13-й демон Асмодея (СИ) - Ангел Илья. Страница 6

А связано это с тем, что в этом поганом мирке присутствуют все виды магии, от светлой до темнейшей, от которой даже в Аду становится не по себе, за исключением одной: тут нет магии жизни. Ни в каком варианте. Поэтому одной из самых престижных и почитаемых профессий считаются как раз врачи, которые лечат зелёнкой, йодом, какими-то пилюльками и да, скальпелями, клизмами и ватными шариками, мать их!

Вот только я никогда не интересовался врачеванием, отдельным от магии, а зря. Ох, зря я этим никогда не интересовался.

В очередной раз истерично рассмеявшись, я поднялся на ноги, отбрасывая в сторону тетрадь с заметками, и принялся обследовать своё место более тщательно. У меня вот прямо только что идея одна появилась. В эту игру я себя не втравлю.

Где это видано, чтобы демон, рождённый в Аду и являющийся одним из сильнейших демонов перекрёстка, плыл по течению и вообще лечил людей при помощи вот этого! Что это вообще такое? Я покрутил в руках какую-то штуковину с двумя трубками и странного вида гирькой на конце и бросил её к остальному хламу на кровать. Я с больными только на сделку смогу пойти со всеми, как говорится, вытекающими для человека последствиями, и законной премией для себя.

Может быть, всё же есть возможность не напрягаться и попытаться вернуться в родной Ад? Да даже если места окончательно лишусь, поди, не пропаду, устроюсь куда-нибудь. Уровень силы мне позволит не бомжевать. Но для того чтобы эту идею реализовать, нужно немного подготовиться.

Интересно, есть тут где-нибудь чья-нибудь фотография? Свою — смысла нет использовать, морду этого кадета наверняка уже во всех ведомствах преисподней распространили, как особо неблагонадёжного товарища, дел с которым никаких иметь категорически нельзя. Не один же я такой умный и сумел придумать, как мне кажется, выход из положения. Ладно, в любом случае даже если здесь ничего не отыщется, то дома всё равно найдётся какая-нибудь картиночка с милым незнакомым Аду личиком. Можно было, конечно, и без неё, как делает чаще всего большинство отчаявшихся и двинутых людишек, но так быстрее.

Перерыв содержимое полок и шкафчика, я понял, что собирать мне собственно нечего, как нет ничего, что пригодилось бы для реализации плана, кроме всё никак не кончающихся книг, книжонок и книженций, которыми было проще прибить болезного, чтобы не мучился. Как вообще можно было запомнить такое количество информации и не свихнуться?

Я взялся за тетради и обнаружил единственное, что могло бы мне хоть как-то помочь. Личный дневник моего нового тела. Если мне здесь суждено застрять, то надо обладать хоть каким-то элементарными изначальными данными.

Взяв в руки тетрадь в кожаной обложке, я убедился, что это действительно дневник, который может помочь мне разобраться в существующих реалиях. А когда хотел спрятать его за пазуху, дневник самостоятельно открылся где-то посредине, и на кровать плавно опустилась чёрно-белая фотография, где красовались два видных парня лет двадцати отроду. Мечты, как говорится, сбываются.

Хм, — я поискал хоть какое-нибудь зеркальце, чтобы разглядеть, что собой представляет Денис Давыдов (а если судить по записи на первой странице дневника, то всё-таки Денис, чтоб вас всех!), но нашёл только хорошо спрятанную между носками и трусами блестящую фляжку. Открыв её, я убедился, что налита в ней далеко не вода.

Помня, что именно алкоголь оказался причиной моего бедственного положения, сразу же почувствовал рвотные позывы и быстро закрутил пробку. Потом испробую местное пойло, когда в Ад вернусь, и то в небольшой компании в законный выходной. Перевернул фляжку блестящим боком, используя её в качестве зеркала, я окинул своё сильно искажённое отражение скептическим взглядом и смог идентифицировать одного из парней на фотографии как Давыдова. Довольно смазливый, но ничего слишком примечательного: тёмные волосы, тёмные глаза, прямой нос, подбородок породистый, щёки впалые — с пивом, как говорится, пойдёт.

А вот вторым на фото был тот самый долговязый парень, как его, В. Ю. Малышев. Ещё бы знать, что означало Гр. и Кн., стоящие перед именами, но вот именно сейчас это неважно.

Разорвав картинку пополам, ту часть, на которой было запечатлено лицо Малышева, я положил в карман, а вторую хотел вернуть обратно в дневник, но увидел на листе надпись, на которую сразу не обратил внимания. Через всю страницу красными чернилами было написано: «Ты труп!». Ух ты, как интересно. А вечер-то перестаёт быть томным. И кто этот анонимный недоброжелатель, копающийся в чужих вещах? Надо бы узнать, потому что помирать мне ну никак не хочется, учитывая, что жизнь эта у меня конечная. Если ничего не получится из моего спонтанно возникшего плана, разумеется.

Захлопнув дневник, предварительно сунув в него мою часть фото, я положил его за пазуху, и как попало запихав бесконечные книги в нишу, решительно направился к выходу из казармы.

Глава 4

В дверях я столкнулся с уже знакомым поручиком.

— Ты куда так рванул, Давыдов? То выгнать тебя из камеры не мог, то потом догнать. Ты что же это, личное оружие получить обратно никак не желаешь? — я посмотрел на него и нерешительно пожал плечами. Ну откуда я знаю, какое оружие мне положено? Мне оно никогда не нужно было. Я сам был своего рода оружием. Поручик вздохнул и протянул саблю в простых, но довольно функциональных ножнах.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарил я его, в ответ услышав многозначительное хмыканье.

Я недолюбливаю оружие во всех его вариантах. Как-то так повелось, что добро всегда побеждает бомбами, шпагами и огнестрелом. Не то что Зло, которое всегда использует для победы и голые руки, и клыки, ну или что под руку попадётся, в общем, не суть. Ко мне это не относится. Просто правило у меня такое, оружие использовать крайне редко, если только совсем прижмёт. Так-то я на магию всегда напирал в большей степени. Да и профессия у меня такая: кулаками и пистолетами клиента на сделку не раскрутишь. Это же дело сугубо добровольное. И такие нюансы отслеживаются очень строго.

Но и без оружия совсем никак, если щелчком пальцев я не смогу взорвать наглую черепушку зарвавшегося оппонента. Так что оружием я пользоваться умею, и на довольно приличном уровне, просто не люблю.

— Ладно уж, то, что не по форме обращаешься, так уж и быть, прощаю. Кстати, раз я тебя встретил, то держи, сам отдам, а то опять рванёшь да забудешь.

Он протянул мне тонюсенький жёлтый конверт, где было написано только моё имя. Даже скреплено ничем не было. Такое чувство, что впопыхах бумажку засунули в первый попавшийся конверт, и заклеить забыли. А может это было сделано намерено. Теперь я никак не смог бы сказать, что не явился к месту практики, потому что мне сил не хватило сургуч на печати сломать. Открывать и смотреть, что было внутри, я не стал. Потом посмотрю.

Судя по разочарованному хмыканью поручика, он явно хотел увидеть мою реакцию на написанное. Покачав головой, поручик повернулся ко мне спиной и пошёл вперёд, не прекращая болтать.

— Пошли вместе, я с Егорычем хоть поздороваюсь. Он же ещё при отце твоём в денщиках ходил. Теперь вот у тебя. М-да, жизнь, она не стоит на месте. — Меня так и подымало спросить, а что случилось с моим отцом, раз денщик достался мне по наследству, но я решил, что это будет реальный перебор, потому что уж такие вещи я должен, по идее, знать.

До выхода, как оказалось, идти было совсем недалеко, я практически дошёл до него, когда завернул в казарму. Холла как такового не было, поэтому-то я и не заподозрил, что дверь, похожая на все остальные, выходящая прямо в коридор, и является дверью центрального входа.

Выглянув наружу, я увидел перед крыльцом большой плац. Собственно, поэтому и нет холла, на фига он нужен, если кадетов можно вон, на плацу построить. Видимо, обучение в военно-медицинской академии мало чем отличается от обычного военного училища. Только вместо зазубривания тактики и стратегии великих полководцев, тут изучают органы в банках, а орудиями пыток, которые я видел в самом начале, были наборы хирургических инструментов. М-да. Что-то я отвлёкся.