Во власти босса (СИ) - Данич Дина. Страница 24

На принятие решения у меня всего доля секунды. Тело срабатывает четко, едва мозг выдает приказ. И вот я уже встаю между ним и мышкой. Короткая вспышка на плече обжигает.

— Миша! — тихий вскрик резонирует во мне на невероятной частоте. Мы с Нелли в этот момент вдруг совпадаем.

— Назад, — кричу ей, не оглядываясь, отбивая очередной удар противника.

И в этом моя, блядь, гребаная ошибка. Доверившись мне, она и правда отступает. Но понимаю я это, уже когда замечаю, что Нелли падает в воду.

Резко вырубаю мужика — грубо, но действенно. Так, как делал только в самых крайних случаях, когда по херу на последствия. Резко бегу к воде, а в груди все сжимается — Нелли не выныривает, а меня догоняет простая мысль — что если она не умеет плавать?

23 Нелли

Когда над головой смыкается тёмная вода, я глохну. Страх застывает в горле колючим комом. По инерции пытаюсь вдохнуть и тут же начинаю захлебываться. Ужас от мысли, что вот так и закончится моя жизнь, стальными тисками сжимает не только сердце, но и все тело. Я пытаюсь дергать руками и ногами, но паника мгновенно разгоняется с нуля до безумных оборотов.

Мне страшно.

Мне так страшно умирать.

Я не хочу!

Когда кто-то хватает меня, я, не отдавая себе отчета, цепляюсь пальцами, пытаюсь выбраться, забраться повыше, хотя, кажется, все происходящее уже вовсе нереально. Наверное, я почти отключаюсь, пока вдруг не слышу:

— … Девочка моя, давай, — знакомый до боли голос снова и снова повторяет слова.

Жуткий раздирающий кашель вспарывает легкие, следом делаю глоток воздуха. Боль в груди становится более интенсивной, но уже немного другой.

Далеко не с первого взгляда мне удается сосредоточиться и увидеть Мишу.

Сначала я его чувствую — точнее, его губы на моем лице. Лишь после этого я могу, наконец, разглядеть его глаза, в которых такой шторм, что вот-вот снесет.

— Как ты, Нелли? — с беспокойством спрашивает он. — Ты меня понимаешь?

Киваю. Меня трясет. Становится очень холодно, и даже горячие руки Миши не справляются с этим леденящим страхом, который прорывается наружу тихими рыданиями.

— Тише, детка, все хорошо, — приговаривает Воронцов. — Сможешь встать? Давай, надо в больницу поехать и…

— Нет! — резко мотаю головой. Перед глазами тут же плывет, и я испуганно цепляюсь за мокрую кофту Миши. — Нет. Я домой хочу… Пожалуйста!

— Нелли, тебе…

— Пожалуйста! — прижимаюсь к его крепкому телу. Сейчас как никогда Воронцов является для меня оплотом надежности и безопасности. Те секунды, когда он встал передо мной, закрыв собой от неадекватного мужика, я запомню навсегда. Как и то, что он вытащил меня, когда я уже готова была попрощаться с жизнью.

Миша не спорит — подхватывает меня на руки и куда-то несет. Я едва замечаю, что вокруг нас собрались люди. А я даже не поняла этого. Как пришла в себя, так единственный, кого я видела — Воронцов. Сейчас он ассоциируется у меня с жизнью. Именно его тепло является для меня проводником. Как бы странно это не звучало.

В машине приходится отпустить его. От этого внутри все протестует. Тактильный контакт с Мишей — вот, что держит меня на плаву.

— Уверена, что домой? — еще раз уточняет он у меня.

— Да, пожалуйста.

Всю дорогу меня ломает. Буквально физически. И дело не в том, что я дрожу, что адреналин, или какой там гормон отвечает за стресс, выбрасывается в таких щедрых количествах, что я пару раз едва не задыхаюсь. Конечно, пытаюсь не подавать вида, но через пару кварталов чувствую, как Воронцов берет меня за руку, ловит мой взгляд и четко проговаривает:

— Все позади, Нелли. Ты жива. Ты дышишь сама. Ты со мной.

Коротко киваю. Меня отпускает, хотя и ненадолго. Возле моего дома волна удушающей паники снова начинает зарождаться где-то глубоко во мне. Воронцов, точно улавливая мое состояние, опять берет меня на руки и несет к подъезду.

В квартире никого — Люда, наверное, все еще на смене.

— Ты замерзла, надо в душ, — говорит Миша, ставя меня на пол.

Он тоже весь мокрый, но в отличие от меня не дрожит. Такой же горячий и притягательный.

У меня даже пальцы покалывает от желания прикоснуться к нему, но я трусливо прячу взгляд и киваю.

— Да, тебе тоже, — отстраненно говорю, направляясь в ванную. Начинаю раздеваться, но получается не очень — пальцы будто не слушаются. Не могу сказать, что я так сильно замерзла, но все тело словно закостенело.

Когда в очередной раз застежка на штанах не поддается, а я из-за этого едва не плачу, Миша вдруг помогает мне, мгновенно искажая реальность своим появлением.

Медленно поворачиваюсь к нему. Позволяя ему раздеться меня. Вижу, как радужку в его глазах затапливает зрачок, а желание во взгляде разгорается все ярче. Я полностью обнажена, но Воронцов упрямо смотрит мне только в глаза. И я не понимаю — почему? Я сейчас некрасивая? Он меня не хочет?

Нервно передергиваю плечами, окончательно потеряв веру в себя, забираюсь в душевую кабину. Настраиваю воду, а сама тихо всхлипываю. Тут же закрываю рот ладонью, чтобы Миша не успел заметить. Но поздно.

Он уже заходит ко мне и встает рядом в опасной близости, полностью раздетый. Когда только успел?

Еще несколько дней назад я бы пришла в ужас от мысли, что босс будет обнаженный стоять у меня за спиной и прижиматься ко мне, даря свое обалденное тепло. Но сейчас я так остро нуждаюсь в нем, что даже не вздрагиваю. Лишь расслабленно откидываюсь на его грудь, позволяя себя обнять, и наслаждаюсь этим ощущением безопасности.

— Не уходи, — тихо прошу. Не знаю, можно ли разобрать то, что я говорю, но Мише удается.

— Уверена?

Он очень осторожно разворачивает меня к себе. Берет в ладони мое лицо, и снова наши взгляды магнитятся. Опять вот так — глаза в глаза.

В памяти мелькают картинки сегодняшнего дня — начиная с встречи у подхода, затем наша экскурсия, смех, и как мы держались за руки. Затем попытка похищения и, наконец, мое падение.

— Мышка, ты не представляешь, что делаешь со мной, — тихо шепчет Воронцов. — Ты просто космос… Чего ты хочешь? Скажи.

Его вопрос ломает все.

Я не такая уж и смелая, даже после того как едва не утонула. Не умею я признаваться в своих сокровенных желаниях. Может, потому что их и не было раньше, а может, потому что боюсь сделать что-то не так и оттолкнуть сейчас Мишу.

В этот отдельно взятый момент я не думаю о том, что все это для него просто еще одна зарубка. Эти мысли в принципе остались где-то там, за створками душевой кабины.

Сейчас есть он, и есть я. Все.

— Тебя, — едва слышно отвечаю. Чувствую, как густой румянец расползается по моему лицу, спускается ниже. А темный, полный жадной похоти взгляд Воронцова разгоняет его все сильнее.

Миша шумно выдыхает. Прислоняется лбом к моему и шепчет:

— Ты не пожалеешь.

Нервный смешок вырывается у меня помимо воли. Я знаю, что это неправда. Но сейчас так хочу почувствовать себя живой, что плевать на боль, которая придет после, когда он наиграется.

Пусть. Пусть так. Это лучше, чем уйти в забвение.

Мягкий, тягуче нежный поцелуй выметает ненужные мысли о том, что едва не случилось. Осторожные прикосновения к моим плечам запускают цепочку мурашек. Маленькие искорки расходятся по коже в тех местах, где Миша трогает меня.

Он нежен и осторожен. Ласков. Он купает меня в своей заботе, хотя я отлично чувствую бедром, как сильно его желание.

Мое любопытство толкает опустить глаза, чтобы рассмотреть его член, но даже беглого взгляда хватает, чтобы испугаться.

Он большой. Кажется, очень большой.

— Ты уверена? — зачем-то спрашивает Воронцов, когда очередной поцелуй превращается в сладкую пытку, а его пальцы мягко накрывают мои нижние губы. Он не проникает в меня, но прикасается довольно настойчиво, молчаливо даря обещание чего-то прекрасного. — Позволишь?

— Да… — ответ срывается с моих губ, скорее, бессознательно.