13-й демон Асмодея (СИ) - Ангел Илья. Страница 7

Неподалёку от входа стоял пыхтящий тарантас, а на водительском сиденье, напоминающем козлы, только без обязательных в этом случае лошадей, сидел уже пожилой мужчина в очках и увлечённо читал какую-то книжку, ничего не замечая вокруг.

— Егорыч, сколько лет, — поручик легко, словно и не был старше меня лет на сорок, соскочил с крыльца и подбежал к мужику, который оторвал взгляд от книги и расплылся в улыбке.

— Степан Ильич, с добрым утречком. О, а вот и Денис Викторович поехать домой изволили, — заметил он меня, мнущегося на крыльце.

— Да уж, ваш Денис Викторович устроил нам всем кордебалет, — хмыкнул поручик. — А как там Виктор Николаевич поживает?

— Да не жалуется, Степан Ильич, всё, благодаря молитвам вашим, не иначе, — Егорыч снова улыбнулся. — Книжки умные почитывает, меня, вон, пристрастил, — и он показал поручику книгу, которую читал. — Дюже интересно. Платон. Умные и правильные вещи говорил, между прочим, вот, например: «Женский пол — это другая часть нашего человеческого рода: правда, ввиду своей слабости, он уродился более скрытным и лукавым».

— Да уж, не в бровь, а в глаз, — вздохнул поручик. Я же в это время подошёл поближе, едва не подавившись слюной, услышав, как денщик цитирует Платона. М-да, весело у них тут, обхохотаться можно.

Я бросил очередной взгляд на автомобиль и поморщился.

Хоть эта вселенная прочно застряла в девятнадцатом веке, в культурной, социальной и общественной его части, но, напомнил я себе ещё раз, технический прогресс здесь не стоял на месте. Передвигаться по миру вполне можно было на пароходах, паровозах и даже совершать перелёты на дирижаблях. Ну, и примитивные автомобили коптили воздух местных городов.

И, несмотря на все эти достижения маго — технического прогресса, лошадей с каретами и кавалеристов, то бишь гусар, никто не отменял. И одно дело было быстренько сгонять на авто до магазина, и совсем другое — проехаться в открытой коляске, запряжённой породистой парой лошадей, по парку во время, так называемой, прогулки. Особенно когда мимо гарцуют восседающие в сёдлах элегантные мужчины.

А ещё, все достижения научной мысли не отменили запрета на оружие, характерное для данной эпохи в других мирах. Но это оттого произошло, что однажды империи собрались и договорились о частичном разоружение, причём кардинально и бесповоротно. Чтобы в итоге не уничтожить друг друга вместе со всем земным шаром. И договор этот неукоснительно соблюдается, что странно и непонятно, но вот так. Я сам, когда ещё в канцелярии работал, проверял, тут всё чисто, даже как-то обидно, честное слово.

Пока старые знакомые разговаривали о прекрасном, я залез в машину. В принципе, достаточно удобно. Кожаный салон, места довольно много, даже ноги могу вытянуть. Пока был здесь на задании, даже не задавался вопросом, как она ездит. Судя по всему, тут присутствует магический артефакт, кроме классического двигателя внутреннего сгорания. Но вот что это за артефакт, я вот так на глазок определить не мог, хотя раньше… Так, хватит про раньше думать, надо думать о настоящем, а конкретно, о реализации моей идеи. Вот если сорвётся, то можно и постенать где-нибудь в уголке своей комнаты — скажу, что у меня меланхолия, это здесь модно — возвышенно скучать на публике. Этакое одиночество в толпе. Так что, глупости про то, что мужчины не плачут, не про эту эпоху.

Тем временем Степан Ильич повернулся ко мне.

— Ну что же, не опозорь нашу Пироговскую Академию, кадет Давыдов. Да в неприятности всякие не влипай и с местными сильно не ругайся. А то врачевать-то они не могут, нет у них постоянного врача, а как порчу, какую, навести, да такую, что маги высшего уровня снять её не смогут, вот это запросто, — хохотнул он и, пожав руку моему денщику, развернулся, направляясь в сторону входа в академию.

Я вздохнул с облегчением, провожая его взглядом, потому что Егорыч в этот момент стронул с места колымагу.

— Егорыч, я тут на гауптвахте просидел херо… хм, долго. Давай сначала прокатимся за город, развеемся. До первого перекрёстка доедем, я ноги разомну, а потом уж и домой, матушку порадовать возвращением, — окликнул я денщика, вспоминая, что мне нужно для реализации моего плана.

— Ну, отчего же не съездить, Денис Викторович. Моторный камень полностью заряжен, до дозаправки ещё вёрст пятьсот можно спокойно рулить, отчего не съездить, поехали, — машина свернула в какой-то боковой проулок, а я откинулся на спинку сиденья, скрестив пальцы за спиной. Только бы получилось.

Я смотрел в окно, в надежде понять, в каком городе нахожусь. Узнал сразу, как только по какому-то львиному мосту проехали. Столица, мать его. Город Санкт-Петербург, глаза бы мои его не видели. Ну понятно, можно было догадаться, когда речь зашла об императоре и цесаревиче. Но мало ли, вдруг они в поездку по стране отправились, чтобы самим всё посмотреть, да народу себя показать. Вообще, нужное дело, очень полезное, чтобы всякие самозванцы не всплывали откуда ни попадя.

— Ах, ты, сукин сын, смотри, куда бросаешься! — машина резко затормозила, и Егорыч погрозил кулаком какому-то придурку, бросившемуся наперерез нашей машине и едва не попавшему под колёса.

Придурок ускакал очень резво, я же задумчиво посмотрел ему вслед. В последнее время довольно много таких развелось, которые сами на вилы бросаются, тем самым вгоняя в тоску адовых палачей. Ну, мазохисты, чего с них взять? Для них было бы пыткой в райских кущах загорать, да на запретный плод смотреть в надежде надкусить и вернуться в мой родной Ад. Но это вообще не вариант, и никто ничего дельного предложить до сих пор так и не смог. Просто выделили для этих юродивых отдельный загон, где те сами развлекаются, да и махнули на них рукой, пока выход из ситуации не найдётся. Это, конечно, всё лирика, но как же мне хотелось бы тоже вернуться в родные, пропахшие серой, кровью и слезами края.

И тут я обратил внимание на одну странность. Мимо меня проехал экипаж, потом ещё один, потом пробежал мальчишка-разносчик газет. Зашибись через колено, вот она квинтэссенция технологического прогресса, уж лучше бы лошадь пригнали, быстрее бы управился несмотря на то, что блуждал полдня.

Откинувшись на сиденье, закрыл глаза и постарался выкинуть вообще все мысли из головы, которые лезли назойливыми мухами, мешая сосредоточиться. Когда же мне удалось добиться определённого настроя, машина ещё больше замедлила ход, хотя, казалось бы, а куда больше-то?

— А далеко поедем, барин? — голос Егорыча вывел меня из полудрёмы, и я выглянул в окно в тот самый момент, когда мы проезжали совершенно безлюдный перекрёсток.

— Как мы так быстро сюда приехали, а, Егорыч? — я даже растерялся, глядя на пустую просёлочную дорогу.

— Так ведь Академия военная аккурат неподалёку от Южных ворот стоит. Ты что, запамятовал, барин? — не дождавшись от меня никого вразумительного ответа, он принялся объяснять. Может быть, это было в порядке вещей, и кретинизм Давыдова был, возможно, не только географическим, я же не знаю нюансов. — Вот я через них на просёлок и выехал. Дорога-то эта аккурат к поместьям расползается, у кого они здесь, возле столицы разбросаны, — он надавил на тормоз и принялся показывать рукой. — Справа — «Лесная нимфа» князей Долгоруких стоит, по эту сторону дороги их угодья, а влево дорога как раз к князьям Мышкиным уходит, в их «Камелот». Очень уж старый князь был до старых аглицких сказок охоч. Даже лакеев своих рыцарями круглого стола обозвал и плащи на них вместо доброго сюртука нацепил, да белые тряпки с намалёванными красными крестами на пузе. Весёлый князь был, с огоньком. Только вот до баб охочий шибко.

— Так, стоп. До каких таких баб он охоч был, ежели дворянам запрещено с теми, кто ниже их по социальной лестнице шуры-муры разводить? Что-то ты неправильно мне рассказываешь, Егорыч, — я недоверчиво смотрел на денщика.

— Всё я правильно рассказываю, барин, — он, похоже, даже обиделся от моих слов. — Не к дворянкам и правда нельзя, за этим надзор блюдёт сильно, а вот с теми, кто твоего круга вполне. К девкам не целованным он, конечно же, не лез, но вот с дамами постарше… Ух-х, как любил посекретничать в укромных уголках. Вот в одном таком уголке его князь Гнедов и застукал с супружницей своей. Ну а там, как положено — дуэль и всё, Камелот пал, а рыцари все разбежались.