Николай I Освободитель // Книга 8 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 4

При этом внутри империи, опять же придерживаясь концепции нахождения всегда на один шаг впереди потенциальных противников, уже было выдано техническое задание на разработку новой винтовки с продольно-скользящим затвором под патрон с цельной латунной гильзой. Пока не было уверенности что экономика империи вообще способна потянуть такую нагрузку, - по подсчетам статистического управления Военного Министерства за прошедшую войну русская армия потратила около 150 миллионов патронов, что даже в «бумажном» исполнении тянуло на 4.5 миллиона рублей, а в латунном цена бы была минимум вдвое выше, - однако генеральное направление развития в любом случае было определено.

Ну и артиллерия… Пушки мы пока никому не продавали, причем по банальной причине – самим было мало. Если до начала войны обеспеченность армии артиллерией нового поколения составляла около 35%, то сейчас этот показатель едва-едва дотягивал до 50%. Нужно было еще как минимум пару лет, чтобы дооснастить свои войска положенными по штату 88-мм и 107-мм системами, а уже потом думать об экспорте.

Тем более, уже сейчас была очевидна вся слабость стоящих на вооружении артиллерийских систем и выдано задание на разработку двух новых дуплексов. 88-мм пушки и 107-мм гаубицы дивизионного уровня плюс тяжелый дуплекс из 120-мм пушки – морская для армии была слишком тяжела, не смотря не все желание унифицировать системы, пришлось наступить себе не горло и заказать разработку фактически с нуля - и 150-мм гаубицы. Насчет второго были правда сомнения, слишком уж тяжелыми они должны были получиться, замаешься лошадками тягать. Впрочем, и в этом направлении были кое-какие идеи.

Ну и, кроме того, имелись заказы на барабанники, холодное оружие и даже на стальные каски, еще недавно вызывавшие ехидные улыбки у многих военных, но показавшие себя весьма недурно во время реальных боевых действий. Так каски, например, заказала Пруссия, достаточно опрометчиво ввязавшаяся в казавшуюся ранее легкой прогулкой датскую авантюру.

Дела у пруссаков очень быстро пошли неважно. Узкий Кильский перешеек создавал идеальные условия для позиционной обороны, не позволяя пруссакам пользоваться численным превосходством и совершать глубокие обходы и охваты. Приходилось ломиться в лоб на подготовленную оборону, и получалось это, надо признать, у восточных немцев достаточно паршиво. А после того, как в Ютландии высадились экспедиционные корпуса из Англии и Франции, дело и вовсе застопорилось. Быстро образовалась сплошная – от Балтийского до Северного – стокилометровая линия фронта, и стороны конфликта столкнулись с натуральным позиционным тупиком. В такой ситуации Берлин заказал у нас сто тысяч «суповых тарелок» для сидячих в Голштинии войск. Мы со своей стороны были рады продать немцам старые каски, поскольку по итогам прошедшей войны уже во всю шла работа над новой конструкцией, которая, судя по всему, будет ближе по виду к классической советской каске нежели к английской.

В общем, если возвращаться к финансам, то на все это нужны были деньги. И деньги неожиданно нашлись там, где я раньше и подумать не мог их искать. Буквально в течение полугода я получил десяток прошений о вступлении в русское подданство от представителей широко известных в узких – очень узких, нужно признать - кругах фамилий.

Силлем, Бэрринг, Хоуп, Нобель, Голдсмит, Коэн, Перейра, Монтифоре.

Представители домов, ворочавших миллионами уже лет триста, поднявшиеся еще на голландской торговле, а потом после серии англо-голландских войн переехавшие в лондонский Сити. Семьи, уходящие своими корнями еще в Генуэзские и Венецианские банковские дома, веками кредитующие европейских королей, но сами всегда остающиеся в тени. Поскольку у нас в империи основывать банки могли только Российские подданные, такая внезапная миграция означала… А черт знает, что оно означало. Может быть, в империи видели спокойную гавань, в которой можно было пересидеть бушующие на западе финансовые, политические и военные шторма. А может кто-то сделал ставку на нашу страну как на будущего гегемона или наоборот было решено поставить молодую еще российскую банковскую систему под контроль «старых» семей.

Самой большой неожиданностью стал переезд в Россию Ансельма Соломона Ротшильда, сына Соломона Маера Ротшильда – заведующего австрийским отделением их финансовой империи. Очевидно, что с развалом империи перспективы самой Австрии были финансистами оценены как не слишком радужные, и была сделана попытка переориентации на восток.

Со времен Лондонских событий 21-22 годов, когда мое противостояние с подковёрными хозяевами мировых финансов на короткий промежуток вылилось в горячую фазу, наши отношения находились на уровне легких заморозок. Мы практически не имели пересекающихся проектов – ну как не имели, на афере Никарагуанского канала и последующем кризисе по слухам Ротшильды не только не потеряли но и умудрились прилично заработать, - гадили друг другу понемногу, но не переходили разумные границы. И вот теперь австриец не просто подал прошение о зачислении его в подданные, а еще и написал пространное письмо с извинениями и предложением зарыть топор войны. Последнее он подкрепил изрядным пожертвованием в фонд вспоможения народному образованию, как бы внося отступные.

В любом случае, - а запрещать приход западных капиталов в Россию было бы просто глупо, - вместе с собой новые подданные притащили и немаленькие, наполненные звенящим золотом, кубышки. Открытые банки начали активно раздавать дешевые кредиты, и это было именно то, что нужно для раскручивающейся с каждым днем все быстрее имперской экономике. За следующие два года пришедшие с запада «старые семьи» в лице своих представителей залили на финансовый рынок России около ста пятидесяти миллионов рублей. Приятный такой бонус ко всем прочим плодам большой военной победы. О том, какие могли бы начаться процессы в случае поражения России думать не хотелось совсем…

Опять же понятно, что с этими ребятами нужно держать ухо востро, а еще лучше держать их всех за яйца, чтобы не рыпались слишком сильно, ведь делают они все не для пользы России, а исключительно для своего обогащения, и подляны от них, соответственно, можно ждать в любой момент. Но тут, на своем поле, я считал себя достаточно сильным, чтобы при необходимости иметь возможность расправиться с кем угодно. Хоть в финансовом плане, хоть в физическом.

- Ты практически перестал пить, - отсалютовав мне бокалом с чем-то явно алкогольным заметил Саша. Мы сидели с ним у меня в кабинете и просто разговаривали. Тот момент, когда общение отца и сына отходит от модели «ученик-наставник» и переходит к модели взаимоотношений двух равных взрослых людей.

- Возраст уже сказывается, - я пожал плечами и отхлебнул из стакана яблочный сок. – Не то, что бы алкоголь перестал приносить мне радость, но вот организм такие увеселения уже переносит гораздо хуже. Слишком сильное по утрам похмелье – оно просто не стоит тех мучений.

Никогда не был большим алкоголиком, но к сорока годам вовсе практически отказался от такого «допинга».

- Понятно… - Протянул сын, которому здоровье еще позволяло… Практически все.

- Как тебе Михаил?

- В плане будущего правителя союзного королевства или в плане мужа младшей сестры?

- Второе, - я вернул Саше хитрую улыбку, которой он сопроводил свой вопрос. В свете электрических ламп, которыми был уже оснащен весь дворец, цесаревич выглядел просто отлично. Высокий, подтянутый, слегка загоревший, что выгодно его отличало от бледных столичных сидельцев. Хорошо получился наследник, не на что жаловаться.

- Приятный в общении парень. Не слишком заносчивый, и то, что из него не воспитывали наследника трона, явно пошло ему на пользу, - Саша был старше своего будущего родственника всего на пять лет, но чувствовал себя неизмеримо мудрее и опытнее. – Мари будет вертеть им, как захочет.

- Ну и ладно, - я вновь усмехнулся. – Главное, чтобы им жилось счастливо, а все остальное уж как-нибудь решим. Что ты-то сам думаешь?