Рута Нортвич, человек и некромант (СИ) - Ледова Анна. Страница 2
— Граммы и процентовка, — постучала длинными крашеными ногтями по стеклянному прилавку девица. — А то таки есть вопросы к вот этому «натуральному канадскому жадеиту». Больше похожему на бурятский технический нефрит. И к пятнам раствора зелени бриллиантовой на ваших пальцах.
— Двадцать один грамм, — побледнел лавочник, внезапно утратив акцент. — Лигатура незначительная…
— Пятьсот восемьдесят пять хоть есть?
— За семьсот перевалит, — неохотно выдавил торгаш. — Чистяк практически. Слушайте, дамочка, пятьдесят тысяч даю! Только за ради вашей красоты и деловой хватки!
— Значит, четыреста штук как минимум, — довольно хмыкнула девица. — Добрейшего вам денёчка, господин Мойше. Шалом!
И повернулась к Руте с ослепительной улыбкой. От количества у девки зубов и их белизны мужчина немного растерялся. И покорно позволил подхватить себя под руку.
Нашлось и выпить, и закусить. Рута сразу на входе в таверну потребовал эля, отчего хозяин пришёл в полный восторг, начал сыпать непонятными словами и нахваливать бутылки с яркими этикетками, будто родных дочерей. Был он бородат и усат, но на лесоруба не походил. И масляно стрелял глазками. Странный какой-то.
Еда была подана на чистых тарелках без единой щербины, а музыканты, ненавязчиво услаждавшие слух, громкостью не досаждали, медяки не клянчили и вообще прятались где-то за дверью.
— Так чем благородный дон желает быть полезен владетелю сих земель? — с насмешкой спросила непочтительная девица.
Сытный завтрак и вкусное неразбавленное пиво несколько примирили Руту с неурочным солнцем и этой блаженной.
— Некромант я, — великодушно ответил он, значительно подобрев от жареного мяса.
— Оу, — равнодушно отозвалась та. — Что-то рановато сезонные обострения начались.
— А что, уже лезут? — напрягся Рута. — Вообще-то летом они спокойные. Солнца боятся. Ну, если насильно не поднимать.
— Кто лезет?
— Убоища.
— Кто? А… Не, такое у нас — явление круглогодичное. Но по весне обычно обостряются, да. Меня сегодня одно такое уё… убоище уволило как раз.
Девица порола чушь и должного страха почему-то не испытывала.
— Так а чего от градоначальника-то хотите?
— Ты не поняла, девка? — рассердился Рута. Вообще-то нормальный человек, заслышав о его призвании, испытывал страх и благоговение. — Некромант я. Кладбище могу упокоить, раз убоища у вас развелись. Могу, наоборот, поднять. Может, воюете с кем? Из мертвяков вояки так себе, зато неубиенные и враг бежит, едва завидит. Ежели вдруг поветрие моровое у вас недавно было, то знатная армия выйдет. Свежачки-то — они покрепче будут…
— Ого, — округлила глаза девица. — А ещё?
— Недруга поднять из могилы могу, служить заставлю, — сказал Рута и пояснил. — Ну, как бы месть такая посмертная.
— Шикардос, — восхитилась ненормальная. — А зомби-апокалипсис устроить можете?
— Могу, — неуверенно кивнул Рута, хоть и не понял, что это такое.
— Просто мужчина мечты, — криво улыбнулась девка, изломав крашеную бровь.
И Рута вдруг понял, что та не верит ему ни на грош, а просто надсмехается.
— Ты… Ты мне не веришь, что ли⁈ — взревел он.
— Милый мой незнакомец, я придерживаюсь эмпирических методов познания. Я вполне определённо верю в двадцать один грамм золота высочайшей пробы, а потому накормлю вас, приведу к мэру и поверю во всё, что вы скажете. Некромант так некромант, — пожала она плечами. — Прикид, кстати, неплохой — этакий байкер-сатанист. Кружавчики с рукавов только убрать — и полный отпад. Все девки ваши. А имя у вас есть?
Рута рассвирепел, шаря глазами по таверне.
— Смотри же, ничтожная, и ужасайся! Ибо мне подвластно царство мёртвых! Восстань же, мёртвая плоть, и повинуйся мне!
Рута вскинул руки, призывая магию смерти. Вот бы в таверне было чучело медведя или на худой конец волка. Можно было и до ближайшего погоста дотянуться, конечно, но пока ещё мертвяки сюда доползут… А пока пришлось обходиться тем, что было.
Картонное ведёрко затряслось, опрокинулось, и жареные куриные крылышки с ножками заплясали на столе, исполняя волю некроманта. Вокруг заклубилась магия смерти с привычным запахом разложения, чуть сдобренная незнакомыми острыми специями.
Рута злорадно отметил, что у девицы бровь поползла наверх, а намазанный красной притиркой рот приоткрылся.
— О как, — вернула она бровь на место. — Куриный канкан я ещё не видела. А полечку можете? Знаете, а ведь у вас прекрасный коммерческий потенциал. Только представьте — реклама той же мясной продукции: «Живее всех живых!» или «Эта курочка ещё кудахчет в вашем…». Какая экономия на спецэффектах и графике!
Тогда взбешённый Рута мановением руки просто убил воздух рядом с сумасшедшей. И выжидательно откинулся на спинку стула. Девица сначала побледнела, потом побагровела, потом отчаянно замахала руками и схватилась за горло.
Ещё одним движением Рута невозмутимо развеял колдовство и скрестил руки на груди.
— Поняла, — сипло выдавила она, продышавшись. — В общем, так… Эм-м, а вас не затруднит всё же представиться? А то «господин некромант» это немного чересчур, а проявить уважение прям таки внезапно захотелось.
— Амарута́нис Но́ртвичен-Ве́ген Шантира́н, маттальская школа некромантии, властитель умертвий и душ, — снисходительно процедил мужчина.
— А сокращённо? Амарик? — осторожно спросила девица, заискивающе оскалившись.
— Рута, — предупредительно рыкнул некромант. — Не зарывайся, простолюдинка.
— Прекрасно, — оживилась девица. — Очень приятно. А меня зовут…
— Твоё имя — пустой звук, недостойный сотрясать воздух вокруг моих ушей! — вновь взревел Рута. — К делу, начинка для гроба! Ты пока не отработала и сотой доли монеты!
— Окей, босс, — пожала она плечами. — Осознала. Впитала. Усекла. Тогда расклад такой…
Глава 2
Расклад Руте не понравился.
В этих землях умертвия лежали спокойно, порождения Тьмы крестьян не тревожили, а поднимать трупы и вовсе считалось то ли невозможным, то ли аморальным.
— И незаконным в том числе. Отдельной статьи за оживление мертвецов нет, но осквернение могил и глумление над останками вполне пририсуют. Либо незаконные медицинские опыты, — рушила все надежды девица. — Думаю, если вы предложите эти услуги мэру, то вас на скорой психиатрической увезут. В бедлам, если так понятнее. Кажется, я уловила вашу выспреннюю манеру общения.
— И чем ты мне помогла, девка? — возмутился Рута. — Никакой от тебя пользы! Ладно, отведи меня на постоялый двор, дальше сам разберусь…
Хотя бы расторопности ей было не занимать. Пока Рута топтался в просторном холле, рассматривая лепнину и позолоту, достойную королевских дворцов, девица быстро сговорилась с хозяином, сунула ему какую-то глянцевую картонку и после получила обратно.
— Оформила номер на своё имя, — отчиталась она. — Оплачен на три недели вперёд, включая завтраки и ужины, шведский стол. Документов и местной валюты, я так понимаю, у вас не водится.
— Врёшь ты всё, — недоверчиво ответил Рута. — Денег ты ему не платила, я видел. Эй, хозяин, съезжать буду — там и рассчитаемся.
— Ваша очаровательная спутница права, номер уже оплачен, — вышколено улыбнулся молодчик за стойкой. — Пожалуйста, вот ваши ключи. Третий этаж. Номер триста четыре.
— Ты ведьма? — тихонько шепнул Рута на ухо девице. — Заворожила его, что ли? Глаза отвела?
Эти самые глаза она только закатила.
— Ладно, — вздохнула она и сунула Руте ещё одну картонку. — Некуда будет своё золото девать — наберите. К менялам сами не ходите — обведут-с. А ту вашу монетку я отработала сполна: три недели в четырёх звёздах с полупансионом — тоже, знаете ли, не хрен собачий. Адьёс.
— Прочь, бесполезная плоть, — снисходительно согласился Рута, несколько уязвлённый тем, что та уходит сама, а не по его велению. — И нормальное платье себе наконец купи, что ли.
Какой-то безумный мир. Девки ходят полураздетые и хамят. Слуги на постоялом дворе одеты лучше него. По дорогам носятся ревущие железные чудища, а никто и бровью не ведёт. А вот Руту до сих пор потряхивало. Пахло от чудовищ плохо. За парком и небольшими магазинчиками при нём оказался и весь остальной город. Огромный, высокий, стремительный и абсолютно непонятный.