Его наглый друг (СИ) - Лоран Оливия. Страница 22

Почему так остро? Почему так прет? Алкоголь в крови словно разом ударяет в голову, дурманит и размывает грани разумного и допустимого.

Да, собственно, я никогда особо и не видел этих граней. А рядом с ней так и подавно.

— Обязательно быть таким придурком? — задушено лепечет она, царапая мои руки, что двигаются вверх по ее ногам.

— А как ты любишь? — интересуюсь севшим в миг голосом. — Нежно и медленно? — ослабляю хватку и, едва касаясь, скольжу пальцами по ее платью поверх бедер, сгребая его кверху.

— Макс…

— Или жестко и быстро? — пробираюсь под платье и резким движением сжимаю ее промежность.

Алина дергается, заглатывая воздух, будто задыхается, и вцепляется в мою кисть своими пальцами.

Я же… охреневаючи пытаюсь обуздать накатившие эмоции. Коротит до иск из глаз, когда ощущаю влагу на пальцах от ее трусов.

Она возбудилась… Хочет…

Дурею от этого осознания и начинаю медленно массировать ее пульсирующую плоть через ткань.

Уже и не помню, когда так остро нуждался в разрядке… Плевать на все. Ее хочу.

— Поехали ко мне.

Алина ничего не отвечает и вся сжимается. А затем слишком активно мотает головой, отметая мое предложение.

— К тебе на скрипящую кровать? Или тут хочешь?

— Никак не хочу, нигде! — говорит слишком быстро, пытаясь отодвинуть мою руку.

Усмехаюсь этой маленькой лжи, и не могу не заметить:

— Ты поэтому такая мокрая?

— Пусти… — скулит, словно на грани истерики.

— Поехали, — моментально убираю ладонь и тяну ее к выходу.

Уже на улице она отскакивает от меня и выказывает полное несогласие. Убеждает, что никуда не поедет, и стоит на своем до последнего.

Какая же упертая! И именно на такую организм реагирует недвусмысленно. Вздыбленный пах тому свидетельство.

— Ладно, просто домой отвезу.

— Я ни с кем не попрощалась, — продолжает спорить. — Да и вообще, с чего вдруг решаешь за меня, когда уезжать? Может, я хочу остаться! И со мной зачем тебе ехать?

— Слишком много вопросов, садись уже, — раздражаюсь я.

Она не двигается с места, складывает руки под грудью и демонстративно задирает нос.

Как же дико она меня бесит! Ровно на столько, на сколько ее хочу.

Сажусь в такси один, но дверь за собой не закрываю. Жду недолго и спрашиваю в последний раз:

— Едешь?

Алина испепеляет меня гневным взглядом, стоит так еще несколько мучительно долгих секунд, а затем бурчит что-то неразборчивое и все-таки садится в машину.

На мою победную ухмылку не реагирует. По крайней мере ей самой так кажется. Я же ментально ощущаю, как ее колотит и бомбит от негодования. Однако села же… Едет.

Когда отпускаем такси и доходим до общаги, вся ее злость смывается бесследно, что порядком удивляет меня. Никак не привыкну к перепадам ее настроения и теряюсь в первые минуты словно малолетка.

— Зайду?

— Это лишнее… — отвечает смущенно. — Спасибо, что подвез и… пока.

— Ну, пока, Русалка. Бессонной ночи.

— Обычно желают спокойной.

— У тебя будет бессонная, — утверждаю я и разворачиваюсь к выходу.

— Пока… — летит в спину ее робкий голос.

Торможу лишь на мгновение, а затем продолжаю шагать дальше.

Вот только… спустя минут пять я уже забираюсь на ее балкон по проложенному маршруту и застаю переодевающуюся Алину в одном нижнем белье и с прижатым к груди платьем.

С фатальным темпом на меня обрушивается четкое осознание, что уйду отсюда лишь под утро.

— Привет, красивая, — бросаю нелепую фразу, что сказал ей еще в аэропорте, в первый раз как увидел ее, и подхожу ближе.

25

— В моем мире все просто, — намеренно растягиваю слова, пока освобождаюсь от шорт. — Я хочу тебя, ты — меня.

Макс

Алина стоит у шкафа и прикрывается своим платьем, а затем и вовсе пытается натянуть его обратно.

Прекращаю эти нелепые попытки запрятаться, когда подхожу вплотную. Разжимаю ее дрожащие пальцы, буквально выдергиваю тряпку из рук и откидываю в сторону.

— И все-таки скрипящая кровать… — заключаю с напускной печалью.

Ее простенькое белье удивительным образом возбуждает мгновенно. И все же хочу побыстрее избавиться и от него.

— Макс, — шелестит взволнованно. — Тебе лучше уйти.

Ухмыляюсь ее поразительной наивности. Уйти… Не в этот раз, Алина, не в этот.

— Кому лучше?

Сканирую ее изучающим взглядом, отмечая, как часто вздымается полуобнаженная грудь, выдавая колотящееся сердце. Засматриваюсь на распахнутые губы, которые она периодически нервно кусает и не могу уже концентрироваться на чем-то другом.

— Да всем! — срывается она. — Ты не должен тут находиться, это неправильно. Уходи, пожалуйста…

Ее глаза расширяются, когда не спеша скидываю обувь и стягиваю футболку через голову. Отбрасываю ее к остальному шмотью и берусь за пряжку на ремне.

— В моем мире все просто, — намеренно растягиваю слова, пока освобождаюсь от шорт. — Я хочу тебя, ты — меня. А значит…

— Ничего не значит! — оживляется она и отскакивает к кровати, что я, кстати, приветствую. Умница, сразу к делу. — У меня есть парень, твой друг, если ты случайно забыл, — продолжает она, пытаясь призвать меня к совести, на которую я никогда не жаловался.

— Парень, девушка… Зачем вообще ставить эти рамки, создавать никому не нужные сложности?

Мозг застилает похотью, когда шагаю к ней, представляя, как буду снимать с нее остатки одежды.

Забавно наблюдать, как ее взгляд то и дело опускается ниже на торс и плечи, а затем устремляется вверх к потолку. Снова смотрит на меня и, не выдерживая, отворачивается в сторону.

— Видимо, наши миры очень отличаются, — все же отвечает она, находя в себе силы на спор. — И ты не понимаешь…

Обхватываю ее затылок и впиваюсь в манящие губы, не давая договорить. Рвусь глубже и быстро нахожу ее язык. Уже зная, что может снова прилететь по роже, предусмотрительно блокирую ее руки. Прижимаю их к телу одной своей, обнимая за талию.

Алина теряется и застывает, никак не реагируя. Видимо, не ожидала, что накинусь так сразу. Я же не вижу смысла тянуть, и без того весь вечер как на допинге.

Пространство плывет, когда заваливаю ее на кровать и придавливаю своим весом. Кажется, что мои руки везде. Ощупывают бедра, скользят по талии, гладят лицо и шею, словно метят территорию.

Вероятно, сказывается то время, пока я ждал, что она окажется подо мной и представлял, как это будет в реале. Иначе не знаю, чем объяснить эту бешенную гонку и свое состояние под завалами обрушившихся ощущений.

Мне даже кажется, что она отвечает на поцелуй, переплетаясь со мной языками. Правда, лишь до того момента, пока ее сладкий стон не сменяется протестующим мычанием, и она не начинает трепыхаться.

— Ты меня душишь… — выдает, усиленно сжимая веки.

— Разве? — усмехаюсь и перевожу взгляд на свою ладонь на ее шее, что скорее ласкает, чем сдавливает тисками. — Или ты просто вдруг вспомнила о парне? — не упускаю возможности насладиться ее эмоциями.

И они не заставляют себя ждать. Не ясно, на кого в первую очередь она злится, но как только обращается в настоящую бестию, достается обоим.

Теперь уже не слишком нежно стискиваю запястья после парочки ее ударов, что умудряюсь пропустить.

— Какой же ты… — сбивчиво тарахтит, не определяясь с подходящими словами.

— Идиот? Придурок? — вроде бы подсказываю, пока склоняюсь к шее и размашисто слизываю дрожь ее тела. — Уже было. Что-нибудь новое? — обхватываю губами влажную кожу, жаля поцелуями.

— Сволочь… — роняет, словно комплимент, между тяжелыми срывающимися вздохами.

— Еще? — упиваясь ее реакциями, присасываюсь и оставляю печать на шее, как итог истинного и обоюдного желания.

— Ма-а-акс, — скулит она.

— Мм? Я еще тут, — зализываю следом, кайфуя от контраста яркого пятна на ее загорелой коже. — Могу спуститься ниже, только попроси.