Бандит - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 24

– Пьяный, – сказал участковый, – обратите внимание, Вазген Аршалуисович, пьяный, еще шатается.

Глаза цвета ежевики уставились на Валерия.

– А ну-ка дыхни, – сказал следователь.Валерий дыхнул.

– Это что, – спросил следователь, – новая мода? Принимать спиртное не внутрь, а наружу?

– Что случилось? – сказал Валерий.

– Заходи, посмотришь.

Валерий, нагнувшись, шагнул вниз. Что ничего хорошего не случилось, он понимал и так, – иначе откуда тут столько конторы? Его в одиннадцать вечера огрели бутылкой и тогда же вытащили, верно, ключи, а сейчас было уже семь утра. Восемь часов было у бригады, чтобы в дым побить всю технику, а в подсобке, угнать тачку и сейф разгрузить. У Валерия стоял за загородкой жэковский несгораемый ящик – деньги в нем были не деньги, а так, что наторговали за четыре последних дня. Хватит Рыжему на колесо для «Мерседеса», на зимнее, шипованное, а может, и на все четыре хватит.

– Значит, у вас тоже что-то пропало? – услышал Валерий за спиной вопрос, обращенный к Павлу Сергеевичу.

– Пропало, – сказал Павел, – ящик коньяку пропал, колбаску вчера завезли – финскую, салями – нет колбаски… Конфеты были… На двадцать тысяч рублей наказали магазин.

Валерий ступил в подсобку и остановился. Техника была цела. Сейф действительно был распахнут настежь.

На столе стояли бутылка водки и два стакана – один, с красным ободком, чем-то удивил Валерия.

А посредине комнаты, чуть ближе к окну, лежал с удивленным выражением правого глаза старенький бухгалтер Устинович. Левый же глаз бухгалтера, вместе с половиной головы, вывалился на пол. Глаз каким-то чудом уцелел и теперь глядел на Валерия из широкой щели между кафельных плит.

– Вы отсюда вчера во сколько уехали, Валерий Игоревич? – спросил следователь.

– В семь, – сказал Валерий.

– Ключи от несгораемого шкафа позволите?

– У меня их нет. Украли.

– Давно? – спросил следователь, и голос его похолодел.

– Вчера около одиннадцати.

– А-а. Ну-ну. Что ж, проедем?

– Переодеться можно? – спросил Валерий, ткнув пальцем в угол подвальчика. Там висели его старые джинсы и рубашка, которые не приглянулись ночным гостям.

– Не только можно, но и нужно, Валерий Игоревич. Нам ваше платье требуется для экспертизы.

И они поехали с ветерком на черной «Волге». Валерий покорно и безучастно сидел между двумя приданными Аршакову оперативниками.

Оперативники сняли у Сазана пальчики, спросили группу крови и оставили на два часа в обезьяннике.

Через два часа его ввели в кабинет Аршакова, занимаемый им на пару с другим каким-то безучастным человеком, выбритым до синевы.

Сам Аршаков стоял в коридоре и кушал булку с изюмом.

– Кого привезли? – спросил человек, сидевший в кабинете, поднимая голову от кроссворда, опубликованного в газете «Известия».

– Бытовуха, – сказал оперативник.

– Двое кооператоров сидели в своей конторе да и поссорились, выпивши. Один угрохал другого и срочно принялся изображать бандитский налет, да переусердствовл: выгреб деньги из сейфа, а сейф по пьянке открыл своим ключом.

Тут Аршаков вошел в кабинет и, сев за стол напротив Валерия, стал глядеть на него своими ежевиковыми глазами. От Аршакова пахло свежесъеденной сдобой. Его сосед по кабинету, отодвинув кроссворд и подтянув к себе чистый лист, видимо, приготовился писать протокол.

– Имя, фамилия? – спросил армянин.

– Нестеренко Валерий.

– Судимость имеете?

–Да.

– Статья? – Двести первая. Хулиганство. Два года. – Досрочное освобождение?

– Нет. Все отсидел.

– Нынешняя должность?

– Директор кооператива «Снежокъ-Best». Мороженое делаем.

Безучастный человек оторвался от протокола.

– «Снежок»? А я ваше мороженое ел. Дорого, однако: три шкуры дерете, господа кооператоры.

– Мы с вас три, а вы с нас – пять, – ответил Валерий.

Аршаков сосредоточенно копался в бумагах.

– У кого еще, кроме вас, Валерий Игоревич, был ключ от сейфа? – спросил Аршаков.

– Вы меня сюда привезли как свидетеля или как подозреваемого?

– Там видно будет, – сказал следователь.

– Так у кого еще был ключ от сейфа?

– Я же говорил, у меня вчера ключи сперли, – сказал Валерий.

– Украли, значит? – спросил следователь.

– А чем вы это докажете?

Валерий перегнулся через стол, молча взял руку следователя и положил себе на затылок. Следователь нащупал громадную шишку.

– Да, – сказал Аршаков, – видок у вас, прямо скажем, – в ЛТП и то краше привозят. И синяк под глазом… А вы уверены, что это вас грабители ударили?

– А кто же?

– А, например, бухгалтер ваш, когда вы дрались. Перед смертью.

– Я его не мочил, – сказал Валерий.

– А кровь на вашем пиджаке чья?

– Моя.

– Кстати, знаете, чем его убили?

– Ну?

– Разводным ключом. Здоровый такой, ржавый.

– Следователь растянул пухлые ручки, показывая, какой был ключ.

– Есть у вас такие ключи?

– Четыре штуки. Гайки-то все на оборудовании нестандартные, только разводной и берет.

Аршаков посмотрел на руки Валерия, узкие в запястье и широкие в ладони. Жилы на тяжелых кулаках налились после вчерашней ночи, костяшки первых двух пальцев резко выдавались вперед и были подернуты тонкой мозолистой корочкой. Толстый следователь глядел на руки обвиняемого с некоторой завистью. – Полголовы снесло вашему бухгалтеру. Большую силу надо иметь, чтобы полголовы снести разводным ключом. Это все-таки не казацкая шашка.

Валерий проследил за взглядом следователя, убрал руки со стола и, усмехнувшись, сказал:

– Если это обо мне, то я и без разводного ключа могу полголовы снести.

Помощник следователя оторвал голову от протокола и хрюкнул.

– Ну хорошо, – согласился следователь, – значит, показания ваши такие, что вчера на вас напали, отобрали ключи и бумажник, нашли в бумажнике адрес, поехали по нему. Ограбили магазин, угнали машину, а бухгалтера, который задержался, убили. Так? – Выходит, что так.

– И где вас ограбили?

– Не знаю.

– Вот даже как?

– До семи вечера я был в кооперативе. Оттуда поехал в кабак. Из кабака заехал к приятелю. Поставил тачку в непривычное место, и какой-то хмырь в нее въехал. Без тачки мне никак. Ну, я сел на метро и поехал к одному автослесарю. Он в Филях живет. Пошел какой-то тропкой через парк, было темно, из кустов навстречу кто-то шарах! И я носом в землю.

– А что вы делали ночью?

– Лежал, – сказал Валерий, – где мне навешали по морде, там и лежал.

– Ну что ж, – сказал следователь, – так и запишем – решил навестить автослесаря, в лесу попался хулиганам, ночь провел в листве… Записали, Витя?

– Записали, – откликнулся протоколист. Следователь остановился перед Сазаном.

– А теперь скажи мне, гражданин Нестеренко, почему, если ты ночью валялся в лесу, пальчики твои – на бутылке и на стакане, которые стоят в подсобке?

Мир стал на мгновение черным и пустым, как крышка гроба, и вот на этом черном и пустом фоне откуда-то прозвучал голос Шерхана: «Выпей, парень, пьяному помирать легче». «Так вот он зачем меня, сука, поил», – подумал Валерий.

– Можешь объяснить?

– Могу.

– Очень интересно.

– Пока я валялся, – сказал Валерий, – те же люди, которые брали ключи, могли оттиснуть мои пальчики на чем угодно. И на бутылке, и на стакане. А если это тот стакан, что с красным ободком, так у нас такого в помещении не было. Девочки подтвердят, что не было.

– Интеллигентный нынче хулиган пошел, – сказал следователь, – умный. На бутылку чужие пальцы ставит да еще стакан с собой берет. В «Что? Где? Когда?» такому хулигану надо блистать, а он по Филям шляется…

Валерий молчал.

– А чем тебя ударили-то? – спросил следователь.

– Не знаю.

– Бутылкой тебя ударили, – сказал следователь, – полной бутылкой. За всю свою жизнь не могу припомнить случая, чтобы пьяница ушиб кого-то полной бутылкой. Пустой – пожалуйста. Но полной!