Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 27

– Конечно, – услышал Руслан свой ответ.

Когда они спустились вниз, Руслан с неудовольствием заметил у въезда во двор белую «Мазду» наружки. Охранники следовали за ним по пятам, и Мила испуганно на них оглядывалась.

– Потеряйтесь, – тихо сказал Руслан охране.

– Но…

– Ждите меня на той стороне набережной.

Руслан не ходил по городу лет шесть. И город, встававший по обе стороны тротуара, оказался совсем другой, нежели город по обе стороны машины.

Пахло морем и ночью. Во дворе у песочницы облетали желтые клены, и над аркой далеко впереди сияла похожая на серебряный каблук высотная корейская гостиница.

Двор выходил прямо в огромный, заросший платанами и кленами сад, неправдоподобно зеленый от близости моря. Так уж получилось, что в тридцатые годы именно здесь, в центре города, на встающей при море сопке была выстроена резиденция местного секретаря крайкома. Краевые владыки жили тут до начала девяностых, когда в разгар демократии новый губернатор, предшественник Озерова, громко заявил, что совесть не позволяет ему проживать на тридцати гектарах реликтового парка в центре города.

Землю передали мэрии; в стиснутом горами, задыхающемся от смога Кесареве она могла бы принести миллионы застройщику. Руслан лично знал двух людей, которые купили тридцать гектаров Ахчанайской сопки. Оба купили слишком дешево и поэтому лежали в могиле.

А Ахчанайский парк, вместо того чтобы покрыться элитными высотками, увенчанными шляпками пентхаусов, по-прежнему вставал за проломленными решетками, как заколдованный лес.

Фонарей нигде не было: над деревьями сияла яркая луна, и раскрошившийся асфальт дорожки был устлан красными и желтыми листьями. Они шли куда-то к морю. Руслан взял руку девушки в свою, и жилки в ее пальцах забились, как родник подо льдом.

– А где родители? – спросил Руслан.

– Они погибли. Еще давно. Мама разбилась, когда мне было пять лет. Она была летчик-инструктор. А отец погиб в Ливане.

– А что это за мент тебя встречал? Николай? – спросил Руслан.

– Мы просто… со школы дружим. Он в соседнем подъезде живет.

– Если дружите, что же он тебе не помог?

– Я… я ему дозвониться не могла. Он на задании был.

За поворотом дорожки внезапно открылось белое двухэтажное здание с пустыми глазницами окон и огромная гранитная лестница, спускавшаяся к морю. Под деревьями мелькнула какая-то тень, и Руслан с неудовольствием понял, что охрана нарушила его приказ и потащилась следом.

Они шли по лестнице. Куски штукатурки лежали на ступеньках, как ощипанные перья ангелов.

– Здесь очень красиво, – сказала Мила, – центр города, а совсем как в лесу. Я здесь по утрам плаваю.

– А на Тыкче ты была?

Остров Тыкча был любимым местом отдыха тех жителей Кесарева, у которых были собственные яхты и акваланги. Таких было немного, и остров был очень красив: красные скалы, поросшие густой от влаги зеленью, и белые с фиолетовым морские звезды в зеленой толщине воды.

– Нет, – сказала Мила.

– Поехали завтра на Тыкчу.

Мила испуганно вздрогнула.

– Нет-нет. Я не могу оставить бабушку.

– Тебе с ней нелегко.

Мила поглядела на чеченца, сжала губы и сказала:

– Вы сделали для своего деда все, что можете, и я сделаю для бабушки все, что смогу.

Руслан оглянулся. Полуразрушенная резиденция цековских начальников нависала над лестницей, как маленький античный храм, и на его фоне мелькнули два человека в джинсах и куртках. Руслан внезапно сообразил, что это не охрана. Это – наружка.

В голове зазвенел предупредительный звоночек, словно кто-то задел сигнальный кабель на дальнем рубеже опасности. Руслан сунул руку за телефоном, – он не хотел целоваться с Милой на глазах своих охранников, но коли уж за ним потащились «семерочники»… Резко передумал и дернул плечами.

– У вас тоже сложности. Это из-за обыска?

– У меня все отлично, – сказал Руслан.

Левая рука его легла на талию девушки, она вздрогнула и попыталась отстраниться. И в эту секунду из боковой дорожки, – одной из тех засыпанных галькой и проросших травой тропок, которые шли параллельно берегу, пересекая лестницу в отлогих местах, показалась толпа. Их было десятка два, не меньше: молодые голоса, пьяный хохот и блеск открытой бутылки в лунной ночи.

Пальцы Руслана сжались на талии Милы. Правая рука нырнула туда, где под замшевой подкладкой оттягивал куртку полукилограммовый «глок», тот самый, из которого Руслан целился в лоб прокурора Андриенко.

В легком пластмассовом пистолете было семнадцать патронов, а в толпе было двадцать человек. Впрочем, Руслан не сомневался, что русские собаки разбегутся, когда он начнет стрелять. Проблема была в другом.

«Наружка» в партере крайкомовской резиденции. Двое ментов, которым отлично видны и мужчина с девушкой, застывшие посередине облитой луной лестницы, и поднимающаяся к ним толпа. Прокурор Андриенко все-таки получит сдачу со своих обмаранных от страха штанов.

Руслан ступил вбок, увлекая Милу за собой, к высокой каменной вазе, оплетенной вьюнками и лианами.

– Что такое? – испуганно спросила девушка.

Руслан молчал.

Толпа была уже совсем рядом. Впереди шел вожак – лет двадцати, с веснушчатым носом и пшеничными волосами. Вожак засмеялся, указывая спутникам на парочку, стоявшую в тени вазы.

Руслан отчетливо видел черные вытертые нашлепки на джинсах вожака. Первая пуля – в воздух. Вторая – в колено. Третья – в сердце.

А еще в следующую секунду толпа раздалась, обтекая Руслана и его спутницу. Кто-то крикнул, не агрессивно, а весело, кто-то расхохотался, и внезапно в расступившейся толпе Руслан увидел девушку в расшитом бисером белом подвенечном платье и подхватившего ее под руку паренька с красной гвоздикой в петлице взятого напрокат пиджака.

– Эй, ребята, айда с нами! – крикнул кто-то.

Сухо треснула ракетница, и в ночном море отразились красные и зеленые искры.

– Свадьба гуляет, – сказала Мила.

Руслан вынул руку из кармана. По позвоночнику холодными каплями стекал пот. «Совсем нервы ни к черту стали», – подумал чеченец.

– Счастливая примета, – сказала Мила.

Над морем снова треснуло, и старый особняк властителей края осветился белым и желтым.

Следующая партия оружия, закупленная Халидом Хасаевым, состояла почти исключительно из мин и была обязана появлением на свет учениям по инженерно-тактической подготовке, проведенным в 136-й дивизии.

Так получилось, что количество мин, использованных в ходе учений, было меньше количества мин, подорванных согласно акту, подписанному начальником артслужбы дивизии подполковником Усольцевым и еще двумя офицерами. Разница ушла в море на белом катере с синей полосой на боку.

На следующий день после того, как катер отчалил от пирса, агент по кличке Бочонок передал Николаю Морозову оперативные кадры погрузки.

Работы по оборудованию Кесаревского НПЗ комплексной системой безопасности продвигались необычайно быстро. В начале сентября Саша Колокольцев только подписал договор, а уже через два дня он с начальником службы безопасности принес на утверждение генеральному директору развернутый план работ и образцы техники, уточнить – устраивает ли директора качество.

Камера передавала два кадра в секунду, и качество изображения было весьма посредственным. Зато цифровой формат позволял чрезвычайно быстро просматривать архив. Один компьютер мог обрабатывать изображение с шестнадцати камер. Большее количество камер требовало либо большего количества компьютеров, либо большей их мощности.

Камеры автоматически включались при наличии движения. Если картинка была статической, камеры не работали.

Буквально через три дня после того, как две камеры были установлены на нефтеналивной эстакаде, зам главного инженера обратил внимание на исчезновение двух поставленных в ремонт цистерн. Обе цистерны были вдвое больше стандартных, по сто двадцать тонн каждая. Обе исчезли ночью.