

- И то верно, - согласился русский, - или вот еще какая у нас штука появилась буквально месяц назад, возможно вы еще и не слышали про нее.

Якоби открыл ящик стола и вытащил оттуда листовку, отпечатанную на цветной бумаге, после чего протянул ее шотландцу.

- Суточный маятник? – Удивленно скосил на отпечатанную на английском языке листовку Бейн.

- Да, это наши астрономы из Пулковской обсерватории придумали. Эксперимент, наглядно показывающий суточное вращение земли. Вряд ли вам будет интересна само физическое обоснование, на даже визуально штука прелюботынейшая.

- Обязательно посмотрю, - кивнул Бейн, совершенно не собираясь при этом переться ни в какую обсерваторию, - я сообщу о своем решении в течении двух недель.

Шотландец действительно не знал, как поступить, и поэтому решил устроить себе небольшой отпуск в русской столице. Проветрить мозги и набраться впечатлений.

Сначала он просто гулял по городу, посетил пару музеев и художественных выставок, любопытных, но не более того: в Лондоне – довоенном, естественно, сейчас английская столица представляла собой достаточно печальное зрелище - можно было увидеть вещи не хуже. Записался на посещение открытой лекции в местном техническом институте, но поскольку она шла на русском, практически ничего для себя не узнал. Покатался на нокруте – двухколесном транспорте, который в российской столице был весьма популярен, а в Лондоне считался дорогой и не слишком полезной диковинкой. Один вечер хорошенько гульнул в местном ресторане, благо цены на еду в России были существенно ниже нежели на родине.

На второй неделе вдруг заскучал и вспомнил про предложение русского поглядеть на вызвавший столь широкую ажитацию маятник. Оказалось, что обсерватория, где для демонстрации необычной приспособы выстроили аж целый отдельный павильон, находилась за городом, однако туда ходили регулярные рейсы с железнодорожного вокзала.

Купив билет на поезд – как рассказал шотландцу один словоохотливый попутчик, удачно знакомый с языком Шекспира, Бейну посчастливилось прокатиться на первой в мире публичной железной дороге – изобретатель всего за полчаса доехал до нужного места. После чего ему пришлось прогуляться немного пешком и подняться на холм, на вершине которого и находилась обсерватория.

Павильон с маятником действительно удивлял с первого взгляда. Прямоугольная бетонная –на островах уже тоже потихоньку начали использовать этот строительный материал, но особо массовым он пока не стал - коробка высотой под двести футов торчала макушкой над верхушками деревьев и была прекрасным ориентиром для всякого любопытствующего. Заблудиться просто невозможно.

Отдав 10 копеек за вход, Бейн наконец попал внутрь конструкции и удивился еще сильнее. Внутри башни прямо к ее потолку на металлическом тросе был подвешен немаленький чугунный шар, который сейчас оказался привязан тонкой нитью к стене здания. Внизу находилась круглая огороженная площадка, засыпанная толстым слоем песка.

Видимо шотландец пришел удачно по времени, потому что буквально через несколько минут местный распорядитель – смешной старик в очках и с растрепанной бородой – подошел к маятнику, достал спички и привычным движением пережег удерживающую груз нить, запустив, таким образом, чугунный шар в полет по большой дуге. При этом тонкий «стилус», прикрепленный к нижней части шара своим концом, прочертил на засыпанной песком площадке прямую линию. А при движении обратно еще одну.

Распорядитель принялся что-то объяснять собравшимся посетителям, однако Бейну и так было все примерно понятно, не зря же он много лет работал часовым мастером. В дальнем углу помещения были расположены часы с большим 24-часовым циферблатом, показывающие актуальное время. Круглая площадка – вернее ее ограждение - в свою очередь тоже была разделена на 24 одинаковых сектора, догадаться, что маятник, таким образом, исполняет роль огромных часов, смог бы даже школьник. Шотландец провел в этом необычном месте целых два часа наблюдая за монотонным движением груза на тросе и был вынужден признать, что система действительно работает так, как описано.

В итоге, не смотря на все диковинки, увиденные в Петербурге, Александр Бейн на переезд в Россию все же не решился. Причиной, в дополнение ко всем другим очевидным сложностям, стала ощутимая неприязнь жителей Петербурга к англоговорящему гостю. Об истоках этой неприязни догадаться было не сложно – недавняя война и убийство обожаемой в народе императрицы, а также весьма почитаемого бывшего императора, вину на которые местная пресса с явного одобрения властей повесила на островитян.

И хотя мирный договор между Лондоном и Петербургом был подписан уже больше года назад, на любой звук английской речи местные все так же реагировали достаточно остро. Приходилось каждый раз объяснять, что сам изобретатель – шотландец, и его народ так же всемерно страдает под пятой злобных англичан. И хоть всерьез угнетенным себя Бейн не считал, подобный аргумент каждый раз действовал совершенно безотказно – его начинали жалеть, приглашали в гости, звали посетить «Шотландский дом» в Петербурге, где располагался культурный центр его народа в эмиграции, и конечно желали поскорейшего освобождения родины от оков «империи зла».