Как приручить дракона 2 (СИ) - Капба Евгений Адгурович. Страница 38

— Представляете… — задумчиво начал я. — Не знаю, как, сударыня, вас по имени-отчеству, но вынужден вам сообщить, что учителя еще, бывает, в нерабочее время пиво пьют, с девушками целуются и задницу чешут. А когда едят арбуз — то хлюпают. И чему после всего этого вообще мы можем научить подрастающее поколение?

— Фу, как некультурно! — фыркнула беловская бабушка. — Я позвоню вашему директору! Я, в конце концов, проработала в системе образования сорок два года! Попрошу, чтобы классу, где учится мой Сашенька, сменили учителя.

— Не получится, — развел руками я.

— Это почему? — ее удивление было весьма искренним.

— А больше нет никого! У Любови Львовны под вечер давление поднимается, и вообще, вы, если сорок два года проработали, то знаете, какая у заместителей директора по воспитательной работе нагрузка! А других историков у нас нет… Придется или школу для Сашки менять, или терпеть скачущего по трубам в нерабочее время учителя…

Если честно, я расстроился из-за ее наезда и скрывал огорчение за бравадой. Можно быть каким угодно святошей, даже вон — целый класс от испепеления или ослепления спасти, а все равно найдется такая бабушка, для которой ты будешь подонком. И причины тому могут быть совершенно разные. Купальник, пиво, турники, татуировки, национальность, политические взгляды. Что угодно. Не угадаешь, да и нет никакого смысла угадывать. Все равно — хоть раз да услышишь про то, что «таким, как вы, не место в образовании». А каким место?

— Пойдем, Саша! — она прошествовала к двери и вышла на улицу из зала кофейни.

Белов стоял ни жив, ни мертв.

— Забей, — сказал я. — Это все пустяки, дело житейское. Встретимся на географии во вторник. Карту подучи, столицы спрашивать буду.

Пацан аж лицом просветлел, кивнул и побежал догонять бабушку. Черт побери, это — одно из самых худших чувств для ребенка: когда он испытывает испанский стыд за своего взрослого.

Читал бумаги я уже в поезде.

Почему в поезде? Потому, что понял, что у меня три выходных впереди, а мне позарез нужно в Мозырь. А самый удобный поезд — через два часа. Не до Мозыря, до Калинкович. А оттуда уже — на последней маршрутке в единственный в Беларуси горный город. Так что я мигом собрал манатки и двинул на вокзал, оставив там на парковке «Урсу».

Вопросы нужно решать, а дела — делать. Эта одна из истин, которые я вдолбил себе в мозг, будучи неизлечимо больным. Если все время откладывать неприятные необходимости — они в итоге соберутся кучей и отпинают тебя очень чувствительно. В Мозыре дел была куча, но первым и главным из них я считал расправу над Штрихом.

Громко сказано — «расправа». Понятия не имею, какого уровня там персонаж, и какие усилия мне понадобится приложить, чтобы отбить у него охоту даже думать про Вышемир… Но я сделаю это.

Бумаги шелестели в моих руках. Официальная концепция «вызов-ответ», о которой говорил Рикович, и которая стояла в основе государственной политики династии Грозных, во многом была похожа на идеи Арнольда Тойнби и могла быть выражена одной расхожей цитатой из Сократа «Трудные времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают трудные времена».

Сильнейшими в этом мире были маги. И наибольшее число инициаций, как было замечено статистиками, происходило в необычных, стрессовых, экстремальных обстоятельствах. Спасая семью от несущегося навстречу автомобиля, девочка-подросток телекинезом поворачивает руль у уснувшего водителя, во время засухи деревенский паренек выводит из-под земли родник с артезианской водой, а подвергнувшись нападению своры бродячих псов, ребенок вдруг приручает их одним взглядом и делает зверей своими верными спутниками… В одном случае из ста.

В остальных случаях случается авария, посевы гибнут, а укусы дворняг зашивает доктор в приемном отделении. При хорошем раскладе.

Долгое, очень долгое время, примерно до конца восемнадцатого века, могущество и потенциал государства определялся совокупной мощью его магов, которые в большинстве своем или изначально принадлежали благородному сословию, или — рекрутировались на государственную службу. Бесконечные войны Средних веков и географические открытия раннего Нового времени провоцировали массовые инициации среди воинов, колонистов, первооткрывателей… Пассионариев, которые пополняли ряды правящей элиты.

Ситуация начала меняться с увеличением темпов научно-технического прогресса, который шел, если так можно выразиться, внутри цивильного общества, никак не связанного с магией. Наличие всепоглощающей, неимоверной магической мощи у сотой доли населения не отнимало необходимости для обывателей заботиться о хлебе насущном, комфорте, доходах. Потому большая часть открытий, совершенных на Земле, имели место быть и здесь. Велосипед, паровая машина, аспирин, унитарный патрон для винтовки и прочие новинки порой даже опережали время — благодаря наличию энтузиастов магии и артефакторики из числа пустоцветов и полноценных волшебников, которые при помощи магии могли проводить эксперименты и изготавливать инструменты и приборы, полезные для цивильных.

Технические специалисты и ученые, преподаватели и медики высокой квалификации в принципе не могли появиться сами собой, как грибы после дождя. Правители понимали, что находящееся в постоянном стрессе население просто не сможет развиваться. Система образования, здравоохранения, соцподдержки специалистов требует стабильности. Получился настоящий первый закон диалектики: единство и борьба противоположностей.

С одной стороны, для увеличения числа магов обществу требовались постоянные экстремальные вызовы, с другой — для научно-технического прогресса нужна была образовательная и производственная база. То есть — устойчивое развитие. Каждая держава решала эту проблему по-своему. Однако, самыми характерными, можно даже сказать — полярными оказались две модели: Авалонская и Российская.

Авалонские эльдары по большому счету создавали рай на земле на своих туманных островах и управляемый хаос — по всему миру, в своих колониях стравливая социальные и этнические группы, а потом выдергивая на Авалон наиболее перспективных в интеллектуальном, пассионарном и магическом плане представителей элит. Ну, и реализуя широко известный еще в нашем мире принцип «Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца». Молодые эльдары могли вытворять любую дрянь и участвовать в каких угодно предприятиях за пределами островов для того, чтобы пробудить в себе магию и спровоцировать две инициации.

В России же, занимавшей тут примерно все ту же одну шестую или даже одну пятую часть обитаемого мира, со времен Иоанна Васильевича IV Грозного и его сына Иоанна Иоанновича строили страну по принципу «Сила в многообразии», и начало этому было положено во время создания опричнины. Первые опричники — личная спецслужба Грозных — почти сплошь состояли из незнатных молодых пустоцветов, не дошедших еще до верхней границы возраста инициации второго порядка, мечтающих на государевой службе стяжать богатство, славу и — магию!..

— Пепел! — огромная ручища опустилась мне на плечо. — Я манал!

— Дядька? — я вздрогнул, оторвался от бумажек, выплыл из дум о судьбах мира и вытаращился на сослуживца. — А ты тут откуда?

— Гля-я-я, Чума, тут Пепел с нами в вагоне едет!

— Да ну на! — послышался грохот, потом — шиканье и ворчание немногочисленных пассажиров ночного поезда Брянск-Брест, и у моего столика-боковушки появился еще и Чума. — Гля-я-я! Живо-о-ой!

…Мы нашли тот склеп самым пошлым образом: при помощи металлоискателя, и колупались с ним битых часа три. Замкомвзвода Файзулаев уже хотел вызывать кого-то из геомантов, но потом наши лопатки брякнули о металлические скобы: наконец-то нащупали вход!

Спящий ковен упырей действительно прятался здесь, наводка от Раскийской разведки оказалась правдой!

Вова Пинчук, которого все звали Дядькой, поудобнее перехватил ранцевый огнемет. Такой позывной он получил из-за огромной и страшной рожи: рябой, серой и вечно небритой. В свои двадцать два он выглядел на плохие сорок — то ли потому, что на гражданке много пил и курил, да и весил килограмм сто двадцать при росте добрых метр восемьдесят… При этом сам по себе Дядька был парнем надежным, хотя и не лишенным деревенской простоты. Родился и вырос Дядька-Пинчук в селе под Пинском, так что фамилия у него была говорящая.