Сын Петра. Том 2. Комбинация. Страница 2
Ромодановский улыбнулся в усы. Он уже привык к такой манере общения Алексея. Остальные только обвыкались.
Царь лишь покачал головой.
– Дадут или нет – не ясно. Надо что-то с налогами делать. Мы совершенно недостаточно их собираем. В казне ведь действительно, как ты там Леша сказал? Мышь от тоски повесилась?
– Именно так. Однако, быть может, наступила пора повесить сборщиков налогов? Чтобы новые какое-то время воровали не так нагло, – спросил Алексей.
– Шутки шутишь?
– Шучу, – честно признался царевич, – но для того есть веские основания. Я тут пытался разобраться с налогами и податями. И пришел в ужас. Их какое-то безумное количество. И они так распределены… – покачал парень головой.
– Как «так»?
– Представь себе лодку. Шесть банок – на каждой по два гребца. Гребут. Командир на корме – румпелем правит. Добро лодка поплывет?
– А почему нет? Обычно, во всяком случае.
– А если на лодке такой будет один гребец и дюжина кормчих?
– К чему ты сие спрашиваешь? Дурь ведь.
– Дурь, – охотно согласился сын. – Не понимаешь, к чему я клоню?
– Нет, не понимаю.
– На чем стоит экономика России?
– Экономика? Эко ты загнул, – усмехнулся Петр. – Выучил уже сие слово?
– Как раз сейчас изучаю. Оттого и задумался.
– И до чего додумался?
– До того, что экономика Россия стоит на крестьянине, то есть на человеке, который обрабатывает землю. С него основной прибыток державе. С каждого по чуть-чуть. Но их много. Али я ошибаюсь?
– Отчего же? Верно мыслишь, – кивнул царь.
– Получается, что если крестьяне те размножатся, то и в казну монеты поступит больше. Разве нет? Ведь те же земли твои южные, почитай, в запустении, как и восточные. Не всюду пашню пахать можно. Рабочих рук нет.
– Все равно тебя не понимаю. При чем тут налоги?
– Если крестьянину нечего есть, то как же ему плодиться да размножаться? Да и ладно это – как ему трудиться добрым образом? Не говоря уже о новых приемах. А ежели посмотреть на то, как подати, налоги, акцизы и прочее распределены, то странно удивляться – отчего крестьяне не только не плодятся добро, но и вообще бегут. Кто на Дон, Днепр или Урал, кто еще дальше. Особенно крепостные.
– Ах вот ты о чем… – вяло и недовольно произнес Петр. – А с кого тогда подати брать прикажешь?
– С них и брать. Но иначе. Как там в присказке? Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе? Как же им идти, если ноша не по ним? Я мыслю – надобно то великое множество налогов, что сейчас есть, упразднить. Ввести несколько простых и понятных. Таких, чтобы путать и хитрить несподручно оказалось. Ну и вешать время от времени воров. Прямо по распорядку, обставляя сие как державные праздники. Поставил кого налоги да подати собирать с земель, допустим, Тверских. Годиков пять послужил. Вызвал. И повесил. Даже расследование проводить не стоит – пустые расходы. Точно себе на смертную казнь наворовал.
– Экий ты лихой! – нервно воскликнул Меншиков.
– Что? Робеешь, Алексашка? – хохотнул Петр. Ему явно такой подход пришелся по душе.
– Да никто на такую службу не пойдет! А если пойдет – лет двадцать, и все кончатся. Даже детей не сыщешь.
– И то верно. Видишь, Алешка. Не пойдет так делать. Людишки служивые кончатся быстро.
– Тут помозговать можно только о наказании. В остальном-то – дельная вещь. Мыслю – если порядок и ясность в налогах навести, то, уменьшив их вроде как, можно будет собирать их больше. Заодно разгрузив крестьян. Те вздохнут. И начнут плодиться да размножаться державе на прибыток.
– Большое дело… путаное…
– Хотя бы крепостных возьми. Все, что надобно, платят тебе в казну. А потом еще и на поместного трудятся. Сами же перебиваются с голода на проголодь. Как тут множиться-то? Тем более что пользы с тех поместных…
– Службу многие из них не только в сотнях служат.
– Так отчего же за службу вне сотен и платят монетой али даванием чего вроде сукна и поместным держаниям, и по должности? Прям такие молодцы, что им почитай двойное жалование надобно?
Царь хмуро посмотрел на сына, и тот поспешно добавил:
– Надобно, батя, чтобы с твоей руки брали кормление. А то ведь вон – в бунте участвовали прошлогоднем. И если бы пошло-поехало, неизвестно, сколько бы их присоединилось. Может, как в Смуту сталось бы. Да. Пока тихо. А ежели завтра снова что удумают? Если же бы просто плату получали, словно солдаты или начальные люди солдатских полков, иначе рассуждали бы.
Не остановились на том.
Царь самоустранился. Царевич же столкнулся с иными царедворцами. Дебатируя уже с ними. Указывая на вредность затеи крепости крестьянской. Без особого, впрочем, успеха.
– Я не призываю немедленно освободить крестьян, живущих в крепости, – устав биться головой в стену, произнес Алексей.
– А что ты призываешь сделать?
– Прежде всего говорю о том, что эти крестьяне толком не множатся и богатства державе не прибавляют. Само же их держание странно. Посему было бы разумно их по мере возможностей выводить из этого состояния. Постепенно. И не раздавать земли и души направо-налево. От того казне один убыток. А там, где сие невозможно, строго очерчивать права и обязанности. Дабы дать им продыху, чтобы приумножаться стали. Поставить, например, в неделю два дня барщины. А ежели оброк, то ставить его не самостийно, а по государевым таблицам, исходя из стоимости труда сего крестьянина. В этой местности так, в иной – вот так. Дабы с них лишнего не брали и не загоняли в отчаянное положение. И выкуп положить твердый. Допустим, в виде оброка за пять лет.
– Преждевременно сие, – ответил Петр, явно не желавший касаться этого вопроса. Он отлично знал, что дед его, Михаил Федорович, на престол взошел, утвердив новую династию именно на уступках дворянам. И очень не хотел вступать в конфронтацию с ними.
– Отчего же?
– Есть дела поважнее. А это подождать может.
– Вот было у тебя сто крестьян. Давали они тебе прибытку сто рублей. Облегчил ты им жизнь, снизив налоги так, чтобы не рубль с человека, а семьдесят копеек платили в год. Казалось бы – уменьшились поступления в казну. Да только лет через пятнадцать крестьян тех стало вдвое к прошлому. И уже собираешь ты не сто, а сто сорок рублей. Да и с ремесла и торговли сборы увеличились. Ведь чем лучше живет крестьянин, тем больше ремесленных товаров покупает. От того ремесленники множатся да мануфактуры растут. Ну и купцы дела делают. Куда уж без них? Разве в моем рассуждении есть ошибка?
– Нет, – ответил царь. Но не сразу, а окинул взглядом окружающих. Возражений ни от кого не последовало. Люди сидели задумчивые.
– А раз так, то вывод иной, отец, нежели ты сказал. Чем ранее сие дело начать, тем скорее в казну поступления преумножатся. Тем более что ежели сейчас навести порядок с налогами да повесить самых отпетых воришек, то и жертвовать ничем не придется.
– Блажишь, сынок, ой блажишь.
– Давно ли Сеньке Разину голову сняли? Но то казаки. Их мало, и они далеко. А представь, если крестьяне восстанут? Как века полтора назад в Священной Римской империи. Доведенные до отчаяния и голодной смерти.
Петр помолчал.
Да и все молчали. С таким бунтом никто не хотел связываться. Ведь не договоришься. Ибо он слепой и беспощадный, словно лесной пожар.
– Так что нет, отец. Не подождет дело сие. Ибо нет ничего важнее наведения порядка на хозяйстве. Ибо отклик там долгий. Сегодня сделал – лет через десять отозвалось.
Царь взглянул на Ромодановского.
– Возразить Алексею сложно. Но недовольство будет сильно.
Остальные тоже высказались в этом же ключе.
Царевич не сдавался.
– Вот вы в Англии бывали. Добро там живут?
– Добрее нашего.
– Отчего же?
– Торговлю морскую имеют. С нее польза великая.
– Так и мы можем. Вон под боком Персия. А через нее и Индия. Учреждай торговое кумпанство совместно с персами и торгуй с Индией. Нам ведь что? Товары по Волге в Каспий спустил. Потом до южного берега. Оттуда коротким караваном до Тигра. Точнее, до его притока – того же Малого Заба. Сколько там? Четыреста верст от Решта по обжитым землям? Оттуда по воде до Персидского залива. И уже на кораблях – в Индию. У арабов да персов и свои есть. Да, хуже английских, но есть. Но мы в Воронеже современные корабли научились строить. Так что, ежели потребуется, и как в Англии им построим. Вот и торговлишка. Причем издержки будут вполне сравнимы с теми, что несут англичане. Ведь им чуть ли не кругосветное путешествие нужно совершать, чтобы до Индии добраться, проходя дважды через крайне опасный мыс Доброй Надежды [1]. Чем не морская торговлишка?