Его наглый друг (СИ) - Лоран Оливия. Страница 23

Едва сдерживаюсь, пока дожидаюсь от нее сигнала. Хочу толкнуться пахом в промежность или лучше стянуть сразу проклятые трусы и войти на всю длину до предела. Но зачем-то оттягиваю момент, впервые так наслаждаясь прелюдией.

Ослабляю хватку на запястьях и подхватываю ее коленки, вынуждая развести ноги в стороны.

Она упирается ладошками мне в грудь, вроде бы пытается оттолкнуть или снизить накал, а у самой едва глаза не закатываются.

Не знаю, кого дразню больше: ее или себя, когда запускаю пальцы под тонкую полоску трусов с боку, но не стягиваю их по ногам.

— Давай, — хриплю ей в губы и отодвигаюсь, чтобы принять ответ. — Кивни хотя бы.

26

— Я буду тебя ненавидеть …

— Или наоборот.

— Полюблю?

Алина

Невыносимо сложно нащупать трезвую мысль. Включить разум, когда под предельно острыми и незнакомыми ранее ощущениями мое тело, да и, кажется, весь мой организм упивается наслаждением и требует продолжения.

И самое ужасное во всем этом то, что Макс распознает все реакции безошибочно. И не собирается останавливаться…

В этот момент я презираю себя за слабость и растерянность. Не знаю, что мне еще нужно сделать, чтобы оттолкнуть его и прекратить эти мучительно приятные прикосновения.

— Я буду тебя ненавидеть, — бросаю с той же уверенностью, с которой убеждена в обратном. Скорее возненавижу себя…

— Или наоборот, — усмехается он и тянется к моим губам.

— Полюблю? — вроде бы спрашиваю, а звучит как утверждение.

Однако это удивительным образом действует на него отрезвляюще.

Лицо Макса вытягивается, отражая не только растерянность, но и какое-то подобие скрытого ужаса. От нахального взгляда не остается и следа. Он словно отшатывается и смотрит на меня как-то иначе.

Успеваю почувствовать себя жалкой и противной в его глазах, пока не откидывается на спину и не падает рядом со мной, даже не касаясь.

— Ну ты заряжаешь, Русалка, — вроде бы отшучивается он. — Умеешь же сбить настрой.

— И что я такого сказала? — отодвигаюсь подальше к стене и поворачиваюсь к нему.

Макс качает головой и усмехается каким-то своим мыслям. А затем смотрит на меня с нескрываемой иронией и говорит:

— Даже интересно, как вы общаетесь с Лёхой? Что заливаешь ему? Медом с ванилью мажешь?

Мне неприятно это слышать. Он словно высмеивает меня и чувствует себя при этом вполне спокойно.

— Я тебя не понимаю, да и не собираюсь отчитываться перед тобой, — натягиваю на себя одеяло, понимая, что лежу рядом с ним в одном белье. — Тебя наши отношения не касаются.

— Отношения… — смеется Макс, уже не сдерживаясь. — Почему же тогда ты не спишь с ним?

— Тебя это не касается… — повторяю уже не так уверенно, проглатывая очередной упрек.

— Зато тебе нравится, когда касаюсь я… тебя, — заключает самонадеянно, а затем тянется ко мне и едва ощутимо проводит пальцами по щеке.

— Перестань, — смущаюсь тут же и не могу успокоиться, хотя он уже убрал руку и не трогает меня. Лишь продолжает смотреть пристально и открыто.

— Так в чем проблема?

Не могу сдержать рвущийся изнутри тяжелый вздох и откидываюсь на спину, избегая его взгляда.

— Все сложно… — начинаю зачем-то объясняться, но так и не успеваю продолжить, как чувствую вибрацию под подушкой.

Достаю телефон и вымучено смеюсь. Лёша очень «вовремя» решил мне перезвонить.

— Можешь ответить, — щедро выдает мне разрешение, замечая имя Лёши на экране.

— Уходи, — прошу устало, убираю телефон обратно под подушку и отворачиваюсь к стене.

Прислушиваюсь к тишине и очень надеюсь, что послушает меня. Но он продолжает лежать рядом, не произнося ни слова.

Вздрагиваю и вся сжимаюсь, когда чувствую его руку на талии поверх одеяла. Он не сжимает, лишь немного придвигается ближе и все также молчит.

Я тоже больше ничего не говорю и жду, когда он наконец-то уйдет. Однако спустя пять, десять минут ничего не происходит.

Успеваю прокрутить в голове сотню вариантов, пытаясь понять, чего он этим добивается. Жутко нервничаю и не могу успокоить колотящееся в груди сердце. Его присутствие рядом напрягает, но я молчу даже около получаса спустя.

Не понимаю, как так вышло, что я смогла уснуть в таком стрессе, но когда подрываюсь от входящего звонка, вижу, что Макс спит рядом.

Пытаюсь аккуратно выбраться из постели, но все равно бужу его. Или же это противное жужжание мобильного вынуждает Макса подняться тоже.

Пытаюсь добраться до шкафа, и спрятаться за открытыми дверцами, пока лихорадочно достаю одежду и быстро одеваюсь.

— Лёха никак не уймется, — кричит зачем-то Макс, словно я нахожусь в другой комнате. — Отвечу? — издевательски предлагает следом.

— С ума сошел⁈ — подлетаю к нему, выхватывая телефон из рук и переводя его в беззвучный.

Подхожу к балкону и, собирая все свое недовольство, открываю его.

— Выметайся, — указываю Максу на выход, стараясь не смотреть ему ниже пояса.

Макс вальяжно шагает к окну в одних трусах, выглядывает на улицу и смотрит на меня с издевкой.

— Уверена?

Перевожу взгляд туда же, ощущая, как внутри все холодеет от неприятного предчувствия. Лёша стоит у главного входа в общежитие с цветами в руках и прижимает к уху телефон.

Черт! Ну за что мне это!

— Уйди, уйди отсюда! — толкаю его в грудь подальше от балкона. — И оденься ты уже!

Боже мой, ну почему все так! Почему Лёша приехал именно сейчас? И почему этот идиот уснул в моей кровати!

Хочется кого-то обвинить во всем, но понимаю, что виноват здесь один. Точнее, одна — я. Но от этого осознания легче не становится.

Возвращаюсь к телефону и поднимаю трубку, одним лишь взглядом приказывая Максу молчать.

Он изображает жестом замок на губах и начинает лениво одеваться.

— Лёш, подожди, я сейчас спущусь, — говорю ему, когда поднимаю трубку.

Глазами же слежу за Максом, что в конец обнаглел, роясь в моем холодильнике в поисках еды.

— Подожди меня тут… — с трудом осмеливаюсь попросить его об этом.

Как же я устала, от этого нервного напряжения! Спускаюсь вниз, осознавая, что больше не хочу тянуть с разговором с Лёшей, не могу уже… Нужно все ему объяснить и не ждать его возвращения неделю.

27

— Ну раз уж встретились, может подвезу?

Макс

Чувствую себя полнейшим кретином, когда остаюсь в комнате Алины и решаю дождаться ее.

Еще не отошел от осознания того факт, что уснул с ней без единой мысли о том, чтобы уехать, как потрясает новый.

Какого черта я здесь торчу?

«Все из-за нее», — делаю нисколько не утешающий вывод. Ее нахождение рядом лишает меня адекватности.

Не припомню, чтобы ночевал с кем-то даже будучи в пьяном угаре, даже после качественного и изнуряющего траха. А тут что? Потерлись как школьники… Еще и лежал с ней рядом, обнимал чертово одеяло вместо того, чтобы ласкать обнаженное тело.

А сейчас? Хожу по комнате, заглядываю чуть ли не в каждый угол, с особым интересом рассматриваю ее личные вещи.

На столе помимо тетрадей появилась распахнутая косметичка, дешевые украшения с закосом под оригинал, какие-то свечи, что я зачем-то, блядь, нюхаю. Даже чудом уцелевший цветок красуется на прежнем месте, которым она метила мне в голову в прошлый мой визит… Правда в другом горшке.

Перевожу взгляд на наше шмотье и снова вспоминаю ее в одном белье. Твою ж мать…

Хватаю свои вещи и натягиваю их с нарастающим раздражением. Сколько ее уже нет? Минут десять, двадцать?

Было бы разумно сейчас составить компанию этой парочке, обозначить свое место и помочь прозреть Лёхе. Собственно, в этом же и заключалась моя цель, разве не так?

Проблема в том, что после поцелуя с ней мои планы несколько изменились, и в лидирующих позициях закрепилось иное стремление. Теперь мне нужна она. Точнее, ее тело.