Чеченский этап. Вангол-5 - Прасолов Владимир Георгиевич. Страница 14

Рассказывая о себе, Алексей Алексеевич ничего уже не утаивал. Он понимал, что жизнь его сейчас зависит от простой случайности, от этого молодого парня, невесть как набредшего на них в этой глухой тайге. Ему показалось странным только одно: Кольша никак не отреагировал на его рассказ о сокрытом здесь золоте. Как будто знал об этом.

– Извини, мил человек, а сам-то ты зачем здесь объявился? – спросил он Кольшу.

– За золотом пришел, да на вас наткнулся, – прямо ответил Кольша.

– Вот те на! – удивился старик столь прямому ответу. – А ты откуда про это знаешь?

– Мне про это мой друг рассказал, считай перед смертью, тоже, кстати, казак был, Макушев Степан.

– Не помню такого, в нашей сотне его точно не было, я всех наших станичников знал. Значит, про эту пещеру еще кто-то прознал, не все тайну сберегли, как и я, грешный…

– Да, Лексеич, теперь про это золото все узнают. Они не уйдут. Они решили искать завтра вход в пещеру. А он совсем с ними рядом. Просто внимательно осмотрят скалу, что чуть выше их стоянки, и все. Так ведь?

– Так, так, – кивнул старик.

– Надо что-то до утра сделать, а что, если честно, я не знаю.

– Может, поубивать их, гадов, у них оружия-то нет. Только один наган у Медведева.

Кольша посмотрел на старика.

– Я людей убивать не буду, война давно кончилась.

– Это для тебя, парень, она кончилась, а для меня нет. Видел бы ты, что они с людьми в лагерях делают. Я сидел в концлагере у немцев, а теперь здесь. Так вот у немцев хоть понятно было, за что ненавидят, а и то легче приходилось. Там плохо, но кормили, чтобы силы для работы были. А здесь кормят такой баландой, чтобы скорее сдохли. Норму не выполнил – вообще полпайка долой. Слово не так сказал – в кандей на хлеб и воду, и то не каждый день! Народ в лагерях мрет, а им хоть бы что!

Старик помолчал, горестно покачивая головой, и продолжил:

– Все время думаю, за что русский русского в могилу загоняет? И не просто загоняет. С какой-то звериной ненавистью мучает. Надели на него форму, дали в руки винтовку, и превращается он в изверга. А отличается-то чем? Он с одной стороны колючки, а я с другой… Что за времена такие настали, русских людей, казаков, что испокон веков за Россию кровь проливали, предателями сделав, изничтожили под корень. Я в один эшелон с казаками попал, с теми, которых в сорок пятом году, летом, под Линцем, англичане советским войскам «передали». Представляешь, парень, сопротивляясь англичанам, отказываясь грузиться в машины, казаки, их несколько тысяч было, встали в огромный круг, старики, женщины, дети в середку. Сцепили руки и запели молитвы, а солдаты английские просто открыли по ним огонь, а потом стали давить танками. И живых, и мертвых, и женщин, и детей. Всех подряд, убитых, раненых, грузили в машины и увозили на станцию, где перегружали в вагоны. Представляешь, всех – убитых и раненых – в одни вагоны, под пломбы, и на советскую сторону. Уцелело несколько сотен, те, кто ранен был и чудом выжил. А это же русские люди… – Старик смахнул слезу и опустил голову. Он долго молчал.

– Вот что, Алексей Алексеевич, вижу, что тяжело тебе, понимаю, что хочешь ты родных своих увидеть, но ради этого кровь мы проливать не будем, понял? Ты сказал, что вас целая сотня казаков это золото везла сюда. Так это сколько ж вы привезли? Видать, много.

– Сто семьдесят лошадей вьючных, окромя верховых, в обозе шло. Много здесь в пещере, очень много золота, и в монете, и в слитках.

– Так давай подождем спокойно, найдут они золото, возьмут, сколь смогут, и уйдут, а мы свое возьмем и тоже уйдем, а? И все живы и довольны. Как считаешь, Алексей Алексеевич?

– И то верно, – вдруг улыбнулся старик. – Пущай найдут и возьмут, сколь смогут, а мы посмотрим, как это у них получится.

– Что ж, на том и порешим, – подвел итог Кольша. – Давайте спать.

Утро выдалось холодным и ветреным. Налетевшие откуда-то облака сплошь закрыли небо и сеяли мелким дождичком, пропитывая все холодной влагой. Начавшись еще затемно, дождь изрядно испортил настроение спавшим без укрытия конвоирам. Наспех сооруженный шалаш не помог. Они насквозь промокли и пытались согреться у костра, который тоже заливало дождем. Медведев, махнув рукой, завернулся в имевшуюся у него плащ-палатку и лежал в шалаше, а Ширшов с Сухаревым в мокрых суконных шинелях суетились у костра, поддерживая огонь. Светало быстро. Ветер усилился и разорвал облака, дав возможность солнышку погреть зябкую землю. Костер разгорелся, и чайник наконец закипел. Кольша наблюдал издали, как конвоиры пили чай, а затем двинулись цепью вверх по склону, как раз в направлении скалы, под которой и был вход в пещеру. Кольша обнаружил его раньше, но внутрь не пошел, боясь нарушить целостность сплошного мха, застелившего всю поверхность земли перед темнеющим входом.

Через полчаса Медведев, вышедший к этому месту, крикнул остальным:

– Идите сюда, я нашел. Вот он, вход в пещеру, о которой Леший говорил. Давненько здесь никого не было, смотрите, мох поднялся, прям как перина. – Медведев убрал наган в кобуру и шагнул к отверстию в скале. За ним в пещеру, жужжа динамо-фонариками, вошли Ширшов и Сухарев.

Кольша и старик подошли ближе и, укрывшись за камнями, стали ждать. Прошло больше часа, из пещеры никто не возвращался. Кольша несколько раз подходил к проему в скале и прислушивался, но ничего не слышал. Прошло еще два часа – никого!

– Они не могли там заблудиться? – спросил Кольша.

– Не знаю, я в пещере не был, но я видел потом, что стало с казаками, которые там побывали. Они посходили с ума. Видать, парень, ничего не изменилось. В этой пещере золото нечистая сила охраняет. Не выйдут они обратно, и нам уходить отсель надо.

– Мне про нечистую силу Степан ничего не сказывал. Надо дождаться, когда они выйдут. Мало ли что случилось, а вдруг там завал какой, и они откапывают выход…

В это время послышался крик, он глухо выкатился из темноты пещерного проема.

– Ты слышал или мне показалось, будто кричал кто?

– Слышал.

– Значит, живы они, выходят, давай немного подале станем, чтоб не заметили.

Старик с Кольшей отошли подальше и затаились. Время тянулось невозможно медленно. От нетерпения Кольше хотелось уже самому пойти в эту пещеру, но Лексеич предупредил его желание своим рассказом. Прошел еще, наверное, час, когда они услышали какой-то шум. Кольша присмотрелся и увидел, как из темного жерла пещеры выползает человек. Это был один из конвоиров, но лица не было видно. Он вылез оттуда наполовину и замер без движения. Несколько минут прошло в полной тишине. Никто больше из пещеры не показался, и тот, который выполз, лежал неподвижно.

– Надо посмотреть, что с ним, – сказал Кольша и, взяв наперевес карабин, отправился к пещере.

Старик молча пошел следом. Когда они подошли, Кольша отдал карабин Лексеичу, а сам вытащил и положил на спину выползшего из пещеры конвоира. Это был Ширшов. Он не дышал, он был мертв. В его открытых глазах и на лице застыл необъяснимый ужас и мольба о помощи.

– Вот таки дела… – проговорил Лексеич, убедившись, что старшина мертв. – Уходить отсель надоть.

Кольша решил осмотреть карманы покойного и вытащил армейскую книжку и удостоверение личности старшины НКВД Ширшова Ивана Самойловича 1914 года рождения. На всякий случай Кольша забрал их.

– Что, и не похороним? – спросил он старика.

Тот, покосившись на вход в пещеру, молча отрицательно качнул головой.

– Уходить отсель надоть, – повторил он.

– Нет, надо похоронить покойного, коль он на свет с того света выполз, – сказал Кольша и, подхватив тело под мышки, потащил вниз по склону к реке.

Лексеич, потоптавшись на месте, взял оставленный Кольшей карабин и пошел следом, что-то бормоча и то и дело оглядываясь.

– Думаешь, остальные выйдут? – остановился отдышаться Кольша.

– Не выйдут, там, верно, покойников много, сама преисподняя, хорошо, что мы туда не пошли…

– Как же ты хотел золото им отдать?