Гибель титанов. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 26

— Слушай, — спросил его Миха. — А все-таки, что мы с такой кучей золота делать будем, а? Ведь не может такое богатство из ниоткуда взяться! Вопросы пойдут. Скажи, хозяин! Ты же точно знаешь, что делать нужно!

— Знаю, конечно, — ответил Коста. — Я скоро женюсь. И моя невеста будет очень, очень, очень богата. Даже богаче, чем я.

Глава 13

В то же самое время. Май 641 года. Герцогство Сполето. Италия.

Виттерих оказался прав. Герцог Сполето не мог больше держать этот город в осаде. Гвалт и ругань в лагере германцев стояли такие, что даже отсюда слышно было. Видимо, до них дошло, что пока они сидят тут, их собственные дома горят синим пламенем, а семьи изводят под корень. А еще пришла весть, что короля Ротари растерзал на охоте кабан, а это и вовсе переворачивает с ног на голову всю местную политику.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес Виттерих, глядя на всю эту суету с высоты башни Атернума. — Либо они сейчас на стены полезут, либо переговоры запросят. Если переговоры, то у них все плохо. У Теуделапия — точно. Войско его вот-вот разбежится.

— В Сполетии что, совсем никого нет? — спросил его Валерий.

— Почему нет? — удивился Виттерих. — Младший сынок Вахилап с конницей словен гоняет. У него сотен пять точно есть, и бойцы там отменные. Мы как-то сцепились с ними, когда я в Равенне в клибанариях служил. Так еле ноги унес. А! Я уже тебе это рассказывал.

— А Тразимунд, старший сын, не придет? — заинтересовался Валерий. — Он же в Беневенто, граф Капуи.

— Не знаю пока, — Виттерих задумчиво гонял соломинку из одного угла рта до другого. — Иди доспех надевай. Все-таки будут переговоры. Вон, смотри, ветками машут.

Едва уняв сердце, которое бешеным зайцем норовило выпрыгнуть из его груди, Валерий натянул нарядную бригантину, которую дал ему поносить Витерих, подпоясался мечом, который бил с непривычки по ногам, и надел на плечи алый плащ. Теперь он сам себе казался консулом и триумфатором, который идет принимать капитуляцию варварского князька. А такого роскошного доспеха, обтянутого разноцветной парчой, не было и у его предков-полководцев. Эта мода только недавно пошла в Братиславе и еще не добралась до захолустной Италии.

С той стороны шли пятеро во главе с герцогом Теудалепием. Ворота Атернума со скрипом отворились, и оттуда вышла такая же делегация, из пяти человек. Это были дружинники Виттериха, отборные бойцы, у которых, в отличие от других, к тому же присутствовала некоторая толика разума. Воины свиты встали шагах в двадцати друг от друга, опираясь на копья, а Теуделапий пошел вперед, навстречу Валерию. Немолодой, но крепкий герцог удивленно смотрел на патриция, оглядывая его роскошное одеяние со смесью зависти и презрения. Сам он был одет весьма просто: в пластинчатом доспехе и грубом зеленом плаще.

— Чего ты хочешь, парень? — хмуро спросил он, когда они остались наедине. — Я помню тебя, я ведь сам бил тебе морду за наглость. Я готов выплатить виру. Только не говори мне про кровную месть, я даже смеяться не стану. Ты пришел за деньгами, и я готов тебе их дать. Как только мы договоримся, ты уведешь этих дикарей с моей земли.

— Во-первых! — громко заявил Валерий и гордо выпятил грудь. — За нанесенное мне оскорбление ты выплатишь мне виру — три тысячи солидов.

Сумма была совершенно чудовищная, но Теуделапий молчал, только сопел, как кабан перед прыжком, а его лицо медленно наливалось кровью.

— Во-вторых, — продолжил Валерий, — ты вернешь мои земли и земли моих родственников. Тут у моего рода была огромная латифундия.

— В-третьих, — заявил патриций, — ты принесешь мне извинения при всём своем войске.

Он хотел было добавить и четвертое требование, которое заключалось в публичном целовании его, Луция Валерия Флакка, сиятельной задницы, но не успел. Герцогу хватило и первых трех. И он с непостижимой для его возраста и сложения резвостью прыгнул вперед и ударил патриция ножом в живот. Огромный сакс лязгнул о пластины бригантины, и герцог застыл с выражением недоумения и обиды на лице. Впрочем, оно длилось совсем недолго, потому что в грудь его ударило копье, которое бросил Бруно, дружинник, стоявший позади патриция.

— Священный обычай рушишь, сволочь! На переговорах напал! — заревели воины Виттериха и бросились на свиту герцога Сполето. Тот сам, сбитый на землю, уже кряхтя поднимался на ноги, и выражение его лица не сулило Валерию ничего хорошего. Крепкий ромейский доспех выдержал могучий удар копья, лишь одна пластина улетела в сторону. Но такой бросок запросто мог сломать пару ребер, и тут уже никакой доспех не поможет. Юшман разве что.

— Руби его, олух! Чего смотришь? Живо! — рявкнул Бруно Валерию, и тот выхватил меч и неумело ударил поднимающегося герцога, ранив его в шею.

— Ногу ему подсеки! — подсказал тот же воин. — А потом добей.

Так Валерий и сделал. Он секанул герцога по голени, а когда тот взвыл и рухнул наземь, неумело ткнул его в шею. Он смотрел во все глаза и не верил сам себе. Герцог Теуделапий был мертв.

— Голову ему отруби, — скомандовал тот же воин. — Мы ее со стены показывать будем.

Делегация переговорщиков забежала в ворота крепости, на крюки которых упал толстенный брус. Ошалевший патриций так и стоял с вытянутой вперед рукой. В ней Валерий держал отрубленную голову, и он никак не мог прийти в себя. Обрубок шеи сочился кровью, которая капала в сухую пыль городской улицы. Бруно подошел к Валерию и схватил страшный трофей за бороду.

— Дай сюда! На башне уже шест установили, надо лангобардам твою добычу показать.

— Так его светлость всё знал? — промямлил Валерий, у которого подогнулись ноги.

— Мое дело маленькое, — пожал плечами Бруно. — Мне сказали копье бросить, когда тебя убивать начнут, я и бросил. А кто там и что знал, мне неведомо. А ты, парень, чего ждал-то вообще? Что герцог лангобардов, у которого войско бунтует, будет какие-то там обычаи соблюдать? Вот ты чудак, право слово!

— Ну что, герой! — Виттерих, который подошел к ним, улыбнулся Валерию, блеснув белоснежной ниточкой зубов. — Скоро отряды словен подойдут сюда, да еще и подкрепление ждем. Вот тогда-то и повеселимся по-настоящему!

Виттерих протянул ему кубок, который Валерий опрокинул в себя махом, не заметив вкуса.

— Что? — сочувственно посмотрел на него герцог. — Никогда так близко собственную смерть не видел? Привыкай, парень. И ты это… бригантину мою верни. Я ее в штопку отдам. Так и знал, что эта деревенщина купится.

В то же самое время. Префектура Египет.

Время жары, самое дрянное время года в Египте. Тут не знали привычного лета, осени, зимы и весны. Эти слова не имели ни малейшего смысла в этой земле. Тут все подчинялось ритму, который задавала великая река. Время высокой воды, время всходов и время жары. Оно же — время низкой воды. Вот те времена года, которые были понятны египтянам. И прямо сейчас лютовало безжалостное солнце, ярость которого стоически терпел повелитель этой земли, великий князь Самослав.

— Тебе и правда нравится тут, сын? — спросил он, когда кавалькада всадников миновала очередной город Дельты. Вавилон Египетский станет самой южной точкой его путешествия. Оттуда они повернут на север, к Пелузию.

— Правда, — серьезно кивнул Святослав. — Я не хочу уезжать отсюда, отец. Мне хорошо здесь, я привык к этой земле. Я полюбил ее. Я даже великого Сфинкса приказал расчистить.

— А что с ним не так? — удивился князь, который видел эту статую когда-то бесконечно давно.

— Так он же песком засыпан был, — недоумевающе посмотрел на него Святослав. — Одна голова торчала. Тут никто и не знал, что там тело и лапы есть. Местные уже и забыли историю своей страны.

— Молодец, — одобрительно кивнул князь. — Объяви награду. Пусть тебе несут папирусы и старинные изделия. Плати за золото вдвое по весу. Тогда никто его плавить не будет. И запрети грабить старинные могилы.

— Хорошо, — кивнул Святослав. — Я тут такой же музей открою, как у тебя в Братиславе. И я уже приказал собирать старинные рукописи.