Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 8

Пруд обошелся Артему Ивановичу втрое дороже, чем все остальное, и был отделен от дома длинной галереей-зимним садом, провешенной на уровне второго этажа. Архитектор предупреждал Сурикова, что иначе могут быть проблемы с влажностью в доме. Архитектор вообще умолял Сурикова не строить пруда.

Но в детстве Тема Суриков очень любил ловить рыбу; он вырос не здесь, у моря, а в глубине края, в крошечном военном городке, окруженном болотами и протоками. Там, где за влажной зеленью начиналась контрольно-следовая полоса и бетонные дзоты вдоль огромной реки, на другом берегу которой располагалась неведомая, страшная и волшебная страна – Китай.

В болота мальчишкам ходить запрещали: там были минные поля, где оторвало ногу Сережке из соседнего подъезда. Однажды в школе, на уроке гражданской обороны, мальчикам показали картинку из жизни вероятного противника. Картинка была датирована шестнадцатым веком, и на ней была изображена беседка с крышей, изогнутой, как листья бабочки, и люди в широких женских одеждах, пьющие вино на берегу пруда. Тема решил, что так выглядит рай, и поклялся получить этот рай любой ценой.

И вот уже четыре года, каждое утро, он удил рыбу в своем персональном пруду под тонкой стеклянной крышей, раздвигавшейся летом. Он начинал с этого день, как другие начинали день с зарядки или молитвы.

Пруд у него теперь был, а рая не было.

Артем Иванович вздохнул, посмотрел на часы (было ровно десять), опростал всю выловленную рыбу обратно в пруд и отправился висячей галереей в дом, на кухню, где уже сидела жена Лена, – скромная, свеженькая, в джинсах и простой белой майке.

Артем Иванович клюнул жену в щечку, включил телевизор и откинулся на спинку стула, пока китаец-дворецкий наливал ему кофе в кружевную фарфоровую кружку.

– Как дела? Что там вчера в казино случилось? – спросила Лена.

Синие ее глаза беспокойно смотрели на мужа. Лена видела, что Артем сердится, и подозревала, что причиной тому ее вчерашняя просьба – Лене хотелось желтенький «Мазерати».

– Ничего, – ответил Суриков, – прокурор с Русланом сцепился.

– А чего сцепился?

– А потому что крыша съехала, – ответил Суриков, – он пять лет на зоне прокурорствовал. Он привык, если что – все в ряд, ноги врозь. А что здесь не зона, не понимает. Теперь Руслан его снимет.

– А если не снимет?

Суриков пожал плечами.

– Тогда прокурор его посадит.

Лена слушала, подперев кулачком белокурую головку.

– А мне вчера сценарий прислали, – задумчиво сказал Лена, – хо-о-ороший… Знаешь, отличный такой сценарий.

Суриков закусил губу. Прошло уже семь лет с тех пор, как он женился на Лене, но он до сих пор любил жену бешеной, нерассуждающей любовью. Правда сказать, Леночка Сурикова была необыкновенно хороша.

Все в ней было большое, кроме роста: большая грудь, полные смеющиеся губы, широко распахнутые глаза. Маленький рост придавал ее подвижной фигурке какое-то особое очарование. Она не могла сойти за эталон красоты, на подиум ее из-за роста в свое время не взяли, но для обложек журналов она снималась успешно.

Главной проблемой во взаимоотношениях Лены и Артема Ивановича была та, что на семейном жаргоне целомудренно называлась «ситуацией». Первая «ситуация» случилась лет пять назад, когда в Лондоне Леночка сбежала от Артема с каким-то длинноволосым музыкантом. На поиски музыканта были брошены все силы, вплоть до российской резидентуры в Великобритании, и Леночка вернулась домой к мужу, счастливому от одного того факта, что дело было за границей, а не на глазах всего Кесарева. Через полтора года «ситуация» повторилась. На этот раз ее виновником был мелкий рыбный авторитет, знаменитый по всему краю как хозяин плавбазы «Восток». Эту плавбазу еще в начале 90-х продали в Индию на металлолом. Добиралась плавбаза до Индии своим ходом, и пока она шла по морю, предприимчивый капитан свинтил и продал все лишние детали; в конце концов, рассудил он, какая разница? Короче, в Индии плавбазу принимать отказались: металлолом оказался слишком некондиционный. Плавбаза отправилась обратно в Охотское море и уже двенадцать лет ловила там рыбу, – безо всяких, разумеется, квот и лицензий.

Вот с этим-то пареньком Леночка удрала отмечать медовый месяц в Южной Корее и вернулась не раньше, чем на плавбазу «Восток» десантировался взвод погранцов. Пограничники поставили вопрос так: или Леночка Сурикова возвращается к мужу, или плавбазу берут под ноздри и ведут в порт. Между Леночкой и плавбазой рыбный авторитет выбрал плавбазу.

От второй «ситуации» до третьей прошел год, от третьей до четвертой – восемь месяцев. Предыдущий инцидент имел место четыре месяца назад и привел к увольнению (вкупе с возбуждением уголовного дела) коммерческого директора Кесаревского НПЗ, – смазливого тридцатилетнего паренька, ходившего на работу в блейзере и джинсах и бравировавшего своими знакомствами среди кесаревской братвы. Заодно уволили и гендиректора, за то, что не пресек моральное разложение коллектива.

А позавчера, просматривая электронную почту, Артем Иванович натолкнулся на письмо, посланное некоей особой, пожелавшей сохранить анонимность. В письмо были вложены фотографии, запечатлевшие Лену вместе с Ромой Вешняковым, инструктором по дайвингу и менеджером по связям с общественностью в казино «Коралл». Излишне говорить, что занимались они вовсе не дайвингом.

Артем еще вчера хотел попросить Рыдника о помощи. Но тот сначала завел неприятную речь о федеральной службе, а потом начался скандал с прокурором, все бегали как оглашенные, так и разъехались.

– Отличный сценарий, – сказала Лена, – и петь там надо. Что я, хуже Лолки пою?

– О чем сценарий? – спросил Суриков.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось утопиться в своем пруду.

– О милиции и бандитах, – ответила с готовностью Лена, – отличный сценарий, как раз такой, какой государству нужен. Я там следачку из прокуратуры играю, такую всю из себя правильную…

– Про-ку-ра-тура, – раздельно проговорил Суриков. Перед глазами его встала жабья рожа Андриенко с опущенными книзу глазами.

Он резко встал и вышел в другую комнату, на ходу набирая сотовый Рыдника:

– Савка? Есть тема. Мне надо, чтобы ты кое о чем попросил Руслана.

Белая разбитая «Хонда», за рулем которой сидел Халид, остановилась у залепленной грязью автобусной остановки с надписью «Коршино». День, на восходе солнечный, внезапно испортился. Небо заволокли тучи, ветер стлался параллельно земле, – ранний сентябрьский тайфун, заливший половину Японии, кажется, все-таки собирался на исходе задеть и Кесарев.

Пригородное село Коршино располагалось справа от дороги, а рядом, в двух метрах, шел бетонный забор с обвисшим охранным кабелем, проложенным поверх металлического козырька, и над ним, сквозь мглу, вонзался в небо минарет установки каталитического крекинга Л-37-80.

Даже без тщательного осмотра Халиду было видно, что работа была выполнена крайне халтурно. При монтаже подобного рода охранных систем чувствительный кабель – обычно применялся стандартный телефонный кабель с хорошим трибоэффектом, сохранявший свои свойства в уличных условиях 7–8 лет, – передавал сигнал тревоги в случае деформации подвижных элементов заграждения. Заграждение, соответственно, должно было быть натянуто с усилием не менее ста килограмм. Халид был готов биться об заклад, что в первые месяцы эксплуатации система срабатывала каждые пять минут, – и охранники с облегчением вздохнули, когда вода затекла в плохо изолированные корпуса блоков обработки сигнала и система приказала долго жить.

Кесаревский НПЗ перерабатывал около тридцати тысяч тонн нефти в сутки и занимал впятеро большую площадь, чем любой другой западный нефтеперерабатывающий завод такого же объема.

Территория завода, со всеми прилегающими службами, составляла девятьсот гектар, а охранный периметр основных производств растянулся на девятнадцать километров. На Западе такой завод разорился бы только из-за одних платежей за землю. В России, когда строили Кесаревский НПЗ, земля не стоила ни гроша.