Изгой (СИ) - Шатров Дмитрий. Страница 14

— Куда поедем? — живо поинтересовался я.

— На Суд Чистой Крови. И оденься поприличнее, без своих этих фокусов. Мне и так позора хватает.

— Суд Чистой Крови… — мрачно повторил я и услышал, как Мишенька грохнулся в обморок.

Глава 7

Сложилось впечатление, что меня провожали на казнь.

Маменька с покрасневшими глазами тискала в руке намокший платок. Рядом шмыгала носом Аглая. У дверей переминался мрачный Трифон, не зная, куда деть здоровенные руки. Фицджеральд сдувал несуществующие пылинки, пока меня одевал, но мне показалось, что он издевался.

Официальный мундир сел как влитой и поменял меня кардинально.

Сейчас из зеркала смотрел не доходяга с недоразвитой мускулатурой, а вполне симпатичный молодой человек. Стройный, высокий, с аристократично бледной кожей. Форма подчёркивала тонкую талию и зрительно увеличивала плечи. Волосы чуть растрёпаны, что лишь добавляло мне шарма.

Красавчик, что тут ещё сказать.

На груди справа желтел герб рода — гарцующий аргамак в треугольном щите. Сверху стилизованная коронка — очевидно, символ графской семьи. Шитый воротник стоечкой подпирал подбородок, заставляя держать голову гордо. Гербовые пуговицы, в ряд, плетёный золотой шеврон на левом плече и узкий кант по шву брюк, наверняка тоже что-то обозначали. Знающий человек с одного взгляда понял бы, кто и что из себя представляет обладатель мундира. Но я не владел информацией, поэтому лишь собой любовался.

«На значок „Феррари“ похоже», — подумал я, рассматривая герб.

Кстати, тоже очень себе символично. Я сейчас и выглядел, как «Феррари». Из лимитированной серии. Респектабельно, стильно и дорого.

Фицджеральд опоясал меня парадной саблей с темляком и двойными кистями, нанизал на мизинец родовой перстень с гербом и всучил фуражку с кокардой на высоком околыше.

— Готово, ваше сиятельство, — сказал он и отшагнул в сторону.

Точно. Сиятельство. То самое слово.

— Не горюй, матушка, всё образуется, — я подошёл к ней и, внезапно расчувствовавшись, коротко поцеловал в лоб. — Не хорони меня раньше времени. И да, чёрное тебе не идёт.

С этим я развернулся и вышел из комнаты, стуча каблуками остроносых лакированных туфель.

Придерживая саблю, чтобы та не путалась в ногах, я спустился по лестнице, вышел за двери особняка и на секунду завис. Ожидал увидеть что угодно, но не такое.

У крыльца выстроилась кавалькада автомобилей.

Шикарный приземистый лимузин сверкал чёрным лаком и хромом на прутьях массивной решётки. Под длинным капотом скрывался мощный мотор. Багажник сильно короче, чуть скошенный. Широкие колёса с белым кантом и декоративными колпаками. На колпаках желтели щиты со смоляным аргамаком. Ещё один герб красовался на передней двери, а на крыльях, над фарами головного света, плескались флажки. Опять же жёлтые с лошадью. В целом машина напоминала «Rolls Royce Silver Spirit» конца наших девяностых годов.

Позади стояли ещё две одинаковых тачки — тоже чёрные, тоже с гербами где только можно — но во внедорожном исполнении. Если проводить аналогии, то из привычного сразу приходил на ум «Гелендваген» с небольшим закосом под старину. Хотя, пожалуй, нет, для сравнения нужно что-то побрутальнее и погрубее. Во. Наш «Тигр» подойдёт лучше. Военный. По какой-то прихоти переделанный для гражданских целей.

Хотя, каких на хрен гражданских целей. Их, походу, просто перекрасили.

У джипов стояли бравые парни в одинаковых строгих костюмах и с автоматами. Впрочем, это я по привычке их так обозвал. На самом деле, увесистые конструкции в руках бравых парней были сложнее — с толстенным стволом и гибким приводом подачи патронов. Он шёл к компактному рюкзачку, висевшему за спиной у каждого из бойцов.

«Охрана?»

Очевидно, охрана. Не ясно только, она для статуса, или семье действительно что-то угрожало.

Но здесь даже предполагать не возьмусь. О положении дел Рода и занятиях отца, я в принципе не догадывался. Да если бы и угрожало, они без меня разберутся. Особенно вон тот и вон тот.

Я обратил внимание на двух чуваков, стоявших отдельно от остальных. Тоже бравые, но без оружия. И они явно зондировали местность. Как? Не знаю. Могу только предположить, что с помощью магии.

— Прошу, ваша светлость, — отвлёк меня мужской голос.

У открытой задней двери дожидался водитель в чёрном форменном фраке, фуражке и белых перчатках. Плечистый, смуглый, с военной выправкой. Из-под козырька торчал лихой чуб, над верхней губой топорщилась щётка гусарских усов. Несмотря на уважительный тон, во взгляде сквозила насмешка.

Его я не знал. Но, как оказалось, я до хрена что не знал. Привык, что мой мирок ограничен мамой, Аглаей и Трифоном. Изредка Фицджеральдом. Ну и приходящим Пётр Петровичем, когда-никогда. А тут вон какой размах: и машин на хороший гараж, и охраны целое отделение. Скорее всего, где-то есть ещё люди.

«Но почему я их раньше не видел? — подумал я и плюхнулся на сиденье. — Ох ты ж… чтоб я так жил».

Салон встретил терпким запахом дорогой алькантары. Кожа сидений рябила золотой строчкой в ромбик, на каждой спинке выдавлено тиснение: надпись «Романoff» на фоне короны. Ниже шла аббревиатура И. А. Д. На полу лежал пушистый ковёр. Дверные карты украшали вставки из натурального дерева. Металлические элементы пафосно сверкали обилием позолоты, а встроенный бар впечатлял своими размерами.

«Бар! Отлично. То, что мне сейчас нужно!»

Я откинул крышку, потянул за горлышко бутыль с переливающимся внутри янтарём и лязгнул зубами от сочной затрещины.

— Ополоумел? — тяжело обронил отец.

— Ачотакова? Я совершеннолетний, — вырвалось у меня.

— Забыл, куда едем? Идиот.

Действительно, идиот. И куда едем, забыл, и что рядом строгий отец, и что я не я, а мелкий говнюк из древнего рода. Нет, я, конечно, говнюком себя не считал, но все остальные, похоже, да. В том числе папенька. Я надулся и, обиженно засопев, уставился в бронированное стекло с зеленоватой тонировкой.

Тем временем чубатый мягко захлопнул дверь, оббежал лимузин и устроился в водительском кресле. Я думал, что мы сразу поедем, но тот чуть наклонил голову, ожидая распоряжения отца.

— Трогай, Семён, — махнул рукой папенька и, в свою очередь, отвернулся к окну.

Семён тронул, и я в который раз удивился. Усатенький просто нажал на педаль, и машина поехала. У меня-то в голове прочно угнездилась ассоциация с XIX веком. И представления о местном транспорте было немного другое. Ну там, со скрежетом воткнуть нужную передачу в коробке, ручник три щелчка вниз, двойной выжим сцепления. А тут на тебе — топнул, и покатились. И что интересно, мотора неслышно. Только шорох колёс по гранитному гравию.

«Она электрическая что ли? — мелькнула догадка, и тут же пришла новая мысль — Сколько же я ещё не знаю об этом мире».

Мы проехали по сосновой аллее, выскочили за ворота с цветочным рисунком, Семён увеличил скорость. Нас обогнал один джип и теперь пылил впереди, но ни дыма, ни выхлопной трубы я не разглядел. Зато прочитал надпись на задней двери под запасным колесом. «Руссо-Балт Т». Прикольно.

Километра через два мы выехали на шоссе. Вполне себе современное. Три полосы, разметка, асфальт. Колонна заняла крайнюю левую, и мы понеслись словно правительственный кортеж. Для полного антуража синих мигалок не хватало. И крякалки спецсигнала.

Отец, как смотрел в окно, так и смотрел, не проявляя желания разговаривать. Да, собственно, нам и не о чем было. Вернее, было о чём, но я бы выдал себя первой же фразой. Поэтому я тоже принялся рассматривать пейзажи.

Начали попадаться встречные и попутные автомобили. Изредка проносились такие же процессии, как и наша — лимузин с флагами, два джипа охраны — но в основном встречались грузовики с закрытыми будками. И они больше соответствовали моим представлениям о местном автопроме. Гибрид полуторки с паровозом. С грубыми формами, клёпками между листами железа и толстой трубой над кабиной, из которой валил густой дым.