Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 7

– Это Кесарев, – сказал Руслан, – это не Урус-Мартан и даже не Буйнакск. Здесь нет войны.

– А почему, собственно? – спросил гость. Насмешка в его глазах была как зайчик, отразившийся от полевого бинокля. – Россия воюет с Ичкерией. Разве в Ичкерии есть место, где нет войны? Тогда почему же в России есть места, где нет войны?

– Я бизнесмен, а не моджахед, Халид.

Халид перегнулся через низенький японский стол один плавным рысьим движением. Руслан даже не понял, как это произошло: руки Халида в одно мгновение подхватили его под колени и дернули на себя. Руслан слетел с пуфика, больно ударившись головой и едва не потеряв сознание, и тут же поверх него приземлился Халид. Стальная рука легла ему на затылок. Другая потянула в сторону подбородок. Бешеные глаза цвета небытия глянули прямо в глаза Руслану. Руслан понял, что еще секунда – и Халид свернет ему шею, как цыпленку.

– Ты бизнесмен? А кто подарил тебе бизнес?

– Мне никто ничего не дарил. Я все беру сам.

– Ты недостоин быть чеченцем, Руслан. Ты сидишь в России и делаешь бизнес с теми, кто на нашей земле вырезает наших отцов и сыновей! Ты смотришь на нас, как на немытых дикарей, а между тем каждый раз, когда тебе в твоем чистом бизнесе мешает конкурент, ты зовешь нас! И тебя жаба душит платить тем, кто сражается за свободу твоей родины, больше, чем ты платишь собакам в погонах!

Руслан схватил Халида за руки и попытался оторвать их от своей головы. С таким же успехом он мог дергать запертый сейф.

– Ты слишком во многом замешан, – сказал Халид, – нельзя перепрыгнуть через половину ущелья.

Руслан саданул гостя коленом в пах. Тот на секунду ослабил хватку, Руслан боднул его головой в нос и тут же из положения лежа нанес ему свой коронный удар, семнадцать лет назад принесший ему второе место на Спартакиаде народов СССР, – короткий хук справа. Его тренер всегда говорил: «Если не хочешь бить второй раз, бей правой». Халид, с окровавленным лицом, отлетел назад, ударившись спиной о небьющуюся стеклянную пластину стола. Пластина треснула. С громким стуком посыпались вниз тарелки и жирные куски баранины вперемешку с икрой.

Руслан выхватил пистолет из-под пиджака. Он знал, что будет делать, с той минуты, когда достал «глок» из ящика стола. Именно поэтому он отпустил охрану. Он не пойдет к чекистам сдавать Халида, потому что их дед проклянет его и никто в роду никогда его не простит. Но и Халиду он не позволит калечить свой бизнес. Первым ударив брата, Халид сам решил свою участь. «Зарою сам, – мелькнуло в мозгу, – никто никогда ничего не узнает».

Немигающие черные глаза смотрели на Руслана, зрачок в зрачок. В них не было ни боли, ни растерянности: один потусторонний холод.

Отлетая, Халид выхватил нож. Мелькнувшее перед глазами лезвие заставило Руслана промедлить долю мгновения, и тут же запястье с пистолетом перехватили, словно чугунным прессом. Неведомая сила вздернула хозяина казино в воздух, стол мелькнул неправдоподобно внизу, и Руслан, приземляясь, еле успел подставить вместо позвоночника руку. Он упал с характерным хрустом выворачивающихся из пазов суставов. Боль была адской. Унижение оказалось хуже боли.

Халид подошел к нему и несильно пнул в бок. Отнятый у двоюродного брата «глок» казался продолжением его руки. Халид цапнул с дивана мягкую игрушку – розово-желтого жирафа со смешно заламывающимися ушами, и ткнул стволом в брюхо зверушке. С подбородка Руслана текло: он угодил лицом в раздавленный помидор.

Руслан понял, что больше не выдержит. Он закрыл глаза и тихо проговорил:

– Халид, не убивай. Ты выиграл. Не надо.

– Знаешь правило? – спросил Халид. – Вынул ствол – стреляй.

Выстрел из пистолета с импровизированным глушителем был почти не слышен. Ногу пронзила дикая боль, и только по ней Руслан понял: он еще жив. Хозяин казино вздохнул, потерял сознание и обмяк на полу, как шкурка, из которой вынули банан.

Изящные настенные часы, осененные двумя китайскими вазами начала XVI века, купленными в прошлом году в Японии за пятьдесят тысяч долларов, прозвенели половину второго ночи, и Руслан очнулся. Он лежал на полу в комнате отдыха, и руки его были пристегнуты наручниками все к тому же японскому столику: к титановой трубе, ввинченной в пол. Руслан лежал навзничь, и пластина стола над ним расслоилась, как лобовое стекло автомобиля, поймавшего булыжник на скорости двести километров в час.

Халид был уже не один. Вместе с ним были еще двое, оба в джинсах и дешевых китайских кроссовках. Один чеченец был неправдоподобно молод, с тонким смуглым лицом и точеными чертами, делавшими его похожим на девушку. Его Руслан видел впервые.

Второй казался хрупким и невысоким, и только мощные запястья, поросшие коротким седеющим волосом и полускрытые длинными рукавами синей в клетку рубашки, выдавали его страшную силу. Этого человека Руслан знал, и то, что он знал, не особенно радовало.

Молоденький рылся в ящиках стола. Поверх клавиатуры компьютера лежал запаянный в пластик параллелепипед – сто тысяч долларов. Второй – его звали Висхан – перебинтовывал ногу Руслана. Заметив, что тот открыл глаза, Висхан улыбнулся четвертинкой челюсти и сказал:

– Навылет. Быстро заживет.

Руслан знал, почему на Висхане рубашка с длинными рукавами. Вены чеченца, должно быть, исколоты до полного исчезновения. Висхан Талатов пристрастился к наркотику после того, как русские взяли его в плен. У Висхана был поврежден позвоночник, а из легких выбивались струйки крови. Русские решили, что он не выживет, и выкинули его из вертолета с тридцатиметровой высоты. У федералов это называлось «учить летать».

Висхан выжил. Он перенес восемь операций, и три из них – в полевых условиях. Промедол ему кололи дважды в день, чтобы хоть как-то облегчить боль.

После своего чудесного спасения Висхан Талатов перешел с промедола на героин и уверовал в Аллаха. Как и всякий человек, считавший себя богоизбранным, он делал много таких вещей, от которых вывернуло б наизнанку даже Халида. Или Савелия Рыдника.

Халид снова сидел в кресле. Руслан отчетливо видел его ноги, – в чистых белых кроссовках с толстыми японскими носками. На смятом стекле стола, словно в чаше, лежал пластмассовый «глок». Потом «глок» исчез со стола, и вместо него Руслан увидел лицо Халида. Очень усталое. С треугольником невытертой крови у рта. Халид наклонился почти к самому стеклу.

– Ты взял новых охранников, – сказал Халид, – будешь делать все, как они скажут. А сейчас поедешь домой и скажешь, что растянул связку.

Руслан смотрел сквозь пошедшее слоями стекло на покрытое морщинами лицо полевого командира и думал о том, что Халид младше его всего на четырнадцать месяцев. Они даже в один и тот же год поступили в институты. Правда, в разные.

Руслан Касаев закончил физмат МГУ.

Его двоюродный брат Халид Хасаев был отчислен с пятого курса нефтехимического института имени Губкина после того, как сломал декану руку в его собственном кабинете. Преддипломную практику Халид проходил на Кесаревском НПЗ.

Глава вторая,

в которой владелец Кесаревского НПЗ ловит рыбу на берегу пруда, а прокурор края начинает активную борьбу с контрабандой

Артем Иванович Суриков, владелец и председатель совета директоров Кесаревского НПЗ, сидел на берегу заросшего лотосами пруда и ловил рыбу.

В том, что крупный промышленник с утра ловит рыбу, не было б ничего удивительного, – если бы пруд, в котором Артем Иванович ловил рыбу, не располагался под крышей.

Сам пруд был чуть больше обыкновенного плавательного бассейна, зеркало воды составляло шестьсот метров. На слегка зеленоватой воде покачивались распустившиеся лотосы. Посередине пруда возвышалась построенная в китайском стиле беседка, к которой вел вздыбившийся мостик с лакированными перилами; в дальнем конце помещения по камням скользил водопад. Под стеклянной крышей сияли люминисцентные лампы, все вокруг утопало в тропической зелени, и только внимательный глаз мог разглядеть под пурпурными и белыми цветами лиан нежную итальянскую плитку ручной работы, – двести пятьдесят долларов штучка, к слову говоря.