Семь чудес (ЛП) - Сэйлор Стивен. Страница 85
— Они упали? Ты их видел? — спросил он. Если бы я не держал его за руку, думаю, он бы упал. Я чуть не упал вместе с ним. От его одежды пахло нафтой.
— В море, — сказал я. — А вы, учитель, в порядке?
— Немного в синяках. Но ничего не сломано. Где Анубион?
— Никанор бросил его в печь. От него ничего не осталось.
Антипатр выглядел ошеломленным, но вздрогнул: — Откуда ты знаешь имя этого человека?
Я вздохнул; — Я знаю гораздо больше. Я вчера увидел на улице Никанора и узнала его. Я последовал за ним. Я знаю, чем он занимался в Олимпии и здесь, в Александрии, — шпионил в пользу Митридата. Как и Анубион. Так же, как и вы с Исидором!
Антипатр резко вздохнул. Его глаза заметались по сторонам.
— Учитель, почему вы обманули меня?
Он прикусил губу. Наконец, он посмотрел мне в глаза: — Это было сделано для твоего же блага, Гордиан. Если бы ты знал, что были времена, когда ты мог бы оказаться в большой опасности.
— Вы хотите сказать, что мне не угрожала опасность, потому что я ничего не знал? Это не ответ, учитель!
— Ты сожалеешь, что отправился в наше путешествие, Гордиан? Хотели бы ты, никогда не покидать Рим, и никогда не увидеть все эти Семь Чудес?
— Это тоже не ответ. Вы обманули меня. Я до сих пор не знаю, чем вы занимались во всех местах, где мы были, я могу только догадываться. Дело не в том, подвергали ли вы меня опасности. Вы меня подставили. Я обманут в пособничестве и подстрекательстве шпиона на службе у врага Рима!
— Рим не воюет с Митридатом…
— Еще нет! — Я покачал головой, едва в силах смотреть на него. — В Великой пирамиде, вы помните, как вы меня назвали? — «Разгадыватель загадок, как и твой отец». Вы сказали, что у меня есть особая способность, дар богов…
— Так и есть, Гордиан.
— И все это время я не видел загадку прямо перед собой! Каким дураком вы, должно быть, меня считаете. Сыплете похвалами мне в ухо а втайне презираете.
— Нет, Гордиан. Это не так.
— Скажите мне одну вещь: все ли знал мой отец?
— О моей миссии? Ничего не знал.
— Вы хотите сказать, что его вы тоже одурачили?
— Я убедил его, что хочу бесследно исчезнуть по своим причинам.
— И он вам поверил?
— Это не такая уж надуманная идея. После определенного возраста многие мужчины питают подобную фантазию, включая твоего отца, я полагаю. Тебе этого пока не понять, Гордиан.
— Потому что я слишком молод?
— В яблочко. Мир не так прост, как ты думаешь. Я обманул тебя? Да. Что же касается твоего отца, то у него были свои негласные причины отослать тебя — он знал, что Рим и его италийские союзники находятся на грани войны, и хотел, чтобы ты из нее выпутался. Так что он воспользовался возможностью, которую я предложил, и не расспрашивал меня так подробно, как ему бы хотелось. Это не выставляет его дураком, а только как заботливым отцом. Что касается выбора, который я сделал, я ни о чем не жалею. Дружба, конечно, важна, Гордиан, но в этом мире есть вещи поважнее. Рим должен быть остановлен. Митридат предлагает единственную надежду. Если бы тебя пришлось держать в неведении, что из того? Тем временем ты отправился в путешествие, о котором большинство мужчин могут только мечтать. Ты следовал своим устремлениям, Гордиан, а я следовал своим.
Я покачал головой. Я искал слова, чтобы возразить ему. Внезапно он оттолкнул меня.
— Отойди, Гордиан, — прошептал он. — Отойди от меня!
Я удивлялся этой резкой перемене, пока не услышал звуки шагов, доносившихся из башни. В то же время тритоны на нижнем яруск начали реветь нестройными нотами.
— Я придумаю, как объяснить свое присутствие здесь и какое-нибудь объяснение тому, что произошло, — прошептал он. — Но для тебя это может быть не просто. Уходи сейчас же! Спуститесь по башне вниз и вернитесь на материк.
— Но как я могу…
— Они подумают, что ты рабочий с маяка. Поторопись!
Группа солдат высыпала на площадку, обнажив при этом мечи. Меня почти не заметили. В зеленой тунике я казался обычным работником, причем довольно молодым. Их внимание привлек Антипатр. Наши взгляды встретились в последний раз, когда он скрылся из виду, окруженный стражниками.
Один из них начал громко расспрашивать его. — Что здесь случилось? Кто упал? Где Анубион?
— Ужасно было видеть такое, — воскликнул Антипатр, — Это совершил какой-то безумец!
Я тихо шагнул к дверному проему и оттуда на лестницу, ведущую вниз. Когда я спускался, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, мимо меня, поднимаясь по лестнице, прошло большое количество вооруженных людей. Еще больше их поднимались с помощью механической платформы в центральной шахте. Никто не удостоил мне и взглядом.
Я выбрался с Фароса и спустился по длинному пандусу. Тритоны надо мной продолжали реветь. Одни рабочие собрались кучками и возбужденно перешептывались, а другие занялись своими делами, еще не подозревая о том, что произошло. Когда я прибыл, переполненный паром уже отходил. Я был последним, кто поднялся на борт — просто еще одна фигура в зеленой тунике среди многих таких же.
Когда мы отчалили, я вдруг понял, что у меня нет причин бежать с Фароса. Я не сделал ничего плохого. Это Антипатр настоял, чтобы я пошел. Было ли это потому, что он хотел избавить меня от мучительного допроса или потому, что боялся, что я могу сболтнуть лишнее стражникам и разоблачить его как шпиона чужеземного царя? И снова я невольно позволил ему манипулировать собой.
Я повернулся и посмотрел на Фарос. На самом верхнем парапете, среди блеска солдатских касок, я увидел копну седых волос. Это был мой последний мимолетный взгляд на Антипатра.
* * *
Высадившись на пристани, я осторожно сбросил зеленую тунику и направился прямо к жилищу Исидора. Солдаты подошли к дому впереди меня и толпились на улице снаружи. Лучшей демонстрации быстроты и эффективности сигнальной системы Фароса и быть не могло.
Я ушел так быстро, как только мог, не привлекая к себе внимания. В уме я перечислил те немногие вещи, что хранились у меня в комнате. Мне пришлось бы обойтись без них.
Я спал в ту ночь под открытым небом, что не страшно в такое тепло и сухом климате. На следующий день я попытался обдумать свою позицию. Пока Антипатр не упомянул обо мне властям, ни у кого не было оснований связывать мое имя со случившемся на Фаросе. Рабыня Исидора могла его слышать, но женщина больше ничего обо мне не знала. Никто в Александрии даже не знал о моем существовании, кроме профессионального получателя писем и банкира, который держал для меня в доверительном управлении средства моего отца. Как я понял, у меня не было причин бояться властей.
Позже в тот же день я решил нанести визит банкиру, точнее, одному из чиновников, которые встречались с клиентами от его имени. Я опасался, что солдаты царя Птолемея появятся из ниоткуда и схватят меня, но этот человек был счастлив дать мне мизерную сумму, которую я попросил.
— Кроме того, сегодня утром для вас было оставлено сообщение, — сказал он, доставая небольшой свиток папируса, перевязанный ленточкой.
Я пошел на ближайшую лужайку и нашел участок травы рядом с пальмой. К стволу был привязан мул. Его молодой хозяин был поблизости, разговаривая с какими-то мальчишками, так что я выбрал место на противоположной стороне дерева, сел к нему спиной и открыл письмо.
Не было ни приветствия, ни подписи - ничего, что могло бы скомпрометировать нас обоих, если бы письмо попало в чужие руки.
«Надеюсь, ты будешь вспоминать все хорошее, что случалось в наших путешествиях. Забудь все плохое. Если это будет для тебя означает забыть меня, пусть будет так.
Я не буду просить тебя простить меня, потому что это означало бы раскаяние, а я не сожалею о сделанном выборе. Я обещал показать тебе Семь Чудес - я сделал это. Я обещал твоему отцу, что благополучно довезу тебя до конечного пункта назначения – я исполнил его пожелание. Ты скажешь, что я что-то скрывал от тебя, но у каждого человека есть свои секреты, даже у тебя.