Темное безумие (ЛП) - Ромиг Алеата. Страница 92

Пот заливает глаза, и я дрожу от адреналина, когда достаю последний ключ.

Я опираюсь на бортики и делаю размеренные вдохи. Затем встаю на ноги, сжимая ключи окровавленными руками.

Взяв замок Гудини, я откручиваю винт со скошенной кромкой на задней стороне, затем вставляю ключ и поворачиваю. Замок открывается, я бросаю его на пол, мешок с песком падает.

— Держись, Лондон. Я иду к тебе.

Следующий замок-головоломка так же прост. Сдвигая вбок золотой клапан, чтобы выровнять внутренний механизм, я понимаю, что это не ловушка. Нельсон знает, что я могу взломать замок — абсолютно любой замок. Я жду начала настоящего веселья.

Второй замок открывается со щелчком. Груз опускается, и я хватаю трос прежде, чем он успевает проскользнуть через подъемную штангу.

— Возьмись за балку над тобой, — кричу я Лондон.

Теперь ее запястья свободны, поэтому она хватается за подъемный рычаг и цепляется за стальную балку.

Я делаю глубокий вдох, переходя к последнему замку. Ключ выскальзывает из руки, скользкой от крови, и у меня вырывается проклятье. Шестерни на лифте скрипят, я смотрю вверх и вижу, что он опускается еще на несколько дюймов.

Ее ноги касаются кислоты. Крик Лондон приглушен, но от агонии в ее голосе мою грудь пронзает боль сильнее, чем от миллиона бритв.

Она подтягивает колени к талии, держась подальше от кислоты. Но ей больно. Она слабеет.

— Держись! — Последний замок открывается.

Я мчусь по гаражу и взбираюсь на большой транспортный контейнер, чтобы добраться до подъемника.

— Я здесь. — Усевшись на край контейнера, я хватаю Лондон за руки и помогаю ей обхватить ими шею. Когда я прижимаю ее к груди, она дрожит.

Я снимаю трос с ее талии. Затем прошу держаться за меня, пока веду ее мимо станков. Я оглядываю гараж в поисках Нельсона. Он все так же скрывается.

Быстро осматриваю ее ступни. От кислоты пострадали только пальцы, но ей нужно прикрыть их и начать лечение.

Лондон срывает ленту со рта, оставляя красный след на обожжённой коже.

— Это не вся ловушка…

— Я знаю. — Как можно осторожнее я снимаю малярную ленту с ее глаз. Она морщится от боли и несколько раз моргает, чтобы прояснить зрение. — Ты в порядке?

Она несколько раз кивает, все еще дрожа от адреналина, ее кожа мокрая от пота.

— Со мной все будет нормально, но нужно отвезти тебя к врачу.

Видя непонимающее выражение, она сжимает мое лицо дрожащими руками.

— Бритвы…

— Были отравлены аконитом.

Нельсон стоит рядом с контейнером, нацелив на нас пистолет. Я прячу Лондон за спину.

— Это потрясающе, — говорит Нельсон. — Бескорыстный, героический убийца-психопат. Кажется, это оксюморон.

Теперь я чувствую — яд распространяется по организму.

Кожа покрывается липким потом. Шипы холода и жар пронзают тело, нервные окончания не реагируют должным образом. Мышцы подергиваются, начинаются спазмы. Вскоре последует тошнота. Судороги. Паралич. Удушье.

Мучительная смерть.

Сколько времени прошло с тех пор, как первое лезвие порезало кожу? Пять… шесть минут?

У меня мало времени.

Я преклоняю колени перед Лондон.

— Достань нож из моего кармана.

Паника в блестящих глазах сменяется ужасом.

— Что? Я не…

Глубокий смешок Нельсона действует на и без того натянутые нервы.

— О, это бесценно. Просто идеально. — Он стучит дулом пистолета по виску, словно раздумывает. — Да, Лондон. Тебе придется. Убийство из милосердия… чтобы прекратить его боль. Ты же не хочешь, чтобы он погиб мучительной смертью.

Я сглатываю и решительно смотрю на нее.

— Приставь лезвие к моему горлу.

— Грейсон… — Она закрывает глаза. Она знает, что это единственный выход, но борется с судьбой.

— Доверься, — шепчу. Я облизываю губы, во рту пересохло.

Неуверенно удерживая равновесие, она наклоняет голову и нежно целует меня в шею. Она говорит быстро и шепотом, ее слова предназначены только для моих ушей. Затем она скользит рукой в передний карман моих брюк и сжимает мой новенький выкидной нож.

— Я недооценил тебя, Нельсон, — кричу я ему, не отрывая взгляда от прекрасного лица Лондон.

Когда меня не станет, он либо выстрелит в нее, либо утопит в кислоте, закончив работу. Спектакль будет завершен. Это действительно гениально. Лондон и я — сообщники, любовники — уничтожены своими собственными ловушками. Своими руками.

Такой идеальный финал.

Может быть, именно здесь мы с Лондон совершили нашу первую ошибку. Полагая, что мы можем разлить по бутылкам наш идеальный кусочек рая. Увековечить его. Оставить только друг для друга.

Может быть, мы еще можем.

Но чем выше мы взлетали, заряжая друг друга, правя проклятым миром, который склонялся и дрожал перед богоподобными монстрами, которыми мы стали, тем больнее было наше падение.

Мы есть совершенство.

И мы — страх, который скрывается за ним.

Мы чествуем друг друга и живем только ради побед… и даже сейчас, когда я преклоняю колени перед своей темной богиней и молюсь о ее милосердии, Я ни о чем не жалею.

Мы действительно были счастливы.

Может быть, мы еще можем.

Острое, как бритва, лезвие ножа вдавливается в шею и царапает кожу, и я со свистом выдыхаю. В ее усыпанных золотом глазах я ищу искорку, которая скажет мне, что она готова. Ее дикие глаза полны ненависти и презрения, грудь вздымается, блестящие капли пота усеивают лоб.

Мой прекрасный ангел милосердия, превратившийся в мстительного ангела смерти.

— Сделай это, — приказываю я.

Ее рука тверда. Холодная сталь дразнит разгоряченную плоть.

— Закрой глаза, Грейсон. — Ее хриплый и грубый голос, обволакивал меня своей жестокостью и любовью.

Я прижимаюсь к ножу, вызывая кровь.

— Я хочу видеть удовольствие, которое это принесет тебе.

Она напряженно сглатывает, ее нежная шея пульсирует. Я чувствую ее силу у горла. Моя жажда по ней неутолима. Даже сейчас, когда она обеими руками сжимает оружие и начинает водить лезвием по коже, я жажду еще раз попробовать ее на вкус.

Смерть от руки возлюбленной. Высшая награда и наказание за наше совершенство.

Я не мог и мечтать о более идеальном финале.

Глава 56

ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

ЛОНДОН

— Брось оружие!

Мои руки неподвижны, лезвие дрожит от крепкой хватки. Тонкая полоска красных бусинок стекает по горлу Грейсона. Я смотрю на кровь, наполненную ядом.

Я узнаю грубый голос. Но стою на месте, не опуская нож.

Я должна закончить.

— Я сказал, брось, Лондон, — кричит детектив Фостер, нацелив на меня пистолет.

— Она не может. — Нельсон направляет оружие на Фостера. — У нее нет выбора. Ей придется убить его.

Я смотрю на детектива. Он в замешательстве, но, в конце концов, переводит оружие на Нельсона.

— В чем дело? — Вопрошает Фостер.

Нельсон шагает влево.

— Не… — Звук щелчка предохранителя разносится по помещению. Агент замирает. От царившего в комнате напряжения тяжело дышать.

Воспользовавшись тем, что они сосредоточены друг на друге, я оцениваю состояние Грейсона. Он слабеет. Лоб уже покрылся потом, лицевые мышцы дергаются от спазмов. Я знаю симптомы — я их заучила. Скоро начнутся судороги.

Ему недолго осталось.

В нашем сценарии есть два возможных исхода: прибытие Фостера приводит в движение первый.

— Я готов, — говорит Грейсон. — Ты тоже готова.

Я втягиваю воздух. Затем начинаю выступление:

— Ты охотился на подражателя, — говорю я Фостеру. Я ловлю его взгляд и смотрю ему прямо в глаза. Его глок по-прежнему направлен на Нельсона. — Убийства в Брансуике и Миннеаполисе. Вторая жертва в Рокленде. Даже проститутка, на которую ты наткнулся… — Я позволила ему самому осознать правду. — И ты был так близок к поимке убийцы. Работал вместе с ним почти все расследование.

Он хмурит густые брови. Когда правда, наконец, доходит до него, он сосредотачивается на мужчине перед собой.