Ниязбек - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 28

– Какого черта оно сгорело ночью? Я же сказал тебе – семь вечера!

– Я пришел туда в семь вечера, – ответил Джаватхан, – но там были люди. Там были женщины и дети. Как же я мог сжечь людей вместе с кафе? Разве они сделали что-нибудь плохое?

Тут хозяин клуба поднял руку, чтобы ударить Джаватхана, но Джаватхан перехватил его запястье и сказал:

– Никто не смеет меня бить, кроме как на ринге.

Хозяин клуба посерел лицом и сказал:

– Если ты еще раз сделаешь не то, что тебе говорят, ты отправишься в Сибирь досиживать срок.

После этого разговора Джаватхан поехал к Свете. Он нашел ее в каком-то ночном клубе. Вместе с другими подружками она сидела за столом парня по имени Сергей. Джаватхан хорошо его знал, потому что Сергей был завсегдатай боев и большой его поклонник. Еще говорили, что Сергею принадлежит половина российского алюминия.

В клубе была немилосердная духота, и музыка грохотала, как взлетающий «Боинг». Джаватхан со Светой вышли в коридор, и Джаватхан сказал:

– Послушай, я хочу вернуться в горы, и я хочу взять тебя с собой. Я хочу, чтобы ты приняла ислам и вышла за меня замуж, чтобы ты надела платок на голову и больше никогда не ходила в юбке, которая кончается выше бедер и ниже пупка, а я, если будет на то воля Аллаха, найду чем прокормить нас и наших детей.

Света засмеялась и поцеловала его мокрыми от водки губами, а потом сказала:

– Лучше поехали в Ниццу.

Вот прошло три дня, и Джаватхан вечером сидел в кафе со своей девушкой, когда к нему за столик кто-то подсел. Джаватхан поднял голову и узнал Ниязбека Маликова по кличке Сова. Ниязбек тогда еще не был так известен, но имя его было уже не из последних. Все знали, что он единственный выжил после расстрела семерых аварцев у Большого театра, и еще все знали, что он отомстил убийцам и взял на себя все долги покойных, хотя у них особо не оказалось ничего, кроме долгов.

– Что это за история с кафе, которое сожгли не днем? – спросил Ниязбек.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – ответил Джаватхан.

– Ты хороший парень, – промолвил Ниязбек, – а связался со швалью. Когда они тебя сдадут, позвони мне.

С этими словами Ниязбек протянул ему номер телефона и ушел, а Джаватхан вместе со своей девушкой поехали к ней на квартиру.

Через неделю в клубе должен был состояться очередной бой. Против Джаватхана должен был драться какой-то малаец, и Джаватхану обещали за этот бой сорок тысяч долларов. И вот, когда хозяин клуба посмотрел на ставки, он понял, что на Джаватхане в этот раз много не заработаешь, потому что все ставили на лезгина. За час до поединка он вызвал Джаватхана к себе и сказал:

– Ты должен проиграть этот бой.

– Это как решит Аллах, – ответил Джаватхан.

– В этом клубе вместо Аллаха я, – сказал Станислав Григорьевич.

Малаец был сильный противник, но так получилось, что Джаватхан выиграл этот бой. На следующий день после поединка Джаватхан приехал в клуб и застал там хозяина клуба одного. Джаватхан стал извиняться, но хозяин только махнул рукой.

– Не бери себе в голову, – сказал хозяин, – это вообще нужно было не мне. Это нужно было Сергею, любовнику Светки.

– Что ты сказал? – спросил Джаватхан.

– Ты что, не знал, что Светка – любовница Сергея? – спросил хозяин клуба. – Он и сейчас, наверное, у нее.

Джаватхан повернулся и вышел из клуба. Он поехал на квартиру, которую снимал для Светы, и, когда поднялся по лестнице, он увидел, что возле ее двери маются два русских охранника. Джаватхан удивился, что охранников всего двое. Он сгреб охранников и стукнул их лбами, а потом открыл квартиру и затащил их внутрь.

Сергей услышал в прихожей шум и выскочил как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джаватхан затаскивает в квартиру его охранников. Он бросился в комнату, где у него с остальной одеждой лежал пистолет, но лезгин ударил его по зубам, и Сергей полетел на пол отдельно от своих зубов. После этого Джаватхан сел на Сергея и стал душить, но тут в прихожую ворвались остальные охранники.

Джаватхан увидел, что дело плохо, вырвал у охранника пистолет и выскочил в окно. Охрана стала стрелять по Джаватхану, но только слегка задела ему руку.

Как мы уже заметили, Джаватхан был неглупый человек. Если он думал, он думал правильно, только он обычно бил сначала, а думал потом. И сейчас Джаватхан понимал, что хозяин клуба сказал ему про Сергея не просто так, а чтобы подставить в отместку за выигранный бой. Джаватхан поразмыслил немного и набрал телефон, который ему дал Ниязбек.

– Мне надо уехать из Москвы, – сказал Джаватхан. Спустя неделю Джаватхан уже был с подложным паспортом в Эмиратах, а оттуда он поехал в Мекку.

Джаватхан пробыл в Мекке две недели и еще два месяца в Азербайджане, а потом он вернулся вместе с отрядом моджахедов в Чечню. Ему передавали, что Ниязбек не очень-то доволен его решением, но Джаватхан сказал: «Я довольно дрался в боях без правил. Теперь я хочу драться за Аллаха и вижу, что все наши беды оттого, что неверные правят мусульманами».

Кроме этого, у Джаватхана был свой счет к русским. Хозяин клуба, который его подставил, был русский, Света была русская, и русским был Сергей.

Джаватхан воевал почти год. Потом его ранили, и он лечился в Баку, а потом война кончилась, и выздоровевший Джаватхан приехал в Грозный.

Джаватхана принимали с большим почетом. Он встретился с президентом Ичкерии и заехал в шариатскую гвардию, а вечером он поехал к боевому товарищу. Это была очень большая встреча, на которой, кроме вайнахов, были еще и аварцы, и лезгины, и адыги. Среди гостей был и Ниязбек Они все сидели за общим столом в одном огромном зале, и для них танцевали тринадцатилетние девочки. Одну из девочек старый боевой товарищ Джаватхана взял за руку и посадил ему на колени.

– Эту девочку, – сказал он, – еще никто не трогал. Мы ее приготовили для тебя.

Джаватхан велел девочке отойти и увидел, что рядом с ним сидит Ниязбек.

– Ты давно был в Москве? – спросил Джаватхан.

– Месяца два назад, – ответил Ниязбек.

– А ты не знаешь, как там Света? Она по-прежнему работает в «Сумерках ночи»?

Ниязбек помолчал, потом ответил:

– Она довольно долго бегала по Москве, чтобы против тебя не возбуждали уголовного дела. Сергей так и не подал заявления. Вообще похоже, что она относилась к тебе лучше, чем могло показаться. А потом она куда-то делась.

Ниязбек посмотрел на пьяных гостей вокруг, вздохнул и сказал:

– Что ты думаешь обо всем этом?

– Я думал, что сражаюсь за Аллаха, – ответил Джават-хан, – а теперь мне кажется, что я снова участвую в боях без правил, и в этих боях слишком много договорных матчей. Я не знаю, что мне делать.

– Если ты не знаешь, что тебе делать, почему бы тебе не вернуться в родное село? – сказал Ниязбек.

Джаватхан уехал из Грозного на следующее утро. Он взял с собой семерых самых близких людей, да еще они заехали на грозненский базар за оружием. Оружие было дешевым, и они набили им багажники, как колхозник набивает прицеп картошкой.

Дорога до родного села заняла всего восемь часов. На Кавказе снова был мир, и к Джаватхану не очень цеплялись. На некоторых блокпостах он платил деньги, а самым приставучим ссылался на Ниязбека.

Когда Джаватхан доехал до родного села, было еще светло. Этот глухой горный район граничил с Азербайджаном, и война не коснулась его совершенно. Когда джипы Джаватхана перевалили через хребет, Джаватхан увидел далеко внизу зелень садов вокруг деревни, овец на выгоревших склонах и белые шапки гор под голубым небом.

Спустя полчаса джип Джаватхана остановился у высоких ворот. Джаватхан толкнул незапертую калитку и вошел внутрь. Двор был чисто выметен, от угла дома тянулась сетка-рабица, за ней толклись белые гуси, а во дворе, под потемневшим от времени навесом, молодуха в платке и длинной юбке перепеленывала ребенка.

Джаватхан остановился около калитки. На нем был турецкий камуфляж и тяжелые горные ботинки. За плечом у него висел «Калашников», а на поясе – граната и нож Другой нож, с тяжелой залитой свинцом рукоятью, Джаватхан укрепил у ботинка. За эти полтора года Джаватхан весь оброс бородой, и в плече его после ранения часто гуляла боль.