Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 114

— Вам правда запрещают говорить по-аломски? — вдруг резко спросил Бемиш одного из солдат.

Тот вскочил, застигнутый врасплох.

— Нет… Почему же… — промямлил он на родном языке.

Полковник лег на землю и закрыл глаза.

Солдат потупился, а потом встал и как-то поспешно скрылся за кустами.

— Первый человек, который ответил мне по-аломски, — сказал Бемиш.

— Он не знал языка землян, — вполголоса промолвил полковник.

Смысл сказанного просочился в мозги Бемиша не сразу.

— Не знал языка землян? Вы хотите сказать, что это был не ваш солдат, а лазутчик Киссура?

Полковник промолчал. В знак согласия.

— И вы не задержали его? — все так же вполголоса продолжал Бемиш.

— Молчите, господин Бемиш. Я сегодня не намерен произносить перед ними речей.

Солдаты вокруг костра сидели молча, словно и не слышали разговора. Один из солдат, тот, что сидел рядом со шпионом, протянул фляжку Бемишу.

— Выпейте с нами, — сказал он по-английски.

Бемиш не спал часов до четырех утра и наблюдал, как из лагеря, как с тонущего корабля, тихо сбегали крысы. Он видел, как взлетел вертолет с послом Федерации — отчего-то тот засобирался в столицу. Потом улетела пара чиновников. Потом — оба контрразведчика. Последним, как ни странно, в столицу убрался Шаваш. С ним отбыло трое чиновников, чьи имена значились в списке подлежащих повешению, и с отбытием Шаваша возле космодрома остались только федеральные войска.

А что, в конце концов, произошло? Какая разница, где солдат родился? В конце концов, все из них присягали Федерации, а вассалами Киссура являются немногим более трети…

Посты были выставлены в безукоризненном порядке, но все чаще и чаще к утру Бемиш слышал у палаток аломскую речь. Впрочем, при его появлении начинали говорить по-английски.

Бемиш вернулся в спальню около четырех. Он повалился на кровать, не раздеваясь, и почти мгновенно заснул.

Когда Бемиш проснулся, было уже светло: из раскрытого окна выдувало кисейную занавеску, и солнце билось и прыгало на поверхности мраморного столика.

Бемиш повернулся, чувствуя спросонья, что в костюме его чего-то не хватает. Чего? Пиджака? Трусов, простите? Бемиш повернулся еще раз, сминая пустую кобуру и вскочил. Все было на месте. Не хватало пистолета.

Бемиш спрыгнул с кровати и побежал к наружной двери. Дверь распахнулась, и Бемиш с облегчением увидел за ней десантника в форме Федерации. Десантник расставил ноги пошире, перехватил поудобней автомат и заявил:

— Извините, господин Бемиш, вас пускать не велели.

— Кто не велел?

— Я, — сказал голос откуда-то сзади.

Бемиш оглянулся.

В двери, ведущей во внутренние покои, стоял Киссур. За ним маячили два или три десантника.

Бемиш молча, не раздумывая ни секунды, прыгнул на Киссура. Но на этот раз ему повезло еще меньше, чем в предыдущий. Киссур зажал его ногу в замок, Бемиш попытался извернуться в воздухе, и в ту же секунду десантник, бывший сзади, обрушил на голову директора Ассалаха удар прикладом. Бемиш еще успел услышать, как Киссур заорал на солдата, потом стены и пол вокруг превратились в тысячи огненных бабочек и полетели ему навстречу, и Бемиш потерял сознание.

Очнулся он нескоро — он сидел в военном вертолете, и вертолет, видимо, только что взлетел с крыши виллы. Руки Бемиша были прикованы к переборке за креслом пилота, и с обеих сторон его охраняли десантники. Бемиш подумал, что бежать ему вряд ли удастся, тут вертолет тряхнуло, Бемиш уронил голову на плечо одного из аломов и опять потерял сознание.

В следующий раз он очнулся уже на космодроме — в хорошо знакомом ему собственном кабинете. Запястья его были по-прежнему скованы наручниками, и лежал он, весьма заботливо кем-то уложенный, на черном кожаном диване, располагавшемся позади его собственного рабочего стола. Если чуть повернуть голову, можно было даже зацепить глазом высокую спинку его собственного кресла — кресла, в которое два дня назад нагло сел Ашиник. Но сейчас в кресле никого не было, а Киссур, лихо управлявшийся с его собственным, Бемишевым, компьютером, сидел чуть сбоку, там, где обычно устраивались начальники управлений.

— Ну что, — сказал Киссур, — кто был прав? Ты или я? Я не проиграл в борьбе с десантно-диверсионными группами, а?

— Ты знал, — произнес Бемиш. Язык с трудом слушался его и ворочался во рту опухшей сарделькой, — ты знал, сколько аломов служит в войсках Федерации.

— Разумеется.

— Ты идиот, Киссур. Ты справился с одним полком и думаешь, что победил Федерацию?

— Как, вы мне собираетесь присылать новые войска? Благодарю, очень любезно со стороны землян.

— Кретин! Сколько вас, аломов — двадцать тысяч, тридцать — в войсках? Ты думаешь, десять тысяч хотя бы и прекрасно обученных головорезов смогут победить двадцать миллиардов Федерации? Всю нашу технику? Да вас сотрут одной кнопкой!

— Как? — переспросил Киссур, — вы собираетесь сбросить на нас ядерную бомбу? Или мезонную?

Бемиш прикусил губу. Действительно. Использовать стандартные диверсионные войска против Киссура было либо опасно, если в них служили аломы, либо бесполезно — если составить ударную группу из неаломов. Группа встретилась бы по крайней мере с равным мастерством Федерацией же тренированных десантников. Ядерное оружие могло уничтожить Киссура в мгновение ока, но применять ядерное оружие против горстки варваров на дикой планете означало расписаться в чудовищной военной слабости Федерации, не говоря уже о том, что такое применение нарушило бы все писаные и неписаные права человека.

— Ты свободен, — сказал Киссур. — Можешь отправляться в столицу. Скажи, что наши условия изменились. Мы требуем, чтобы в Ассалах прилетели представители Федерации, с которыми мы будем разговаривать о будущих отношениях Федерации и Вей. Одним из членов этой делегации должен быть ваш премьер-министр или президент.

Бемиш внезапно себе представил, как старый Ядан ведет переговоры с президентом бесов, и идея эта была настолько комична, что он не смог подавить смешок.

— Я хочу попросить тебя об одной вещи, Киссур, — неожиданно произнес Бемиш.