На ветру твоих желаний (СИ) - О Ксения. Страница 37
Она надулась, но все же выдохнула:
— Хорошо.
«Ну как ребенок!»
И измерив мою платформу своими маленькими шагами, исчезала ровно в том месте, где я поняла — есть выход отсюда.
— Ну и что ты наделала!
— Ханьшу! Я только что спаслась! Мы сможем остаться во дворце и найти твой чертов последний осколок. Ты такой всегда был слегка наивный и очень честный?
— Если ты не отдашь ей жемчужину, она тебя убьет.
— Сдалась мне эта жемчужина! — откровенно солгала я. На самом деле не было обидно до горечи. Чувства к этому демону давно уже заняли огромную часть моего сердца. И как же я обрадовалась, что он жив, — Отдам, конечно, куда я денусь. Лишь бы вытащила меня с минимальными потерями.
— Три хвоста — это минимальные потери?
— Ты преувеличиваешь. Хватит меня уже пугать. Я жить хочу. И мне не важно, сколько у меня хвостов. Пусть она хоть на воротник их пустит, ее дело.
Очень очень неспешно прошло неизвестно сколько времени, и когда я окончательно продолжалась меня потащили на казнь.
«Ну хоть бы отмыли! Ей Богу, стыдоба, а не лисица искусительница!»
С этой локации меня вывели на яркий свет. Солнце сияло так радостно, и небо было таким безмятежным. Меня вели сквозь стройные ряды небесной знати, раздетой в пух и прах.
Повсюду слышался шепот, бесящий меня до скрежета зубами.
«Бедствие! Бедствие!»
«Это они все на меня пришли посмотреть? Ахха! Собрались плешивой лисе пару хвостов отрезать? Какое разочарование, ей-богу.»
В такой ситуации меня спасал только мой черный юмор. Было максимально унизительно тащиться под взгляды этих мнимых святош.
«Ханьшу, а ты сможешь их всех убить?»
— Смогу.
«Тогда ладно!»
Конечно, никого я убивать не хотела. Это просто толпа, голодная до зрелищ. Обычное дело, что среди небесных, что среди простого люда. Ещё я свое желание на них не тратила! Вот Император — другое дело. Его бы «переизбрала» тот ещё злодей. Но сил бороться с ними у меня не было, как и права голоса. Я вообще еле ноги тащила, не говоря уже о хвостах.
Принцессу я с того раза больше не видела и не знала, могла ли она договориться с отцом. Ведь вполне возможно, что нет. И сегодня мой последний рабочий день в этой канцелярии безбожности. Меня наконец-то уже довели до площадки, напоминающей цветок больше, чем место казни. На круглом каменном диске площади красовался прекрасный мозаичный лотос. Ни чуть не стесняясь моего вида. А с момента боя я не мылась и не сменила одежду. Она была рваная и местами в крови. Поставили меня прямо на это произведение искусства.
На чуть возвышающийся балкон вышел император со своей свитой. Они о чем-то непринужденно болтали. Что захотелось им глаза выцарапать.
— Бедствие доставлено.
Я искала глазами её и наконец-то с облегчением нашла.
— Ты признаешь свою вину и готова ее искупить? — спросил император не вдаваясь в подробности самой вины. Принцесса усилено мне кивала. Я собралась с силами и ответила:
— Да, Ваше Величество, — в голове моей в этом момент звучало визгливое: «Голову с плеч!»
— По просьбе моей единственной дочери, небесной принцессы, я помилую лисицу. Моя дочь столь добродетельна, что не смогла вынести этой жестокости к признавшему вину созданию, — он выдержал паузу. У меня от души отлегло. Но не совсем, — Приказываю отрубить лисице три хвоста и одеть ошейник раба. Принцесса желает одарить ее милостью прислуживать ей.
— Это не опасно? Бедствие в служанках?
— Не опасно. Это ошейник, специально созданный артефакт.
— Милость принцессы не имеет границ!
«Оооооо, Батюшки! На ошейник мы не договаривались! Ох, уж этот мелкий шрифт в договоре под звёздочкой. Принцесса перестраховалась.»
Император тем временем махнул своим холеным перстом. И стражники засуетились, с опаской на меня посматривая.
«Я и так вся в цепях, еле их донесла. Давайте уже скорее! И потом, пожалуйста, к лекарю меня.» — до язвить не успела. Меня схватили под белые рученьки. Дальше я не смотрела. Это как когда тебе собираются взять с пальца кровь, а ты зажмурился, как будто ничего этого нет. Самообман чистой воды.
Лезвие сверкнуло в воздухе и отсекло мне три хвоста разом. Что я почувствовала? Ничего! Как будто обняла пустоту в пустоте пустот.
Точнее сказать, ничего хорошего.
Следом глубокую печаль, сравнимую с глубиной Марианской впадины или бесконечностью космического пространства ни кем не покоренного. Не могла контролировать это свое состояние, уходя все глубже. Слезы заливали лицо, но я не была слабой.
«Я не такая! Они текут сами!»
Кровь залила тонкие границы камня, очерчивая лотос красной линией, разделяющей мою жизнь на до и после. И я упала прямо в его середину, пустым взглядом смотря в небесную даль, грязная, лохматая и абсолютно безразличная ко всему.
Небо закрутилось в беспощадном вихре. Жизни мои смешались в какое неясное месиво, такое страшное и странное на вид. В кучу мусора, из которой торчали осколки «бесконечно вечного».
Я стала до основания непричастна. Все чувства мои замерли навсегда, застывая в куске янтаря.
Глава 34
— Янь, Янь, ну сколько можно уже тереть этот чан.
— Ханьшу принцесса Жаолань сказала, чтобы он блестел.
— Так ты ещё оближи его!
— Думаешь поможет?
— Янь, приди уже в себя! Я тебе говорил про хвосты. Лучше бы ты умерла. Посмотри на себя, какая ты дурочка. Да и ещё и это…
Я промолчала, продолжая тереть. Это ужасно успокаивало. Терла я неторопливо и долго. Очень долго. Не потому, что хотела, что бы он блестел ярче солнца и шпилек принцессы, вовсе нет. Мне просто было лень делать что-то ещё. А если что-то одно делать очень долго, то и другое ничего делать не придется.
Выздоравливала я очень медленно. Ничего не хотелось. Полная апатия. Жаолань после получения жемчужины почти забыла обо мне. У нее во дворце было множество служанок. Которые все же не забыли, как я кидала в них чашками и время от времени доставали меня. Но мою толстокожую безразличность ничего не пробивало. Ни палки, периодически получаемые за неторопливость, ни тем более оскорбления. Это все так мелочно. В просторе моего Млечного пути.
Близился обед. В это время никто меня не трогал, и я, оторвал лист павлонии росшей здесь, положила себе на лицо и разлеглась на спине на солнце. Жила и работала я на заднем дворе. Ошейник не позволял мне покидать это место. Поэтому пока я не могла никак отправиться на поиски последнего осколка. С Ханьшу общаться не хотелось, психолог из него никудышный, и я делала вид, что просто отупела, чем очень его пугала. Меня даже стали забавлять его возмущения. Он приобрел чувство юмора. Спустя столько лет вместе.
Да, в таком незавидном положении я находилась уже больше четырех месяцев.
Кормили тут крайне редко, зачастую совсем про меня забывая. И я разгоняла ядро, практикуя Дао лености. А почему бы и нет⁈ Это, между прочим, мое личное изобретение.
Я соединила практику безразличия с практикой голода, и получилось, то самое. Называла это «практика безрассудной лени».
Как красиво, согласитесь.
Будь у меня, не говорю уже телефон, ну хотя бы книги, я бы конечно не так скучала. Но в моем пространстве был только я, двор и чан. Зачастую последний участник этого шоу менялся на ковер, который надо простирнуть так, чтобы добела в прямом смысле, или на любое другое дело, не требующего моего выхода отсюда.
Ситуация в этом поднебесном мире сильно изменилась за последнее время. Лео Сюань спустился с «пиков облаков» или где он там «отдыхал» не так давно, но успел отправить Темного Повелителя демонов, а также по совместительству своего отца на пенсию. Ведь в царстве демонов всегда гласил закон — правит сильнейший.
Пока Небесные сгорали от ненависти, он быстренько объединил царство пустынных шаманов и смертных под свои флаги. Это произошло так стремительно, что войну было объявлять этому новому союзу очень опасно. И Небесные сменили тактику, зазывая Сюаня к себе «отужинать». Уж не знаю, что они задумали сюда, на «задний двор», слухи доходили с большим опозданием.